Автор: Небо в глазах ангела
Бета: нет
Пейринг: Себастиан/Сиэль
Рейтинг: PG-15
Жанр: романс, ангст
Размер: мини
Статус: закончен
Дискламер: даже не претендую
Предупреждение:
1. текс не отбечен;
2. ООС прилагается, я предупредила
3. Полное АУ к манге. Не читала я её, хоть и слышала. Поэтому...
От Автора: Сиэль немного старше. Про Анжелу еще ничего не известно. Просто рабочий момент, по-началу, а потом совсем АУшный сюжет.
Над крышами шагал трюкач
Над крышами шагал трюкач
Над крышами шагал трюкач. По ниточке над бездною. В Лондон приехал цирк и цирковые артисты, кто как мог, завлекали в это царство блесток, клоунады и мастерства почтенных лондонцев и стар и млад.
Сиэль Фантомхайв проходя по площади, на которой небольшая группка циркачей устроила мини-представление, скептически хмыкнул и даже головы не поднял, чтобы взглянуть на канатоходца. Себастиан тенью проследовал за ним, неся в руках несколько пакетов и коробок. Граф ходил по магазинам, не любил покупать что-то для себя, но был вынужден это делать, ведь скоро состоится грандиозный бал-маскарад, на который, скати, приглашены и лучшие из артистов цирка. К добру ли это или все же к беде?
- Сиэль, ну, Сиэль же, подожди! - раздался восторженный тонкий голосок ему вдогонку. Граф стоически прикрыл глаза, вздохнул и обернулся, чтобы тут же быть заключенным в объятья собственной невесты, удушливые и ненавистные, как клетка певчему соловью. - Ты для бала покупки делаешь, да? Да?
- Прошу прощения, леди, - приложив руку к груди, склонился в поклоне дворецкий слегка придушенного графа, - Вы не могли бы отпустить моего господин, а то он, кажется, просто не способен вам ответить, вы так крепко его обнимаете.
- О! - протянула девушка и разжала руки на шее Сиэля. Тот жадно глотнул воздух, покосился на невозмутимого, как всегда слугу, и небрежным жестом поправил слегка сбитую экспрессивной невестой шляпу. Посмотрел на Элизабет, и та тут же просияла, в ответ на хмурый и более чем не дружелюбный взгляд. Поистине, любовь зла. - О, Сиэль, я так рада, что встретила тебя здесь! - тут же восторженно сложив ручки в молитвенно жесте, возвестила девушка.
- Госпожа! - запыхавшись прокричала подбегающая к ним Паула, и юная дочь графа Скотти немного пренебрежительно и даже брезгливо сморщила носик, но сразу же её лицо приобрело прежнее умильное выражение.
- Сиэль, а ты будешь со мной танцевать на балу. Будешь? Будешь?
- Элизабет, я не собираюсь идти на этот бал. Мне жаль. - Предельно вежливо и по официальному холодно, обронил граф, пока дворецкий, положив пакеты и свертки на мостовую, поправлял на нем ленту-галстук.
- Как не пойдешь? - опешила Элизабет, и на глазах тут же навернулись слезы. Как филигранно будущая светская львица уже сейчас играла на чувствах.
Но граф прекрасно знал все её ужимки, потому лишь коротко бросил. - У меня срочные дела, - и демонстративно пошел в том же направлении, что и до встречи с невестой.
- Сиэль, но я так надеялась, так хотела побыть с тобой! - прокричала она ему вслед, по щекам ползли прозрачные капли. Сиэль не вдел, просто не трудно было догадаться. Еще недавно, он непременно бы поддался, но сейчас у него, действительно, были дела поважней.
- Не жалеете, что так жестоко нарушили планы юной леди? - полюбопытствовал слуга, когда они дошли до поджидающего их экипажа.
- Нисколько. Я хочу поймать убийцу в цирковом костюме, и, думаю, мне это удастся.
- Не стоит сомневаться, мой господин.
- Я и не сомневаюсь, если ты не заметил. - Бросил Сиэль через плечо, забираясь в карету, пока Себастиан придерживал для него дверь, а потом забрался следом и закрыл её за ними обоими.
Экипаж тронулся.
- Тогда что именно вас беспокоит? - подметил, как всегда, внимательный слуга.
Сиэль сначала хотел промолчать, но все же признался, обронив коротко и емко, - Платье.
- О, скорее, корсет, не так ли?
- Да.
- Не беспокойтесь, ваша маскировка, мой лорд, будет идеальной. Я лично прослежу.
- Не сомневаюсь.
***
- Это была блистательная победа, мой господин, - произнес Себастиан, пододвигая к расслабленно откинувшемуся в кресле графу чашку с только что заваренным тонизирующим чаем.
- Но убийца погиб.
- Он сам выбрал свою судьбу.
- Странно слышать это от тебя. Неужели люди еще способны на это?
- На что, мой лорд?
- Выбирать сами, - пробормотал Сиэль и сделал большой глоток чая. Прикрыл глаза.
- Ну, что вы, мой господин, пожалуй, это единственное право, которое у них остается до скончания дней.
- А как же идея, что все предрешено и некуда спешить, не к чему стремиться. Что Бог решил нам дать и так придет, что решил отобрать, и так исчезнет?
- Эта теория, мой господин, кстати, попробуйте штрудель, уверен, вам понравится, так вот, эта теория о том, что все предрешено, называется «фатализм».
- Какое красивое слово для такой обреченной идеи, - задумчиво произнес Сиэль, отрезая ножиком наколотый вилкой кусочек яблочного пирога. Не зря Себастиана всегда восхищал его пытливый ум, заключенный в теле ребенка.
- Вы правы, мой господин. Красивое, но столь ли обреченное?
- А разве нет?
- Для вас, возможно, но для тех, кто духом слаб, это благословление. Все предрешено. Я не смогу ничего исправить. Поэтому и не нужно даже пытаться.
- Я смог. Почти.
- Почти, мой лорд?
- Ты все еще не выполнил основное условие договора.
- Я выполню. Не сомневайтесь. И заберу вашу душу с собой.
- В Ад?
- Возможно. Вам страшно?
- Конечно, нет, - отрезал граф, и отложив в сторону, так и не попробованный кусочек штруделя вместе с вилкой, поднялся. - Я хочу снять с себя все это, - указав взглядом на восхитительное, нежно-фисташковое платье, заявил он. Шляпку, увенчанную живыми цветами, юный граф Фантомхайв, стянул с головы еще в колонном зале, в котором проходил бал, когда уходил, переложив все на руки полицейских, так и не понявших, кто же преподнес им убийцу и всю шайку грабителей на блюдечке с золотой каемочкой.
- Конечно, мой лорд, - склонился в поклоне слуга и шагнул к нему вплотную. Повязки на левом глазу господина не было, и в призрачной глубине зрачка замерцали блики пентаграммы.
Ловкие руки слуги легко расстегнули застежки на спине графа и платье, державшееся только на них пышным ворохом соскользнуло к ногам. Остался шиньон и ненавистный графу корсет.
- Что сначала, волосы или корсет? - бесстрастно осведомился дворецкий.
- Корсет, - бросил мальчик через плечо.
- Как вам будет угодно, - легкая улыбка скользнула по губам слуги и тут же исчезла.
Казалось бы два шнурка, переплетенные друг с другом, но столько петелек, столько скованных ими мышц. Стоило Себастиану распустить корсет наполовину, как у юного графа вырвался блаженный тихий стон. Он глубоко вздохнул и даже прикрыл глаза он удовольствия. Поистине, познать настоящее, неземное блаженство, можно лишь в сравнении.
Руки слуги тут же замерли над шнурками.
- Мой господин?
- Продолжай.
И корсет оказался на полу вслед за платьем.
Мальчик стоял полностью обнаженным, а вокруг него волнами струились складки платья. Изысканное зрелище, не находите?
- Теперь волосы, - приказал Сиэль.
Себастиан, не проронив ни слова, подчинился. Что тут можно было сказать? Медленно вынул из темно-синих прядей заколки, миниатюрные, почти незаметные. Выплел ленты, под цвет платья, фисташковые. Осторожно открепил два длинных густых шиньона, заменявших графу «хвостики». Все. Разоблачение состоялось.
- Что-нибудь еще, мой господин?
- Почему ты убил его, хотя я не отдавал прямого приказа?
- Потому что демонам свойственна тяга к насилию и смерти.
- Только поэтому?
- А почему хотелось бы вам?
- Не почему.
- Жаль, я бы предпочел, чтобы вы желали упрекнуть меня в ревности.
- Ты снова играешь со мной, - обронил мальчик, устало вздохнув, и повернулся к нему лицом.
Себастиан скользнул взглядом по белой, незнающей загара коже, узким плечам, груди, плоскому животу, стройным ногам, и снова встретился взглядом с Сиэлем.
- Вы соблазняете меня, мой господин?
- Я похож на коварного соблазнителя?
- Скорей уж я, - не двигаясь, произнес слуга и все же улыбнулся. Привычно, ничегонезначаще.
- Не похож.
- Неужели?
- Я не испытываю желания, как видишь.
- Вы еще слишком юны, чтобы воспламеняться от одного лишь взгляда. Но я могу вам показать, как может метаться в агонии тело, в лишенной осмысленности, почти безумной жажде принадлежать тому, кто возжелал его взять.
- Зачем мне это с тобой. У меня есть невеста.
- О, ну, что ж, тогда, конечно, лучше оставить эту прерогативу ей. - Произнес Себастиан ровно и отступил назад.
Граф же все так же смотрел на него, видимо, что-то решая. Решил?
- Ты хочешь провести меня через унижение в постели с собственным слугой?
- Мой юный лорд в постели нет униженных и оскорбленных, если только страсть и бешеный стук сердец.
- Постели бывают разными.
- В нашей с вами будет так.
- Ты самонадеян.
- А вы уже согласились, просто не решаетесь озвучить вслух.
- Ты забываешься.
- Вы против? - вновь шагая к нему, поинтересовался дворецкий участливо.
- Неужели люди так бездумны, отдавать себя тебе во власть?
- Люди, может быть и нет, но разве не вы ни раз отмечали, как слабы человеческие тела?
- Зачем тебе я?
- Поверите, если скажу, в качестве жемчужины коллекции?
- Считаешь, что я поддамся?
- Уже поддались, - и еще один маленький шаг к нему.
Все. Теперь лишь отступать. Ближе некуда. И шелест юбок под ногами. Глаза в глаза. Но только взгляды, ни единого прикосновения, ни одного лишнего вздоха. А сердце-то уже частит.
- Когда я уйду с тобой в вечность, ты все равно сделаешь это со мной, не так ли?
- Возможно.
- Тогда ты прав, я соглашусь сейчас.
- Почему, позвольте узнать?
- Так уж это важно?
- Уверен, ваша причина будит весьма любопытной. Так почему?
- Потому что пока я еще имею право решать, я хочу решить сам.
- Вы решили?
- Да.
***
Над улицей отражением по стеклам соседних небоскребов скользил промышленный альпинист. Весь опутанный тросами, как парашютист стропилами, в рыжей, приметной каске, едва различимой с земли. Замерев на нужной высоте, он закрепил трос, и хотел уже выполнить поставленную начальством задачу, как замер, побоявшись даже моргнуть.
За стеклом в комнате, наполненной солнечным светом, два человека занимались сексом. В принципе нехитрое дело, если подумать, но...
Мальчик лет четырнадцати подставлял свое гибкое, юное тело, под ласки красивого мужчины, лет двадцати пяти, стонал, но альпинист, застывший в тихом шоке, не мог его слышать через окно. Выгибался и становилось понятно, что ему нравится, безумно нравится то, что творят с его телом губы, руки, жадный язык его взрослого любовника. Но тут мальчик повернул голову и встретился взглядом с альпинистом, застывшим за окном. Глаза у него были такими синими. Разве у людей такие бывают? А потом тонкие бровки сошлись на переносице, и губы что-то произнесли. Приказ? Мужчина оторвался от вылизывания его тонкой шейки, и повернул голову к окну.
Последнее, что видел альпинист в этой жизни, были красные, дьявольские глаза с вертикальными зрачками, которые он так и не успел разглядеть. Тросы оборвались, хоть это казалось и невозможным. Товарищи на похоронах сказали, что это судьба. А когда все разошлись, к могиле из тени деревьев выступили две тени.
- Не обязательно было его убивать.
- Он разозлил меня.
- Почему?
- А почему хотелось бы тебе?
- Не почему.
- А жаль. Мне бы хотелось, чтобы ты думал, что это из ревности.
- Тебе не из-за чего ревновать меня к нему.
- Он видел тебя таким, каким имею право видеть только я.
- Каким же?
- Любимым.
- Ты снова играешь со мной.