Название: Все только начинается!
Автор: Небо в глазах ангелаБета: Манназ
Пейринг: Конрад/Йозак (или Йозак/Конрад, я еще не определилась), Юури/Вольфрам, а так же планируется Гвендаль/Гюнтер
Рейтинг: сходу, с развороту NC-17 (я не хотела, это они сами виноваты)
Жанр: романс
Размер: неизвестен
Статус: в процессе
Дискламер: не претендую
От Автора: по моему, это болезнь. Предупреждаю сразу, я почти не помню канона вне Юурама, и особенно в контексте отношений Йозака и Конрада, так что скорее всего получится жестокий ООС, предупреждаю заранее.
Часть 6(Про Гюнтера и Юури)
***
Юури, не торопясь, шел по коридору. Ему хотелось присесть где-нибудь и все хорошенько обдумать. Но как же, обдумаешь тут, когда сбежавший в неизвестном направлении Вольфрам так и не думает находиться. Он уже был везде, где только можно. И в библиотеке, которая оглушила его своей тишиной и запустением, и в кабинете для их совместных занятий с Гюнтером - странно, что последнего там не оказалось, и даже в их общей спальне, которая тоже была пуста. Обитатели замка словно нарочно прятались от него, и не у кого было спросить, не видел ли кто, куда пошел его жених. Шибуя тяжко вздохнул, выворачивая из коридора на одну из открытых анфилад, и нос к носу столкнулся с Гюнтером.
- Ваше Величество! – радостно воскликнул советник, сложив руки в умилительно-молящем жесте, - Как я рад, что наконец нашел Вас. Неужели вы забыли о наших занятиях? Пойдемте, пойдемте, я собираюсь рассказать вам о истории развития дипломатических отношений Шин-Макоу и Малого Шимарона…
- Нет, - довольно резко отрезал Шибуя. Он понимал, что, наверное, не стоит так разговаривать с фон Кристом, но ничего поделать не мог. Его изнутри жгла обида на своего излишне импульсивного жениха, который так и не нашелся, а еще его немного огорчило невнимание Конрада к его проблеме. Нет, он, безусловно, был рад за них обоих. В конечном итоге Конрад – его обожаемый крестный, а Йозак ему всегда нравился. Просто, просто, он даже самому себе признаться не хотел, что он немного завидовал им. Он же видел, как эти двое смотрели друг на друга там, в коридоре, где он их оставил. Конечно, Шибуя мало себе представлял такого рода отношения между парнями, и как вообще у них там все происходить должно, но почему-то именно после увиденного к нему в мысли стали закрадываться сомнения, может, действительно, нет ничего страшного или запретного в такой любви. Ведь любовь, между кем бы не вспыхнуло это непостижимое чувство, прекрасна, какой бы странной она не казалась окружающим. Разве не так? Поэтому фон Крист очень не вовремя решил напомнить юному Мао о прилежании.
- Но, Ваше Величество!
- Послушайте, Гюнтер, я сейчас очень занят, поэтому у меня просто нет времени выслушивать историю каких-то там отношений! – воскликнул Шибуя и понял, что нагрубил, только когда в сиреневых глазах Гюнтера появились невыплаканные слезинки. Вообще-то советник никогда не был плаксой, и Шибуя знал, что фон Крист может быть очень серьезным и сильным, но в тоже время он был очень чувствительным и ранимым. Юури не знал, как в его Советнике сочетаются столь противоречивые черты характера, но тем не менее так было. И вот сейчас Шибуя понял, что незаслуженно обидел его.
- Простите, Гюнтер, я, правда, очень-очень занят, - попытался загладить свою вину юный Мао, - Просто, я поссорился с Вольфрамом, а точнее он обиделся на меня и сбежал, и вот теперь я его ищу, и никак найти не могу. Поэтому так и нервничаю, - сбивчиво начал объяснять Шибуя. И очень удивился, когда Гюнтер улыбнулся ему сквозь слезы и посмотрел очень серьезно и понимающе. Юури никогда не видел у Советника такого взгляда, словно настоящий Гюнтер все время прятался за ширмой плаксивого, безответно-влюбленного в своего короля Советника, и только сейчас показал ему свое настоящее лицо, - Гюнтер… - потрясенно выдохнул Шибуя.
- Не нужно, Ваша Величество. Я все понимаю, - печально сказал тот, переводя взгляд на двор замка, который был виден через открытое пространство между колоннами, - Вы ведь любите его, да?
- Я… нет! – воскликнул Шибуя, краснея, и понимая, как сильно врет сейчас и Гюнтеру и самому себе.
- Конечно, любите, - словно не слыша, продолжал Советник, - Видимо это моя судьба - влюбляться в тех, кто никогда не ответит мне взаимностью.
- Что? – удивленно выдохнул Мао. Кажется, он окончательно перестал понимать что-либо, а Советник продолжал. На него накатило такое странное пограничное состояние, когда в груди словно что-то обрывается и хочется плакать, но слезы наоборот просыхают, и нет другого способа выплеснуть эмоции, кроме как рассказать о них кому бы то ни было, лишь бы слушали.
- Я ведь не просто так выбрал вас. Ведь я сразу увидел, какой ты добрый и отзывчивый, - неожиданно сбивается Советник и начинает называть юного Мао на «ты», как никогда бы не позволил себе в обычном состоянии, - Я подумал, что с тобой смогу забыть о нем. Но, конечно же, это была жалкая попытка. Знаешь, когда любовь не взаимна, это очень больно. Как будто половину сердца вынули из твоей груди, а второй стало даже не больно, а холодно от того, что нет больше рядом никого, кто смог бы её согреть. Я очень рад за фон Бильфельда, который любит тебя, и пусть еще не знает об этом, но ты тоже его любишь, хоть и не признаешься даже самом себе.
- Но… - попытался возразить Шибуя, но понял, что это бесполезно, так как Советник продолжал, даже не услышав его.
- Я все время хотел оказать рядом, когда неожиданно понял, что он для меня не просто коллега по государственным делам, а возлюбленный, самый дорогой человек на свете. Я заходил к нему в кабинет по поводу и без, иногда мы могли до поздней ночи спорить о самых разных вещах, или мирно играть в шахматы за чашечкой чая. Это были самые счастливые моменты в моей жизни, но когда я осознал, что он никогда не ответит мне взаимностью, я все равно, с упрямством дракона, попытался добиться его расположения. Я приносил ему в кабинет землянику по утрам, которую собирал специально для него, а он продолжал смотреть на меня хмуро и неприветливо. Я не знаю, почему так, наверное, я действительно ему не нравлюсь, или ему просто никто не нужен в этой жизни, но однажды, я в очередной раз пришел к нему с лукошком. Ты тогда уже появился в нашем мире, и я, чего ж теперь лукавить, попытался переключиться на то чувство, которое у меня возникло к тебе, но все равно меня тянула и влекло именно к нему. Я принес ему землянику, как много раз прежде, я ведь знал, что это чуть ли не единственный способ пообщаться с ним в неформальной обстановке, и застал его за вязанием. Как он тогда посмотрел на меня. В тот день мне было особенно тошно, и я решил для себя, что именно сегодня определюсь, стоит ли мне продолжать безответно любить его, или лучше попытаться добиться твоего расположения. В том его взгляде было столько холода, столько сдерживаемого раздражения, ну как я мог поступить иначе! Я решил, что больше никогда не буду ему навязываться. Раз уж мое общество, так ему противно, зачем? Но сердцу все равно не прикажешь, и я люблю, и это больно.
Одинокая слезинка сползла по щеке Советника, он смахнул её пальцами и улыбнулся сквозь слезы, приходя в себя.
- Простите, Ваше Величество, наверное, я наговорил лишнего. Не берите в голову, я…
Сердце Мао сочувственно сжалось. Ну как он может оставить своего Советника в таком состоянии, как может позволить ему опять замкнуться в своей скорлупке. Шибуя протянул руку и ободряюще погладил фон Криса по щеке. Тот недоуменно моргнул от столь неожиданной ласки со стороны Мао. А потом искренне и тепло ему улыбнулся. Юури смутился и руку убрал, но глаз отводить не стал.- А вы не пробовали признать ему? – дрожащим от волнения голосом просил он.
- Вряд ли это что-то изменит, - тихо вздохнул Советник, - Если хотите, я могу помочь Вам найти фон Бильфельда.
- Нет, не нужно, я лучше сам, - спохватился Юури, который уже и думать забыл об утренней ссоре с женихом. Все его мысли сейчас занимал лишь безответно влюбленный в кого-то фон Крист. Что-то Шибуя не помнил, чтобы он когда-нибудь уделял кому бы то ни было в замке какое-то особое внимание, кроме самого Мао, к которому, пока не видел Вольфрам, периодически откровенно приставал. Так кто же это мог быть, тот, кто отверг его? Да и про землянику Юури слышал впервые, даже ему фон Крист её никогда не предлагал, хоть и кричал на каждом углу, как влюблен в короля.
- Гюнтер, а в кого вы?.. – все же решил прояснить для себя ситуацию Мао.
- О! А вы не догадались? - искренне изумился Советник.
- Ну, я новичок в таких дела, - смущенно пролепетал Юури, краснея, - Я еще не очень разбираюсь в этом.
- Я говорил о лорде фон Вальде, - мягко ответил Гюнтер, и сам смутился, видимо только сейчас осознав, в чем только что признался королю.
- Что! Вы влюблены в Гвендаля! – потрясенно выкрикнул Юури.
- Ваше Величество! – возмутился Гюнтер, который уже пожалел, что признался во всем Мао. И что только на него нашло?
- Послушайте, Гюнтер, - неожиданно начал Юури, когда фон Крист уже продумывал пути к отступлению - такого смущающего разговора в его жизни еще не было. И он посчитал за благо поскорей сбежать от настойчивого Мао. Но не тут-то было, - А вы не думали, что Гвендаль мог даже не понять, что нравится вам?
- Ну, как же, он ведь очень умный! – воскликнул фон Крист, - Вы же сами знаете, Ваше Величество. Он просто не могу не заметить, как я к нему отношусь.
- Он мог просто не принимать это на свой счет! – запротестовал Юури, который действительно не имел никакого опыта в любовных делах, но прекрасно знал - если бы тогда Шин-О не вселился в Вольфрама и не заставил его поцеловать самого Юури. И после того, как их обоих извлекли из той машины, предсказывающей будущее влюбленным, фон Бильфельд не признался, зачем он это сделал, то сам Юури до сих пор не был бы уверен в чувствах Вольфрама к нему. Признаться честно, до этого момента, он вообще считал, что фон Бильфельд просто нарочно над ним издевается, так как не может простить Мао своего поражения в той давней дуэли, когда в Юури впервые проснулась мареку.
- Да, как же так! Я ведь так старался, старался показать ему мою любовь! – срывается на крик фон Крист.
- Но ни разу не сказали ему об этом!
- Но разве и так непонятно?!
- Конечно нет. Я бы вот никогда не понял, думал бы, что это просто проявление дружеских чувств, - отрезает Шибуя и продолжает на пол-тона ниже, - Послушайте, Гюнтер, ну вот мне вы постоянно в любви признаетесь. Скажете, нет? Так почему вы не хотите сказать тоже самое Гвендалю?
- Потому что… потому что я боюсь! Боюсь, что он посмеется на до мной, боюсь, что отвергнет!
- А меня вы не боялись?
- Я не люблю вас… то есть, конечно, люблю, вас трудно не любить Ваша Величество, просто, просто это совсем не так как с ним! – сбивчиво пытается объясниться фон Крист.
- Конечно, - понимающе кивает Юури, - Мной вы просто увлечены, а его любите по настоящему, поэтому и признаться боитесь! А что если он тоже любит вас?
- Нет! Этого просто не может быть. Просто невозможно, - отчаянно выкрикивает Гюнтер. И они с Юури оба замирают, напряженно вглядываясь в лица друг друга.
- Вам легко говорить, Ваше Величество, - смиренно вздыхает Гюнтер и снова отводит взгляд, - Я не переживу, если он снова оттолкнет меня, - добавляет он совсем тихо.
- Пойдемте! – неожиданно Юури хватает его за руку и тащит куда-то в неизвестном направлении.
- Куда? – ошеломленно спрашивает Гюнтер, но покорно плетется вслед за решительно направляющимся в глубь замка Мао.
- К нему!
- Нет! – Гюнтер притормаживает, но Юури продолжает тянуть его за собой, - Я не смогу!
- Сможете, я в вас уверен, Гюнтер, - оборачивается к Советнику Шибуя, - Не разочаруйте меня, господин фон Крист, - твердо произносит Мао. Шибуя умеет быть твердым и решительным, когда дело касается судьбы кого-то из его подданных и друзей, и только в отношении самого себя он позволяет себе быть мягким и нерешительным. А сейчас он отчетливо понимает, что фон Крист ошибается. Не знает, откуда в нем такая уверенность, может быть интуиция, как сказали бы на Земле, или проснувшаяся вовремя Мареку, как предположили бы здесь в Нью-Макоу, но Шибуя уверен, что Гвендаль просто не может относиться к Гюнтеру безразлично, просто не может его оттолкнуть. Вот если бы ему еще такую уверенность в Вольфраме... Но с женихом он сможет разобраться и позже. Сейчас главное подтолкнуть этих двоих друг к другу. И он заставит их признаться, чего бы ему это не стоило.
***
Шибуя решительно распахивает двери в кабинет Гвендаля, даже не вспомнив о правилах хорошего тона, не постучавшись. Фон Крист, который все это время послушно шел за ним, оказывается в кабинете следом. Гвендаль сидит в кресле, и на лице у него абсолютно ошеломленное выражение, складывается впечатление, что он просто не знает, куда деть руки, так как у него на коленях сидит Вольфрам и мелко вздрагивает от беззвучных рыданий. Юури замирает на пороге, встречается взглядом с фон Вальде. С трудом сглатывает, на ватных ногах подходит, огибая массивный стол. Медленно и аккуратно, как в замедленной съемке, кладет руку на плечо фон Бильфельда, тот замирает под неожиданным прикосновение. Резко вскидывает голову и оборачивается через плечо. Глаза у него сухие, но в них столько боли и отчаяния, что у Юури внутри все леденеет. Неужели это из-за него? Неужели он на самом деле так сильно обидел Вольфрама своим признанием? На щеках фон Бильфельда проступают красные пятна, он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но ему не удается вытолкнуть из себя ни единого слова. Не задумываясь, Юури наклоняется к нему, и невесомо касается приоткрытых губ своими.
- Нам надо поговорить, Вольфрам, – выдыхает он в ошеломленную мордашку жениха, берет за руку и заставляет подняться с коленей старшего брата, - Идем. Думаю, твоему брату, тоже предстоит серьезный разговор.
Вольфрам так растерян, так удивлен поведением Мао, что безропотно подчиняется. Лишь робко переплетает свои пальцы с пальцами жениха и благодарно сжимает, когда чувствует ответное движение Юури. Они проходят мимо так и застывшего у дверей Гюнтера. Мао бросает на Советника ободряющий взгляд, коротко кивает, и оставляет наедине с Гвендалем. Не важно, скажет ли он ему о своих чувствах, сможет ли признаться, но отчего-то Юури уверен, что эти двое смогут сами во всем разобраться. Главное было подтолкнуть их друг к другу, что он и сделал. Теперь все зависит только от них самих.
Часть 7(POV Гвендаль)
***
Такое чувство, что день не задался с самого утра. Сначала мне пришлось разбираться со срочным донесением, которое лишь под утро принес загнавший трех лошадей гонец. В Великом Шимароне опять не все спокойно, никак не дают покоя его королю процветание и успех Нью-Макоку, а в частности нашего нового Мао. Я ничего не хочу сказать, Юури хороший парень, но до полновесного короля он еще не дорос, да и не дорастет в ближайшие лет десять, поэтому-то мне и приходится самому принимать все важные сообщения, а только потом передавать их молодому королю. Но как же это утомительно. Я никогда не мечтал о должности серого кардинала, просто так вышло. Сначала Штоффель чуть не развалил страну своими непомерными амбициями и элементарным незнанием международной дипломатии, которое он старательно маскировал неоправданной агрессивностью в военной политике, теперь вот Шибуя Юури… Из него когда-нибудь получится просто замечательный король, но сейчас он все еще так юн и несдержан в решениях, даже когда в нем пробуждается истинная сила Мао (особенно когда она пробуждается). Вот и приходится снова и снова взваливать на свои плечи весь груз ответственности за благо государства. Я не жалуюсь. Вовсе нет. Мне просто иногда становится непередаваемо грустно от того, что я не имею никакой возможности вместо того, чтобы бдеть над процветание страны, заняться чем-нибудь эгоистичным, чем-нибудь для себя. Личной жизнью, например. Особенно тошно, когда в очередной раз вижу перед собой фон Криста. Меня всегда восхищала эта его способность не унывать и умудряться выглядеть легкомысленным даже в момент опасности или когда ему грустно и даже когда страшно до дрожи в коленях, вот как сейчас. Не понимаю, чего ему-то боятся? Что выгоню, так и не выслушав? В принципе, будь это кто-то другой, я, наверное, так и сделал бы, по крайней мере, попытался. Вот растрепанного, влетевшего ко мне в кабинет с влажными ресницами, младшего брата я тоже попытался поначалу выпроводить, а он так в меня вцепился, что я сам не понял, как оказалось, что он сидит у меня на коленях и просит утешения. Но прежде чем я придумал, что сказать ему, как утешить, в комнату так же без стука ввалились Мао и фон Крист.
Да, в очередной раз отмечаю, что не ошибся, Юури однажды станет истинным Мао Нью-Макоку, думаю, Вольфраму можно даже позавидовать, так легко он в свое время отхватил его себе в будущие мужья. В том, что однажды они все-таки поженятся, я уже не сомневаюсь, особенно после столь впечатляющей демонстрации своих истинных чувств со стороны Юури. Признаться, не думал, что он сможет решиться на такое – поцеловать моего брата на глазах у меня и Гюнтера, но, тем не менее, факт остается фактом. Отчего же, глядя на фон Криста, растерянно мнущегося у двери, мне становится так тошно? Наверное, я просто завидую, ведь у меня самого такого никогда не будет. Кому может прийти в голову признаться в своих чувствах к такому, как я? Я вообще уверен, что не способен ни у кого вызывать теплые чувства… особенно у него. Так, стоп. Меня ждет работа, которая если мне и не особо нравится, но выполнять я её обязан. Вот, надо что-то решать с волнениями в Шимароне. Ладно, сейчас выясню, про что так таинственно намекал Юури, и продолжу разбираться с бумагами.
- Ты что-то хотел? – устало потирая глаза, спрашиваю у застывшего столбом посреди комнаты фон Криста.
- Эээ… Извини, если ты занят, я лучше потом зайду.
Понятно. Опять поддался на уговоры своего обожаемого Мао и, похоже, готов совершить какую-нибудь глупость. Помню, как не так давно Шибуя учил всех желающих играть в карты на желания. Ну, разумеется, Конрада учить не пришлось, недаром он уже бывал на Земле и успел нахвататься всякого. Йозак, в свою очередь, не зря считается лучшим моим шпионом, все схватывает на лету, и даже в незнакомых ему азартных играх подловить его на маленьком мошенничестве может разве что Веллер, который всегда пристально следит за всем, что бы ни делал его оруженосец. А вот фон Крист, разумеется, такой игры не знал, да и врать в глаза в принципе не умеет. В итоге, проиграв, был вынужден признаться в любви первым трем людям, кого увидит на своем пути. Последним из них оказался глава замковой стражи. Помню какое ошалевшее лицо у него было в тот момент, и как больно кольнуло сердце, ведь я не знал про их игру, и, увидев эту сцену, подумал, что фон Крист вовсе не шутит… Та-ак, ну и как, спрашивается, в его присутствии можно работать? Все время мысли куда-то не туда сворачивают. Нет, надо с этим что-то срочно делать.
- Если так, то, уверен, мы сможем поговорить позже. А сейчас, извини, но у меня масса дел, - старательно контролирую голос, еще не хватало, чтобы он у меня дрогнул. Я ведь не влюбленный до беспамятства мальчишка! Я взрослый, сознательный, самодостаточный.
Фон Крист все так же с каким-то затравленным выражением смотрит на меня. Ну, что у них там с Мао опять случилось? Или он просто расстроился, что его обожаемый Юури так явно выказал симпатию моему брату? Вот в этом я ему точно ничем не могу помочь. Меня ждет работа, в конце-то концов!
- Гюнтер, если это все, будь добр, закрой дверь с той стороны, - понимаю, что резок с ним, но, если он еще задержится, я за себя не ручаюсь.
- Хорошо, - совершенно бесцветным голосом отзывается он, разворачивается и медленно, словно боясь сделать хоть один неверный шаг, идет к двери, а я возвращаюсь к бумагам, и вздрагиваю всем телом, когда он, ровным голосом произносит.
- Я просто хотел сказать тебе, что люблю…
Не знаю, как мне удается оказаться возле него так быстро, но он успевает лишь немного приоткрыть дверь, как я впечатываю в неё ладонь, захлопывая. Он замирает, а я резко дергаю его за плечи, переворачивая к себе лицом.
- Не позволю, - я так зол сейчас, что, кажется, готов растерзать его голыми руками, порвать на части, зарычать, или завыть от обреченности и боли, терзающей сердце, - Не позволю играть с моими чувствами!
Часть 8(POV Гюнтер)
***
Я так и знал, так и знал, что ничего не получится. Зря я только поддался уговорам Мао Юури. Да и не уговаривал он меня! Просто притащил в его кабинет и бросил, стоило ему только увидеть фон Бильфельда. А я не могу, просто не могу смотреть ему в глаза. Синие, жесткие, но мне все время кажется, что, глядя на меня, в них мелькает что-то неуловимо теплое. Наивный! Ну отчего же я так наивен и глуп? Отчего так часто ошибаюсь в чувствах других людей по отношению ко мне? Вот и сейчас, у меня ноги задрожали, когда он посмотрел на меня. Я уже хотел было выпалить ему в лицо все как есть, но тут он нахмурился, словно вспомнил что-то плохое, и, как всегда, сославшись на занятость, почти в открытую попросил меня покинуть его кабинет. Ну почему? Почему судьба так жестока ко мне? Почему у меня не может быть все как у Юури с Вольфрамом, они там наверное уже взахлеб признаются друг другу в том, что любят и целуются, целуются, целуются! А я, я просто глаз не могу отвести от этих жестко сжатых губ, как бы мне хотелось провести по ним языком, заставить открыться навстречу… Ох, ну как, скажите, я могу вытолкнуть из себя признание, когда в моей голове мелькают такие мысли! И тут он начинает злиться, я чувствую это всей кожей. Я всегда его чувствую, уж не знаю почему, просто знаю, когда он радуется, когда грустит, или когда в ярости, вот как сейчас. Ну, почему он на меня так реагирует, что я делаю не так? Ведь я просто пришел сюда, чтобы признаться ему, а он… он…
- Гюнтер, если это все, будь добр, закрой дверь с той стороны, - бросает он. И что я могу после такого? Да, ничего.
Разворачиваюсь и на негнущихся ногах иду к двери. Он почти сразу возвращается к своим бумагам, и я знаю, что сейчас Гвендаль на меня не смотрит, а мне бы, мне бы так хотелось, чтобы смотрел, чтобы видел только меня. Если не сейчас, то никогда. Сам не понимаю, откуда во мне такая решимость, наверное, это Юури меня вдохновил. Берусь за ручку и не громко, но достаточно внятно, чтобы он услышал, произношу, всеми силами стараясь, чтобы голос не дорожал.
- Я просто хотел сказать тебе, что люблю…тебя.
Тяну дверь на себя, но тут он захлопывает её передо мной и резко разворачивает меня к себе. В синих глазах столько ярости, что мне становится страшно. Что, что я сделал, чтобы так сильно разозлить его? Почему он реагирует так?
- Не позволю, - он почти рычит это мне в лицо. Мое сердце сжимается. Это почти больно, а потом, начитает стучать как сумасшедшее. Он так красив сейчас, так прекрасен в своей ярости, у меня бы подкосились колени, если бы Гвендаль не продолжал держать меня за плечи, - Не позволю играть с моими чувствами.
О чем это он? Разве я играю?
Я уже хочу сказать ему, что он заблуждается, что это совсем не игра, что я на самом деле… Но тут он отстраняется и бьет меня открытой ладонью по лицу. Не нежно и трепетно, как это принято, делая предложение возлюбленному, а так, что щека тут же начинает гореть, и это больше похоже не на предложение, а на что-то уничижительное. Да, что же это с ним? За что?
- Гвендаль?.. – голос дрожит, перед глазами все плывет, сам не понимаю, как мне удается не заплакать. Я так мечтал об этом, почему же сейчас мне так больно, так горько и отчаянно не хочется верить, что это происходит именно со мной, что это мне не снится.
- Твой ответ? – резко бросает он, и смотрит так, что впору бежать без оглядки не только из комнаты, но и из замка, из страны, лишь бы только не видеть этих яростных глаз, как будто прожигающих душу насквозь.
- Да, - сам не могу поверить, что отвечаю ему. Что соглашаюсь на это… на это безумие.
- Прекрасно, - берет меня за локоть, сжимая пальцы так, что скорей всего останутся синяки, но я не чувствую боли, я так растерян, что просто не могу адекватно воспринимать окружающую действительность. Гвендаль ведет меня куда-то. Куда? Ничего не понимаю. Просто подчиняюсь. Он такой сильный, властный, решительный. Но я ведь знаю, точно знаю, что он умеет быть и нежным. Но почему не для меня?
Он останавливается, только ворвавшись в библиотеку, где читает какую-то старинную книгу Великий Мудрец. Мурата поднимает на нас несколько растерянный взгляд, но, встретившись глазами с фон Вальде, тут же захлопывает книгу.
- В чем дело, Гвендаль? Что-то случилось?
- Ты можешь позвать Истинного Короля сюда?
- Зачем?
- Мне нужно спросить его.
- Это так важно, что вы решили обратиться к Шин-О? - искренне изумляется Мурата, бросая на меня вопросительный взгляд из-под очков.
- Да, - Гвендаль краток, а я до сих пор не понимаю, зачем ему все это, и судя по взгляду Мудреца, он тоже не может понять ход мыслей фон Вальде.
- Хорошо, минуточку.
Никто из нас не успевает заметить, откуда появляется Шин-о, просто он неожиданно встает рядом с Мудрецом и кладет руку ему на плечо. Все-таки это поразительно, что по прошествии стольких лет, он все еще может быть вместе с нами.
- Вы что-то хотели, лорд фон Вальде? - приветливо улыбаясь, интересуется Истинный Король.
И только тогда Гвендаль отпускает мой локоть, делает шаг навстречу Шин-О и встает перед ним на одно колено.
- Я ваш верный слуга, мой король. И верный слуга всего Нью-Макоку, и я прошу у вас, дозволения на этот брак.
- Что?! – Шин-О, Мурата и я вместе с ними реагируем совершенно одинаково.
Да как он может решать все за меня! Нет, я, конечно, сам этого хотел, просто даже мечтать ни о чем подобном не решался. Но чтобы вот так, сразу, только сделал предложение, и тут же просить дозволение у Истинного Короля, это… это ужасно! Ведь если тот согласится, то уже нельзя будет отказаться, ни мне, ни ему, но мы же, мы же никогда об этом не говорили, да что там говорить, мы даже ни разу не целовались. И он, он ведь так и не сказал, что тоже любит меня! А если это просто его блажь? Что если он просто не смог найти другого выхода своей ярости и так жестоко решил проучить меня? Что тогда? Как мы сможем жить вместе, когда между нами будут все эти «если»?
- Гвендаль! – сам не замечаю, как оказываюсь возле него, но он уже поднимается, твердо смотрит на меня. Этому взгляду просто нельзя не подчиняться! Но я видел много его взглядов, меня ими не запугаешь, - Ты…
- Ну, что ж, - голос Истинного не громок и раздумчив, - Если вы так этого хотите, то я дарую вам свое дозволение, - и тут же весело интересуется, - Так когда вы планируете сыграть свадьбу?
- Свадьбу? – раздается от двери. О, нет, это же леди Шерри, как же она не вовремя! Мы и так ничего еще не выяснили, а с её появлением рискуем запутаться еще больше. Но никто даже не успевает ничего толком сказать ей, как бывшая Мао окидывает пристальным взглядом и меня и своего сына и тут же повисает на шее Гвендаля.
- О, Гвендаль, я так рада. Ты все же решился, решился признаться Гюнтеру в своих чувствах!
Ничего он не решился! Он просто был зол, и, наверное, уже сейчас сам себя проклинает за свою глупость. А мне так бы хотелось стать его законным мужем, ведь я правда люблю его. Но, почему-то сейчас, мне уже так плохо верится в слова Юури о том, что он тоже, тоже любит, что я просто и вымолвить ничего не могу. Просто стою рядом с ним и хлопаю глазами, как девица. Что же теперь делать со всем этим? Что?!
- Так когда бы вам хотелось пожениться, - деликатно прокашливаясь, интересуется Мурата, Шин-О снова уменьшился до размера мишко-пчелки и уютно устроился у него на плече, и тоже с интересом смотрит на нас. Так, обычно к свадьбе готовятся два-три месяца, значит, у нас все же будет время все обдумать. Я не хочу быть для него обузой, не хочу мучить ни его, ни себя. Если он не любит, я переживу. Нет, правда, жил же я с неразделенной любовью все эти годы, смогу и дальше жить так же. Наверное, смогу…
- Как скоро вы успеете все подготовить к церемонии, мама?
- О, ну если ты хочешь побыстрей, то думаю… - Шерри держит эффектную паузу, а я пытаюсь справиться с ощущением, что ослышался. Он ведь шутит, да? – Дня через четыре.
- Что?! – вскрикиваю неожиданно громко, все тут же оборачиваются ко мне.
- Гюнтер, но вы же понимаете, что я не смогу быстрее, - тут же надувает губки Шерри, но я успеваю заметить это лишь мельком, потому что как в силки оказываюсь затянут в его пристальный взгляд. Я вижу, что он все еще злится на меня, но он словно говорит мне, что если я сейчас скажу что-то не то, если откажусь, то он никогда мне это не простит. Судорожно сглатываю, в животе какие-то странные ощущения, словно весь небосвод и все звезды на нем оказались там, внутри меня.
- Конечно, я понимаю, - с трудом отвожу взгляд и опускаю глаза.
- Ну, тогда договорились, через четыре дня, - радостно улыбается она, - А теперь, я думаю, стоит оставить вас наедине.
Они уходят. А мы остаемся вдвоем. Может быть, он хоть теперь мне что-то объяснит. А если нет, что тогда?
Часть 9(POV Гвендаль)
***
Стоило маме, Мурате и Шин-О покинуть библиотеку, как вся моя ярость, вся моя злость на эти его дурацкие игры, вылетели из меня, словно воздух из проткнутого стрелой воздушного шара. Гюнтер весь сжимается под моим взглядом, но, думаю, он видит, что я уже не злюсь, просто теперь сам не знает, что от меня ожидать. И хорошо, что не знает. Потому что теперь он мой жених, официально. Я понимаю, что с его стороны это была всего лишь шутка, скорей всего опять играл в карты на желание с юным Мао, а все вот как повернулось. И я готов на многое, лишь бы убедить его, что сделаю все, чтобы он был счастлив, даже если он не любит меня сейчас, мне очень хочется верить, что сможет полюбить в последствии. А если даже не сможет, я готов довольствоваться тем, что он просто будет рядом, рядом со мной, хотя бы изредка, хоть ненадолго. На самом деле, даже после благословения Истинного короля можно отказаться от замужества непосредственно во время самой церемонии, в тот момент, как наши руки будут перевязывать свадебной лентой, вполне можно успеть отнять руку… И такое бывает, очень редко, но все же. Не уверен, что смогу пережить, если он сделает это со мной. То есть, конечно, смогу, я же не ребенок, я все понимаю. Разве он может полюбить такого как я? Но я готов рискнуть всем, лишь бы иметь хоть призрачный шанс на взаимность.
Он смотрит в пол и явно не знает, что сказать, ждет, как я поведу себя дальше. А я могу думать лишь о том, что у меня всего четыре дня, чтобы переубедить его, чтобы не дать ему передумать.
- Я распоряжусь, чтобы перенесли твои вещи, - главное - не дать ему одуматься, не позволить начать возмущаться и отказываться от своих слов. Он очень мягкий, он не станет выказывать недовольство напрямую, даже если ему действительно не понравится то, что я все решаю за него. Может быть, не очень красиво пользоваться этим, но, если это мой единственный шанс заполучить его, я готов даже на это.
- Что? – растеряно спрашивает он, так и не поднимая глаз. Вот и прекрасно, значит, моя задумка может все-таки удастся.
- Ты теперь официально мой жених, вполне естественно, что теперь ты будешь жить в моей комнате.
- Но…
- Это не обсуждается, - говорю резко, чтобы он больше даже не подумал возражать. Фон Крист вздрагивает, но молчит. Вот и прекрасно. Беру его за руку, он не отдергивается. Хорошо. И веду за собой. Не сопротивляется. Еще лучше.
Когда мы уже подходим к моей комнате, мне приходит в голову мысль, что эта ночь будет самой трудной в моей жизни. Но именно этой ночью все и решится.
Переезд Гюнтера занимает все наше время до позднего вечера. Мы оба даже не успеваем поужинать, а уж о том, чтобы вернуться к делам государственным, даже речи быть не может. Как же много у него вещей. Кроме одежды и всего самого необходимого, более дюжины любимых книг, не понимаю зачем они ему в комнате, если вся замковая библиотека всегда в его распоряжении. Куча каких то милых мелочей, типа статуэточек или засушенных между страницами одной из книг цветков. Какие-то баночки с кремами для ухода за волосами и кожей. Для меня это все слишком сложно, но я все равно не ухожу, даже когда он предлагает мне оставить его ненадолго, просто я хочу все увидеть сам, узнать его, запомнить каждую незначительную мелочь. Наверное, в моем возрасте это выглядит очень глупо, но ничего не могу с собой поделать. А он самозабвенно расставляет это все по моему столу, второй тумбочки у кровати, которую слуги сюда принесли только что. И даже задумавшись (но мне, конечно же, хочется верить, что замечтавшись), он улыбается легко и непринужденно, словно и не было всех этих странных событий, так координально изменивших и наши жизни и нас самих.
- Если тебе пока больше ничего не нужно, пойду, узнаю что там с ужином, - с неохотой поднимаюсь из кресла, откуда все это время наблюдал за ним. Гюнтер сидит на кровати, на которой разложены какие-то его вещи и пытается их сложит в соответствии с какой-то, известной ему одному, системой. Он растеряно мне кивает.
- Да, конечно, можешь идти. Я сам со всем разберусь.
Не могу удержаться, он кажется таким по-домашнему родным сейчас, что сам не успеваю осознать, как уже склоняюсь над ним и невесомо касаюсь губами губ. Фиалковые глаза тут же распахиваются в изумлении, но прежде чем он начнет возмущаться, прежде чем придумает, как реагировать на мой столь откровенный порыв, распрямляюсь и исчезаю за дверью. И всю дорогу до замковой кухни пытаюсь унять бешеной сердцебиение. Как бы я хотел целовать эти губы по настоящему, взахлеб, лишая дыхания, глотая ответные стоны… Суждено ли сбыться моим мечтам?
Часть 10(POV Гюнтер)
***
Этого не может быть! Сижу на кровати и вот уже несколько минут не могу прийти в себя. Недоверчиво касаюсь пальцами буквально пылающих губ. Было или не было? Неужели только показалось? Но не настолько же я сошел с ума от своей безответной любви, что сам не замечаю, как фантазии превращаются в реальность. Гвендаль, он… он поцеловал меня. Или нет? Неужели мне это померещилось? Но я просто не могу поверить, что он так же небезразличен ко мне, как и я к нему. Неужели Мао Юури оказался прав? Быстро раскладываю оставшиеся вещи. Переодеваюсь ко сну и забираюсь под одеяло. Мне кажется, что сейчас я как струна: дотронься - звякну и порвусь от напряжения. Как бы мне хотелось знать все ответы. Но разве такое возможно? Мы так и не поговорили за все то время, что я вертелся тут перед ним, изображая бурную деятельность, но он так и не ушел, когда убедился, что я вполне удобно могу устроиться в его комнате, что и для моих вещей здесь найдется место. Конечно, впоследствии надо будет кое-что переделать, переставить мебель, например, но это потом, а пока, пока я и сам не уверен, что у нас может оказать это самое «потом».
Раздавшийся стук в дверь пугает меня просто до безумия, подпрыгиваю на кровати, и тут же замираю - это не может быть он, Гвендаль не стал бы стучать в свою собственную комнату. Выбираюсь из-под одеяла, сажусь и немного сипло отзываюсь.
- Войдите.
- А, Гюнтер, так значит это правда, - первое, что произносит Мао Юури, заглядывая в приоткрытую дверь.
- Входите, Ваше Величество, - сам не замечаю, как губы растягиваются в радостной улыбке. Я так привык убеждать окружающих, да и себя самого, что влюблен в него, что делаю это уже непроизвольно.
- Ой, ты не мог бы меня так не назвать, это смущает, - мило розовеет он, а потом подходит ко мне и ободряюще улыбается, - Шерри сказала, что через четыре дня свадьба, значит, вы все же смогли признаться ему?
- Да, вот только…
- Так это же замечательно, Гюнтер! – восклицает он и радостно смеется, - Знаете, это же так здорово, вы наконец-то сможете быть вместе с тем, кого любите. А я получу возможность увидеть церемонию бракосочетания, а то я до сих пор не был здесь ни на одной свадьбе и понятие не имею, как это происходит. Как у нас или все же немного иначе. В общем, я так рад за вас обоих, - он неожиданно порывисто меня обнимает, а мне так хочется верить всем этим его восторгам, что я сам обнимаю его в ответ. Но тут дверь открывается вновь и на пороге застывает, подобно каменному изваянию, мой будущий муж. В его глазах мелькает нечто такое, что я тут же отстраняю от себя Юури и закашливаюсь, тот недоуменно смотрит на меня, а потом, словно поняв в чем дело, оборачивается и тут же краснеет, словно он не просто меня поздравлял с помолвкой, а сделал что-то предосудительное. Да что же это такое, как нарочно! Гвендаль же может неправильно все понять. Он же, как и все, верил, что я влюблен в одного лишь Мао. Что же мне делать?
- Гвендаль, а я зашел вас поздравить, - робко произносит Юури и отводит глаза, но тут же вскидывает их вновь, встречается взглядом с фон Вальде и твердо говорит, - В общем, я поздравляю вас обоих, надеюсь, ты будешь любить и уважать своего мужа так же сильно, как и он тебя.
Я вижу, как в синих глазах решимость сменяется растерянностью, Гвендаль несколько раз удивленно смаргивает, словно еще не верит, что правильно расслышал слова короля. Но Юури не отводит взгляда, ждет ответа.
- Конечно, Ваше Величество, я сделаю все от меня зависящее, для того, чтобы мой муж был счастлив рядом со мной, - подчеркнуто вежливо кивает, проходит в комнату и ставит на тумбочку возле меня поднос с какими-то вкусностями. Ах да, он же ходил искать что-нибудь на ужин.
- Хорошо, - улыбается Юури, - Тогда я пойду, удачи вам, - и выходит, плотно прикрыв за собой дверь. А мы снова остаемся наедине. Неужели он и сейчас мне ничего не скажет?
Часть 11(POV Гвендаль и Гюнтер)
***
Не может быть. Я просто в это не верю. Юури, как всегда, склонен несколько приукрашать действительность, все же он слишком наивен даже для своего возраста. Он не понимает, что двух людей, решивших пожениться, не обязательно должна связывать взаимная любовь. И хорошо, если одни любит, а другой позволяет ему любить себя, хуже, если, как у нас, я люблю, уж теперь-то могу сам себе в этом признаться, а он, он просто продолжает эту дурацкую игру, просто жалеет меня. Фон Крист с интересом изучает закуски, что я ему принес, а мне ничего не остается, как начать переодеваться ко сну. Наверно, меня должно было бы смущать делать это перед ним, но я чувствую себя таким вымотанным после всего случившегося, что сил на смущение или на еще какие-либо чувства просто не остается. Последняя вспышка неконтролируемой ярости, вспыхнувшая в душе подобно факелу, стоило мне увидеть, как он обнимает своего ненаглядного Мао, которую с трудом удалось подавить, выжила из меня почти все силы. Глубоко вздыхаю, стараясь прогнать легкую муть в голове, и скидываю с себя мундир, рубашку. Переодеваюсь, все так же стоя спиной к кровати. Оборачиваюсь и ловлю на себе стеклянный взгляд фиалковых глаз - он что, думает, что я наброшусь на него, как голодный зверь? Высокого же он обо мне мнения. Передергиваю плечами и ложусь со своей стороны кровати, стараясь не задеть его. Он, словно отмирает, медленно-медленно подносит испачканные в каком-то креме пальцы, наверное, он все же попробовал те пирожные, которые были на подносе, что я принес ему, и начинает облизывать. Он что, нарочно это делает? Переворачиваюсь на бок и внимательно его рассматриваю, а он меня словно бы и не замечает. Ладно, попробуем по другому.
- Ты правда считаешь, что можно лежать с тобой в одной кровати, и не хотеть?
- Что? – он вскидывает потрясенные глаза, а я ловлю себя на мысли, что ничего у нас с ним не получится. Как бы не была сильна моя любовь к нему, нельзя сделать своим насильно. То есть, мы все взрослые люди, понимаем, что можно, но полностью моим он все равно не будет. Глупая была идея. Я считал себя хладнокровным, но он меня так будоражит, что я просто перестаю нормально соображать в его присутствии. Поэтому-то и повел себя, как повел, а в итоге мы теперь повязаны с ним обязательствами, которые не сможем выполнить, ведь он меня не любит, уважает, да, скорей всего, но не любит. А я люблю, но, наверное, слишком сильно люблю. Мне просто невыносима мысль, что мой возлюбленный всю жизнь будет вынужден мучаться, связанный узами брака с нелюбимым, даже если это я сам. Глубоко вздыхаю и отворачиваюсь на другой бок, спиной к потрясенному до глубины души моим заявлением фон Кристу. Завтра я поговорю с Шин-О, объясню ему все как есть, думаю, он поймет меня. Должен понять, а даже если и нет, то разорву помолвку во время брачной церемонии, так будет лучше для всех.
- Гвендаль? – тихо зовет он, я знаю, что он лежит на подушке позади меня и неотрывно смотрит на мою спину, я знаю. Но я уже все решил для себя. Поэтому глубоко вздыхаю и тихо говорю.
- Спи. Мы все обсудим завтра.
- Но…
- Спи, Гюнтер, пожалуйста.
- Но… - неожиданно чувствую, как он проводит пальцами вдоль позвоночника, и даже через ткань это прикосновение кажется мне огненной полосой на коже, как от бича или плети. Мне требуется все моя сила воли, чтобы не повернуться, не сгрести его в охапку и не начать целовать. Прикусываю губы, вкус крови на языке отрезвляет. И прежде, чем он скажет что-то еще, откидываю одеяло и резко встаю.
- Гвендаль! – он тут же садится на кровати и наблюдает, как я накидываю длинный халат и иду к двери. Я ощущаю его пристальный взгляд, но даже не смотрю в его сторону, потому что знаю - стоит мне его увидеть, и я уже не смогу уйти, не смогу оставить его, не смогу следовать принятому решению.
- Я вспомнил, что мне еще кое-что нужно сделать, извини, - бросаю я на ходу и выхожу из комнаты, плотно прикрывая дверь. Обессилено прислоняюсь к ней спиной, на секунду закрываю глаза, прогоняя из памяти видение такого близкого, такого желанного тела в моей постели, и направляюсь в свой кабинет. Нет у меня там никаких не оконченных дел. Но есть масса еще не начатых, со всем этим фарсом с помолвкой отложенных на потом, думаю, сейчас самое время ими заняться. Вряд ли я теперь смогу уснуть, даже если найду себе какую-нибудь пустующую гостевую спальню. Эта любовь делает меня безумным. Как долго продлится мое безумие?
***
Он ушел. Просто взял и ушел. Но тогда как же тот поцелуй, который он подарил мне совсем недавно. Я думал, нет, я чувствовал, что он, как обещание, как маленький лучик надежды, что у нас все-таки будет все хорошо. Но почему он ушел? Что я сделал не так? Он же, он же сам сказал, что меня невозможно не хотеть, когда лежишь рядом. Зачем он это сказал, зачем, если не хочет меня, если бросает тогда, когда я уже сам готов был поцеловать его, чтобы хотя бы в действиях выразить мои истинные чувства к нему, чтобы доказать, что на самом деле люблю его, а не притворяюсь, не играю. Я так надеялся, что он тоже, тоже любит меня. Но, кажется, я снова ошибся. Как всегда, мне не дано в этой жизни любить взаимно, наверное, это мое маленькое персонально проклятье. За что мне все это? Ну, за что?
Лежу и бездумно смотрю в потолок. Все тело как будто из податливой глины. Ничего не хочу, кроме того, чтобы увидеть его, чтобы он все же вернулся ко мне сейчас, чтобы хоть что-нибудь объяснил. Не сразу чувствую, как по вискам на подушку стекают влажные дорожки. Я снова плачу. Но сейчас это вовсе не притворство, не эффектный ход, просто так больно мне не было никогда. Так горько, так одиноко. Что же ты сделала со мной, любовь?
Хочется разреветься в голос от безысходности и холода, сковавшего сердце. Хочется прижаться к широкой груди и позволить себя утешить, чтобы губы любимого собрали поцелуями соленую влагу с моих ресниц, чтобы теплые руки, обняв, изгнали из сердца лютую стужу. Стираю слезы ладонью, не могу, просто не могу больше лежать здесь и продолжать мучаться, я хочу ясности, я хочу получить ответы на все вопросы, ну хотя бы на часть из них. Хотя бы на один, любит ли он меня? Встаю и выхожу из спальни, о том, что забыл надеть халат, вспоминаю, только подходя к его кабинету. Меня всего трясет, как в лихорадке. Так страшно мне не было никогда. А что если он скажет нет?
Поднимаю руку, чтобы постучать, но потом, передумав, сразу толкаю дверь и вхожу. Он, как обычно, сидит в кресле за письменным столом и сосредоточено вчитывается в какой-то документ. С явной неохотой отрывает взгляд от бумаги и смотрит на меня. Я вижу, как в его глазах рождается удивление. Понятно, он не думал меня здесь увидеть. Неужели и вправду считал, что я смогу заснуть там один, без него. Облизываю губы, он не отрывает взгляда он моего лица, а потом каким-то странным голосом спрашивает.
- Что-то случилось?
- Я не могу уснуть, - не знаю, куда делась вся моя решимость. На самом деле, я хотел сказать все, что думаю, об этой ситуации, хотел спросить, что вообще происходит с нами, зачем он все это делает, зачем причиняет мне такую боль, если не любит, зачем? А вместо этого я сейчас стою у двери и нервно тереблю подол ночной рубашки. Он хмурится, наверное, злится, что я прервал его, что не послушался и пришел, когда должен был спать там, в его комнате, в его постели, один.
- Ты уверен, что со мной тебе будет легче уснуть? – каким-то обреченным голосом спрашивает он. Да как он вообще такое спрашивать может?! Конечно, я уверен. Хотя, нет, вот если бы я точно знал, что он любит меня, то точно не дал бы уснуть ни ему, ни себе. Но я, конечно, не признаюсь ему в этом. Как вообще в таком признаться можно? А что если он сочтет меня легкомысленным, или никаким не сочтет, а просто откажет, оттолкнет, сделает еще больней, чем мне сейчас?
- Да, - киваю и замираю, ожидая его решения.
- Хорошо, - неужели? – Возвращайся в кровать, я скоро приду.
- Нет! – сам не понимаю, почему у меня в голосе столько паники, я не боюсь темноты, вовсе нет, я боюсь снова остаться без него. Четыре дня до свадьбы, как же это мало! Я даже не успею ничего сделать, чтобы хоть немного ему понравиться, хоть чуть-чуть.
- Хм… - он хмурится еще сильней, а я зажмуриваюсь и с ужасом жду жестоких слов. Но слышу лишь тяжелый вздох и шелест бумаг. Но глаза открывать все равно боюсь. Боюсь встретиться с ним взглядом. Я чувствую его приближение, но просто физически не могу заставить себя посмотреть в лицо. А потом меня за плечи обнимают теплые руки. Я не в силах поверить, замираю, и сам не замечаю, как приникаю к нему всем телом. Он такой теплый, такой…такой родной. Ну почему мы не можем быть вместе, ведь я так сильно люблю его?
***
Он кажется таким трогательным и невинным, когда позволяет мне обнимать себя сейчас. Я аккуратно глажу его по спине и плечам, а он льнет ко мне, вселяя в душу бессмысленную надежду. Какие же все-таки мы странные существа, мы так самозабвенно отдаемся вере в свои заблуждения, даже когда осознаем, что все не так, как кажется, в душе все равно оживает маленькая, но надежда на то, что мы все же ошиблись, что-то не учли, что-то упустили. Но я-то знаю, точно знаю, что он не может меня любить, а сейчас прижимается и ищет защиты лишь потому, что я сам измучил его своим безумием, и он просто не знает, чего еще ему от меня ожидать.
- Я тебе совсем не нравлюсь, да? – смысл вопроса доходит до меня не сразу, а когда ему все же удается пробиться в воспаленный отчаянием разум, у меня в душе все каменеет. Не могу понять, что мне делать - смеяться или плакать. Черт, я с ним становлюсь таким слабым. Я думал, у меня нет слабостей, но, оказалось, что есть. Гюнтер фон Крист – моя главная слабость, что же мне делать с тобой?
- Нравишься, - зарываясь пальцами в мягкие и прохладные, словно первый снег, волосы, нагибаюсь совсем немного, и тихо, чтобы он не заметил, вдыхаю их морозный аромат.
- Тогда почему ты ушел? Я сделал что-то не так?
- Нет, все так. Не переживай, - у меня уже голова кружится от его близости, если я сейчас не разомкну объятий, я просто не выпущу его из кабинета. Убираю руку из его волос, выпрямляюсь и уже пытаюсь отстранится, как он вскидывает голову, у него глаза просто бездонные сейчас и… и я только сейчас замечаю в них слезы. Поднимаю руку, чтобы коснуться лица, неужели это я довел его до слез? Но не успеваю, он неожиданно подается вперед, обвивает руками шею и отчаянно прижимается своими губами к моим. Он… он целует меня?
***
Его губы так строго сжаты, но мне нельзя отступать. Я не отпускаю их, не отстраняюсь, даже когда не чувствую отклика на мой безумный порыв. Пусть так. Ведь этот поцелуй будет последним. Кажется, у меня по щекам опять текут слезы, но я упрямо продолжаю целовать его, пытаюсь губами запомнить каждый изгиб, каждую трещинку на его губах, а он остается все так же неподвижен, как в самом начале. Я чувствую соленый вкус своих собственных слез, он горчит в поцелуе, но мне все равно. Больше ничего не имеет значения. Ведь он не любит меня. Все когда-нибудь заканчивается или умирает. Даже надежда на взаимную любовь. Моя умирает сейчас. Кажется, я даже вижу перед крепко зажмуренными глазами, как осыпаются пеплом нам под ноги её ажурные крылья. Я задыхаюсь, я хочу умереть. Отстраняюсь, не открывая глаз, стыдно так, что пошевелиться не могу. В душе все умерло, внутри лишь пепел крыльев и любовь в лохмотьях на этом пепелище надежд. И слезы на губах. И отзвук чужого дыхания на влажных щеках.
- Люблю, - что? Мне снится? – Люблю, люблю, люблю, - и теплые губы, собирающие горько-соленую влагу по всему лицу.
Глаза распахиваются сами, а он, он не прекращает меня целовать, щеки, скулы, губы. Я пошевелиться не могу. Я не верю. Не верю, что это может быть со мной. С кем угодно, только не со мной. Обхватывает ладонями мое лицо, смотрит в глаза, в его взгляде столько нежности, сколько я никогда и не мечтал получить от него. Отрывисто всхлипываю и снова первым прижимаюсь к его губам, но на этот раз он отвечает мне. Так горячо, так глубоко и отчаянно нежно, что у меня подкашиваются ноги, но не дают осесть на пол сильные руки, обнимающие за талию и сильно-сильно прижимающие к горячему даже через ткань халата телу. Я хочу, хочу чувствовать его еще ближе. Хочу большего. Как же безумно я этого хочу! А он, что хочет он?
***
Это какое-то запредельное счастье. Разве может быть все это правдой? Разве может происходить в реальности, а не во сне. Я не могу дышать от переполняющей меня нежности, не могу не отвечать на его поцелуй, не могу не целовать сам. Это безумие. Но, кажется, мы оба им больны. Он прижимается ко мне всем телом, не так как недавно, прося утешения, а так, что в голове почти сразу начинает плескаться горячий туман, а руки, словно сами по себе, начинают скользить по одежде, пытаясь пробраться под неё, желая лишь одного - ощутить под подушечками пальцев кожу. Гюнтер обнимает меня за шею и практически висит на мне, похоже ноги его уже не держат. Не могу поверить, что он желает этого так же, как и я. Даже представить себе не могу, чего мне стоит разорвать этот головокружительный поцелуй. Он протестующее вскрикивает, но я удерживаю его на расстоянии. В фиалковых глазах обида тонет в запредельной глубине страсти. Прослеживаю пальцами скулы и яркий румянец на щеках.
- Нам лучше вернуться в спальню.
- Хорошо, - послушно опускает ресницы и снова вскидывает глаза, - Только, я, правда не играл тогда, веришь?
- Да.
продолжение следует...
@темы:
сенен-ай,
яой,
фанфики,
аниме,
Kyou Kara Maou,
NC-17
-
-
22.01.2009 в 18:13-
-
22.01.2009 в 18:43-
-
22.01.2009 в 19:12-
-
22.01.2009 в 19:31-
-
22.01.2009 в 19:45-
-
17.02.2009 в 15:57-
-
17.02.2009 в 18:48-
-
27.03.2009 в 17:44-
-
27.03.2009 в 17:48-
-
27.03.2009 в 20:57nadysha_nemochka, должно быть
-
-
27.03.2009 в 22:02-
-
27.03.2009 в 22:46-
-
27.03.2009 в 23:37-
-
13.02.2010 в 16:12-
-
15.06.2010 в 00:03