Автор: Небо в глазах ангела
Бета: нет
Пейринг: Себастиан/Сиэль
Рейтинг: PG-13
Жанр: легкий ангст
Дисклеймер: даже не претендую
Предупреждение: в связи с недостатком канона возможны ОСС и AU.
От Автора: ну вот никак мне не дают покоя слуги дома Фантомхайвов. Девушек. как известно, вперед

История несостоявшегося убийства
История несостоявшегося убийства
- Покупайте новости! Свежие новости!
- Сколько?
- Пол шиллинга, сэр.
- Вот, держи.
- Покупайте новости! История ритуальных убийств в Ист-Энде обрастает новыми подробностями. Скотланд-Ярд предполагает, что за этими зверствами стоит группа злоумышленников-сатанистов. Покупайте новости! Свежие новости!

***
Время безмерно. Будущее, прошлое, настоящее – понятия настолько абстрактные, что постичь их суть для человеческого разума просто непосильная задача. Но жажда остановить мгновения передается из поколения в поколение. Эта жажда схожа с одержимостью и безумием. Жить вечно, что может быть желаннее? Человек готов на все ради удовлетворения своих низменных желаний. Ради вечной молодости он готов на еще большее. Кто-то вымаливает вечную жизнь у Бога, если не дана она ему в этом мире, он надеяться обрести покой и счастье в мире ином. Строя церкви, раздавая по праздникам подаяния нищим, и пряча за ширмой благочестивости уродливые скелеты в шкафу. А кто-то убивает. Как иначе можно продлить собственную жизнь, законсервировать в вечности свою красоту и молодость, иначе чем за счет других жизней. Не таких как твоя. Невинных, чистых.
Насколько действенны оба способа судить сложно. Людям свойственно верить чужим заблуждениям, но еще более самозабвенно они предаются заблуждениям своим.
Он убивал методично, безжалостно. Не испытывая удовольствия ни от запаха крови, ни от мучений жертвы, медленно умирающей на линиях пентаграммы. Впрочем, не испытывал он и угрызений совести. Ему не зачем было себя казнить. Он хотел жить. Быть красивым. Быть вечно молодым. Он был достоин этого – жить дольше всех этих никчемных существ, влачащих жалкое существование. Он был знатен, богат, красив. Они – безродны, бедны, как церковные мыши, уродливы, по крайней мере таковыми они ему казались, в их извечных обносках и грязи на лицах и руках. Они родились в этом мире только для того, чтобы жертвовать. Жертвовать собственные жизни во благо таких как он – сильных, богатых, держащих в своих руках власть. Мы же не жалеем скот, идущий на отбивные, подаваемые к обеду. Так и он, не жалел весь тот сброд, что за этот год успел уложить под ритуальный нож.
Он считал себя в праве решать, кому жить дальше, а кому встречать смерть, медленно истекая кровью на линиях пентаграммы, чтобы мог жить он. Но нашлись те, кто считал иначе: что жизнь самоценна сама по себе, не важно чья она нищего или нувориша. И он испугался. Испугался, что отсрочивая естественную старость, не сможет предотвратить насильственную смерть. И побежал. Стал все чаще совершать ошибки. Ритуал нужно было проводить не реже, чем раз в месяц. Но он начал путаться в сроках и считать морщинки по утрам. В не полные тридцать они не заметны, но он находил из на своем совершенном лице все чаще и чаще, и каждый раз снова и снова спешил на очередной ритуал.
Но их не сбить со следа. Они упрямы. Они хотят правды и наказания виновному. Они обложили его со всех сторон. Откуда столько власти в руках ребенка? Откуда столько смекалки и воли жить? Но он слишком мал, чтобы понять. Постичь единственно верную истину. Тогда он должен умереть.

***
- Юный граф, позвольте преподнести вам подарок, - улыбка обтекаема и ничего не значит. Глаза занавешивают длинные светлые ресницы, за ними не видно льда внутри зрачков.
- Что это?
- Всего лишь шоколад. Его готовят выдающиеся бельгийские шоколатье. Надеюсь, вы оцените по заслугам его изысканный вкус.
- Благодарю вас.
Мальчик лет двенадцати изящным жестом протягивает руку и принимает красивую коробочку с красной праздничной лентой. Не глядя, протягивает за спину, отдавая своему учтивому слуге. И удаляется, уже через минуту теряясь из виду. Не видя, как растягиваются в улыбке тонкие, красиво очерченные губы и трепещут светлые ресницы, так и не приоткрывая тайны глаз.

***
- Себастиан?
Маленький мальчик в широкой рубашке сидит на кровати, поджав тонкие ножки к груди и обняв себя руками. В глазах вселенская печаль и безмерная усталость. От чего ты устал, малыш? От жизни? Может быть и от неё.
- Да, Ваша светлость.
Дворецкий холоден и неуловимо лукав. Черный фрак так идет ему, фигура кажется еще стройней, еще презентабельней. Но в оранжевый глазах пляшут алые искры. Что скрыто за нитями вертикальных зрачков? Любовь или ненависть? И то, и другое?
- Как думаешь, это он?
- Возможно. Виконт Брювэй весьма противоречивая личность, не находите?
- То есть он вполне может оказаться тем, кто нам нужен.
- Вы так и не попробовали шоколад от бельгийских шоколатье.
Пальцы в тонкой белой перчатке подцепляют алую ленточку, развязывают, открывают коробку. Конфеты маленькие, изысканной формы, за них отдали целое состояние, но… но, яд что сокрыт внутри обошелся еще дороже, чем сам шоколад. Пальцы подцепляют конфетку, подносят к упрямо поджатым губам. Очерчивают их неуловимым движением, вынуждая приоткрыться.
- Желаешь моей смерти?
- Как можно, господин. Я верен вам.
- Ты верен контракту.
- Возможно. Но вам я верен тоже.
- Почему?
- Мне с вами никогда не бывает скучно. А вам со мной?
- Прекрати эти игры!
- Вам не нравится? Какая жалость. Все же вы еще так малы…
Скрип молочно-белых зубов в тишине спальни настолько отчетлив, что не может не умилять.
- Неужели не хотите попробовать, мой господин?
Конфета исчезает во рту дерзкого слуги, кончик языка протирает ненароком испачканные шоколадом тонкие губы. Поцелуй так неожиданен и так глубок. Инициатива потеряна, и сопротивляться не получается. Одна рука ложиться на талию, другая на затылок. Заставляют подняться на ноги прямо в кровати, почти вровень с чужим лицом. С нетерпеливыми губами. Вкус шоколада на языке ощущается не сразу. Вместе с ним приходит испуг, который тут же сменяет приятная нега. Эти губы всегда так настойчивы, но холодны, шоколад привносит в поцелуй так недостающую ему ранее нотку тепла. Сладкую нотку.
- Как быстро вы забыли о смертельности их яда, Ваша Светлость. оН ведь так опасен?
Дыхание ровное, но глаза, глаза словно сменили цвет, более насыщенный, более страстный.
- Опасней, чем ты?
- Увы, - слуга шутливо разводит руками, - Я куда опаснее, мой господин. И как средство убийства куда верней.

***
И снова ночь. И снова запах ладана и черных свечей мешается с запахом свежей, теплой как парное молоко, крови. Приятно? Не сказал бы. Утомительно. Девчонка так отчаянно сопротивлялась, так старалась продать свою жизнь по дороже.
Если бы было возможно, он предпочел бы ничего этого не делать. Просто нанять кого-то для этого, а не самому вылавливать и разделывать этот скот над узловыми точками пентаграммы. Но запутанный ритуал не позволяет ни на шаг отступить от древних правил. Хочешь жить вечно, сделай все сам.
Она поцарапала ему щеку ногтями, мелкая неприятность, после ритуала даже шрама не останется, но это выбило его из равновесия. А еще эти очки. Нелепые круглые толстые стекла на проволоке, вместо нормальных дужек. Они разбились от его удара. Они порезали пальцы и в её одежду впитались капли его крови. Это раздосадовало, но не помешало скрутить её сильнее и затащить на пустырь с начертанным в сухой земле странным рисунком. Она пробовала кричать, он сдавил тонкое горло так сильно, что теперь из искривленного ужасом рта мог вырываться лишь сиплый хрип. Поэтому она молила его глазами. Подслеповато щурясь, он умоляла его взглядом больших темно-серых глаз простить ей то, за что истязает её, за что наказывает, простить и пощадить.
Глупая девчонка, ну кто же тебя наказывает? Тебя награждают. Даруют право отдать свою никчемную жизнь для него.
Ритуальный нож привычно ложится в руку. Зрачки в заплаканных глазах расширяются, жертва понимает, что это конец, и покорно зажмуривается страшась неизбежной боли больше, чем самой смерти. И распахиваются вновь, когда понимают, что удара нет… Может быть и не будет?

***
- Кто ты? Да, как ты смеешь?!
- Я? Всего лишь дворецкий дома Фантомхайв. Вы не помните меня виконт де Бювэй?
- Пусти меня!
- У меня несколько иной приказ.
В оранжевых глазах пляшут черти. Губы растягивает улыбка, её лед заполняет сердце ужасом, заставляя сбиваться с ритма, сжиматься, дрожать.
- Где твой хозяин?
- Я здесь, виконт, - из темноты детский голос и вечная печаль в темно-голубых глазах, в правом рисунок подстать тому, что на земле. Мальчик во фраке и щегольской шляпке-цилиндре с неизменной синей розой оттеняющей цвет глаз. Изящная трость, выполненная на заказ под столь малый рост, упирается в подбородок человека, зажатого в хватке сильных рук непостижимого слуги.
- Чего вы добиваетесь всеми этими убийствами, Бювэй? Я же вижу, что ни кровь, ни муки жертв вас не возбуждают, не доставляют удовольствия. Тогда зачем все это?
Вот он шанс. Шанс переубедить врага, перетянуть на свою сторону. Отсрочить то, что еще секунду назад казалось неизбежным – смерть.
- Жизнь. Вечная жизнь. Красота, молодость, - голос не дрожит. Тверд и убедителен. Как иначе доказать, что твое заблуждение единственно верно? Как спастись от холода совсем не детских глаз? – Вам трудно понять это сейчас, вы еще так молоды, так юны, граф. Но когда и к вам начнет подбираться старость и увядание, вы так же как я захотите продлить молодость. Отсрочить неизбежное. Обыграть саму смерть. Не все ли равно какова цена?
Мальчик смотрит не мигая. Мальчик не кусает губ. Ничем не выдает смятения, неуверенности, понимания. Несносный слуга держит все так же крепко. Улыбается в затылок. Не видно, но ощутимо. И смотрит только в глаза своего господина. Дались ему эти глаза!
- Нет. Не все равно.
- Да, что ты можешь понимать, щенок!
- О, поверти мне, виконт, - теплый шепот возле уха завораживающе проникновенен, - Граф Фантомхайв умеет платить, лучше чем кто бы то ни было. И хорошо знает, что расплачиваться за услуги такого рода куда предпочтительнее не кем-то, а собой.
Голос насмешлив, глаза лучатся издевкой. Свет факелов, освещающих пентаграмму и распростертое внутри неё тело, падает на высокие скулы и эти странные, кажущиеся сейчас алыми глаза. И вот тогда самообладание предает его. Виконт вздрагивает всем телом и начинает отчаянно рваться из чужих рук. Его отпускают. Он бежит. Бежит не разбирая дороги. Не слыша шагов за спиной. Лишь шум крови в ушах и отчаянный, задыхающийся стук сердца в груди. Но они есть. Шаги, не шаги. Тяжелая поступь. И красные дьявольские глаза с росчерками вертикальных зрачков.

***
- Спасибо-спасибо-спасибо… вы спасли меня… спасли… господин, что я могу…как?
- Как тебя зовут?
- Мей… Мейлин.
- Себастиан.
- Да, Ваша Светлость. Позвольте, мадмуазель, я отнесу вас.

***
- Новости! Покупайте новости! Вчера Ист-Эндский маньяк снова вышел на охоту. Но потерпел фиаско! Купите газету господин хороший, не пожалеете?
- Держи, парень.
- О, спасибо, сэр. Покупайте новости! Свежие новости! Девушка, избежавшая смерти под ножом маньяка принята на работу графом Фантомхайвом. Покупайте новости! Свежие новости! Сиэль Фантомхайв утверждает, что убийств больше не будет. Что скрывает от общественности и Скотланд-Ярда маленький граф?
- А есть что-нибудь кроме маньяка и этих жутких убийств?
- Конечно, миледи. У виконта Брюэя не давиче как вчера случился сердечный приступ. И это в неполные тридцать. Красавец виконт, завсегдатай модных салонов и любимец женщин в одночасье превратился в дряхлого старика!
- Ой! Как это ужасно. Неужели в газетах ничего не пишут, кроме всех этих ужасов?!
- Может и пишут. Но не купите – не узнаете! Купите новости, миледи!

@темы: сенен-ай, яой, фанфики, аниме, Kuroshitsuji, PG-13