Название: Полет
Автор: Небо в глазах ангела
Бета: нет
Пейринг: Мияги/Шинобу
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Статус: закончен
Предупреждение: ООС и общая безграмотность
От Автора: соскучались? я тоже... Все просто и банально, как и в любом ПВП
Полет Полет Мияги всегда знал, что младший брат его бывшей жены, его студент и по совместительству любовник талантлив, но победа Шинобу на национальном конкурсе молодых писателей стала для него полной неожиданностью. И вот теперь они вместе, Шинобу, как конкурсант, Мияги, как его сопровождающий и наставник, летели в Париж уже на международный конкурс. А все началось с небольшого очерка о становлении японской поэзии, как уникального явления в мировой литературе. И уже завтра Шинобу предстояло выступить с докладом перед жюри и конкурсантами, съехавшимися со всего мира. Шинобу трясло. Мияги сидел с ним рядом и просто не знал, как его успокоить. Конечно, Такатсуки никогда не признался бы ему в этом, но профессор отчетливо видел, как подрагивают его пальчики на подлокотнике кресла, как часто он неосознанно облизывает и без того пронзительно яркие губы, как время от времени из его горла вырываются предательские тяжкие вздохи. Это было невыносимо. Смотреть на то, как он мучается. Просто невыносимо. Очень сильно хотелось его поцеловать, прижать к себе, зашептать в растрепанные светлые волосы какие-нибудь бессмысленные слова утешения, но вокруг них было полно народу, ведь рейс Токио-Париж всегда считался довольно популярным, и по проходу туда-сюда ходили стюардессы. Поэтому, не придумав ничего лучше, Мияги накрыл руку Шинобу на подлокотнике кресла своей ладонью и бережно сжал, неумело пытаясь в одном этом жесте выразить всю глубину той нежности, что он испытывал к нему сейчас. Шинобу вздрогнул и посмотрел на него. Потом рассеянно огляделся вокруг них, не заметил косых взглядов, но все равно дотянулся губами к его уху и прошептал. - А если кто-нибудь увидит? - Ну, и что? Я просто утешаю немного нервничающего в полете ученика. - Отозвался Мияги одними губами и сжал его руку в своей чуть сильней. - Я не нервничаю! - тут же взвился Шинобу, но полушепотом, чтобы не привлекать внимания. - Я вижу, - хмыкнул Мияги в ответ, внимательно смотря в блестящие от напряжения серые глаза. Шинобу сдался, отрывисто вздохнул и откинулся на спинку кресла. - Знаешь, - едва слышно начал он, так тихо, что Мияги пришлось максимально напрягать слух, чтобы расслышать, а потом и вовсе немного склониться к нему. - Я чувствую себя таким испорченным, - пробормотал Шинобу, и замолчал. Но профессор прекрасно понял, о чем он думает. Потому что он сам думал о том же, вот только мысли об испорченности ему в голову как-то не приходили, а о своем личном моральном облике, да. Но обо все об этом можно было бы подумать и позже. - Знаешь, - склонившись к уху мальчика, прошептал он, - Я как-то в молодости видел один фильм... - В молодости... - скептически фыркнул Шинобу. - Как парень и девушка во время длительного перелета над Атлантикой, - невозмутимо продолжил профессор, - Занимались любовью прямо в туалетной комнате самолета... Попробуем? Шинобу покраснел. Мияги отстранился от него и сел прямо, словно не было ничего, ни слов, несущих в себе стой непристойный смысл, ни жаркого шепота, от которого у Шинобу по спине сразу же побежали мурашки. - Прошу прошения, - обратился профессор к проходящей мимо стюардессе. - Да? - мило улыбаясь, склонилась к нему она. - Вы не могли бы принести воды, моему студенту немного не по себе, - указав взглядом на покрасневшего от смущения мальчика, действительно, выглядящего сейчас нездорово, попросил он. - О, конечно-конечно, одну минуту, - тут же засуетилась та, и быстро пошла в сторону отделения для персонала, чтобы принести оттуда требуемое. - Мы можем разыграть, что тебе стало плохо, и я пойду вместе с тобой, чтобы убедиться, что ничего не случиться, - снова одними губами произнес Мияги. Шинобу рядом с ним шумно сглотнул, сжал его руку в ответ и поднял решительный взгляд. Девушка вернулась быстро, Шинобу отвернул крышку предложенной ему бутылки с водой, сделал несколько жадных глотков, и резко закрыв рот ладонью, поднялся. Мияги тоже, сначала, чтобы выпустить его, затем, чтобы последовать за ним. Стюардесса к тому времени ушла в другую часть салона, но не обратила особого внимания, когда оба пассажира - солидный молодой мужчина, и юноша, которого он назвал учеником, ушли в сторону туалетной комнаты. Первая часть маленького плана прошла с успехом, а вот вторая... Оказавшись в тесноте туалетной комнаты, явно не рассчитанной на двоих, Мияги отчетливо осознал, что ничего у них не получится, они просто не смогут здесь развернуться так, чтобы он смог хотя бы просто высвободить уже напряженный член из брюк. Но Шинобу, который уже ни о чем другом просто думать не мог, на все его попытки вразумить и его, и себя было плевать. Он резко развернулся к нему, вжавшись спиной в дверь, болезненно заехав Мияги под ребра. Профессор протестующее зашипел, но Такатсуки этого не услышал, притянув его голову к себе за затылок, жадно прикусывая нижнюю губу, чтобы в следующий момент приникнуть к его рту ненасытным поцелуем. Он не умел ему отказывать, Мияги давно это понял. Просто не умел, особенно, когда его юный любовник был так несдержан и требователен. Пришлось очень постараться, чтобы стянуть с него брюки. В процессе они оба получили несколько ссадин и, наверное, наделали немного шума, но в какой-то момент, брюки Шинобу вместе с бельем все же оказались на полу. Мияги заставил его закинуть одну ногу ему на талию, и, подхватив под бедра, стал быстро разрабатывать вход в тело мальчика. Без смазки, в такой крайне неудобной позе проникновение могло быть довольно болезненным, но остановиться у них уже не получилось бы. Шинобу старался сдерживаться, очень старался, но все равно, проникновенные стоны срывались с губ, приглушенные, но все же отчетливо различимые за сбившимся, тяжелым дыханием их обоих. С этим надо было что-то делать. Мияги прекрасно знал, как его любовник любит кричать во время секса, точнее просто не может сдержаться, чтобы не кричать ему о своей любви, но если он закричит здесь... Да, последствия могли бы быть очень неприятными. Резко оторвавшись от его губ, он обернулся через плечо, и с неимоверным облегчением нашел то, что могло стать спасением. Он отпустил ногу мальчика, Шинобу протестующее заворчал что-то невнятное, распахнул глаза, чтобы сказать, что он думает о его промедлении, но Мияги уже опустился на унитаз, закрытый специальной крышкой, как на стул и дернул его на себя. Повернул спиной к себе, заставил развести бедра шире и одним слитным движением насадил на себя. Шинобу раскрыл рот, но прежде, чем из его горла вырвался пронзительный вскрик, Мияги протолкнул между его губ пальцы, и даже не вскрикнул, когда на них сомкнулись остренькие зубки. Из глаз Шинобу брызнули слезу, когда он почувствовал во рту вкус крови. Но Мияги продолжая одной рукой удерживать его поперек груди нетерпеливо дернулся и мальчик забыл особо всем. Позволяя ему толкаться в себе и кусать плечо через ткать рубашки. Шинобу так быстро вращал язычком, зализывая неглубокие ранки на пальцах Мияги, что все еще были у него во рту, не позволяя стонать в голос от наслаждения, что профессор сходил с ума от полноты и яркости ощущений. Мыслей о том, что их могут услышать, застукать, предать огласки, да, что там, осудить за непристойное поведение в общественном месте, не осталось совсем. Только любовь, страсть, секс, движение. Шинобу так сжимал его внутри себя, что надолго их обоих не хватило, Мияги несколькими глубокими, быстрыми толчками, кончил в него, сомкнул пальцы на его члене, и все еще не покидая горячего тела любовника, быстро довел того до оргазма рукой. Несколько глубоких, наполненных облегчений и легкого трепета вздохов. - Что же ты делаешь со мной? Что? - беспомощный, так не похожий на него голос. - Люблю... люблю... - зашептал Шинобу в ответ пересохшими губами. Облизал их и тихо вздохнул. - Я так тебя люблю. - Я знаю. Что удивительно, их, действительно, никто не услышал. Приведя себя в порядок, оба добрались до своих мест и с совершенно отсутствующими выражениями на лицах опять взялись за руки, уютно устроив локти на подлокотниках кресел. Шинобу отвернулся к иллюминатору, рассеянно смотря на окутанные солнечным сиянием белые шапки облаков. Он улыбался. Все следы их страсти, что остались на его бедрах, они стерли, но оттого, что осталось внутри, все еще было тепло. Им никогда не приходило в голову использовать презервативы, хоть Шинобу и слышал, что все же, наверное, следовало бы, но не хотел, а Мияги такими вещами вообще никогда не интересовался, что Такатсуки несказанно радовало. Он мог сам задавать темп в их отношениях, что и делал, ведь только он решал, как и где, и Мияги, взрослый, сознательный, серьезный, всегда подчинялся, точнее не мог отказать. Шинобу улыбнулся и повернулся к нему. - После доклада у нас с тобой будет целый день до оглашения результатов... - Прекрасно. Сможем вдоволь надышаться Парижем, ты это хочешь сказать? - Не совсем. - Порозовев от смущения, что поделать, Шинобу так и не научился его скрывать так же искусно, как это удавалось сделать внешне всегда невозмутимому Мияги, - Я просто подумал, вдруг ты в молодости еще какие-нибудь познавательные фильмы смотрел... Мияги в удивлении распахнул глаза, а потом, сознав, куда он клонит, прищурился. - Может быть и смотрел, но предпочту пересмотреть вместе с тобой. И, знаешь, насчет твоей испорченности, я бы согласился? - Интересно, и кто же сделал меня таким? - Уж точно не я. - Мияги! - Ладно-ладно, но давай все же не будем больше так рисковать. - Нам еще обратно лететь... - Вот это-то меня и смущает.