Путь

Ветер перебирал черные пряди неспешно и даже немного ласково. Мурата жмурился он яркого солнца, но все равно смотрел на небо, сегодня оно как никогда казалось ему прекрасным. С тончайшей рябью перистых облаков и неизменной синевой, оно неуловимо напоминало ему то небо, что они с Шибуей оставили на земле. Спускаться в замок с башни не хотелось. Юури снова был занят выяснением отношений со своим женихом, у остальных обитателей замка тоже были свои занятия, вон, к примеру, Конрад во дворе устроил тренировку с собственным оруженосцем, и, не смотря на довольно приличное расстояние, разделяющее башню от земли, Мурате казалось, что даже отсюда он может слышать их смех. Это успокаивало и печалило одновременно. Успокаивало то, что у людей за которых он несет пусть и косвенную, но ответственность, как Великий Мудрец Нью-Макоу, все хорошо и они счастливы, печалило и даже немного угнетало одиночество. Нет, Мурата не жаловался, за не полные семнадцать лет он привык к нему, и даже полюбил. Слишком серьезный и смышленый для своего возраста, дети таких не любят, поэтому у него никогда, даже в младшей школе не было друзей. Не объяснять же им, что с памятью Великого мудреца из другого мира, очень сложно оставаться ребенком. Были приятели, которым неизменно было что-то от него нужно, списать контрольную или домашнее задание, он это понимал, но все равно давал списывать, не особо рассчитывая на ответную любезность, например, что однажды его позовут присоединиться к их играм. Его не звали. И он привык жить так, как жил бы, наверное, еще очень долго, если бы в его жизни не появился Юури.

С появлением Шибуи все изменилась и в первую очередь он сам. Но иногда в жизни Мураты Кена наступали моменты, когда призраки прошлого одолевали его, когда его собственная память отступала на второй план, зато воспоминания Дайкенжи просто невозможно было игнорировать. И он помнил. И победы, и поражения, и дружбу, и любовь. Последняя пугала. Он видел и ни раз, как порой Шин-О смотрит на него и был достаточно сознательным, чтобы верно расшифровать эти взгляды, задумчивые, словно погруженные в себя и в тоже время изучающие, словно примеряющие что-то. Примерять на себя чужую жизнь Мурата не хотел, поэтому неизменно игнорировал и взгляды, и порой излишне длительные прикосновения истинного Короля.

Сегодня не получилось. Он был так задумчив, что совершенно не заметил его появления. Поэтому, когда со спины обняли призрачные руки, ставшие неожиданно материальными, он вздрогнул и рванулся в сторону, но от такого, как Шин-О, разве вырвешься?

- Нет! - вскрикнул мальчик, пытаясь разжать хватку чужих рук на груди.

- Да, - тихий шепот в основание шеи и Мурата впервые порадовался, что у его школьной формы такой высокий воротник, если не расстегнуть пуговицы, до кожи практически не добраться.

- Пусти, - уже более спокойно произнес он, замирая в ожидании.

- Нет, - все так же полушепотом, но уже куда-то в волосы на затылке, от дыхания короля непроизвольно по позвоночнику побежали мурашки, и Мудрец лишь успел удивиться, откуда у призрака дыхание, как ладонь короля легла на затылок, вынуждая повернуть голову и немного отогнуться, и губ коснулись умелые губы, точно знающие как в поцелуе заставить забыть обо всем на свете, даже о своем собственном решении не поддаваться, не подпускать.

- Нет! - отчаянно выкрикнул Мурата, ударяя в грудь Шин-О, и отскакивая от него, ошеломленно распахнувшего свои удивительные глаза, так напоминающие цветом небо. Дыхание сбилось, тело казалось не своим, в черных глазах не было радужки, точнее была, но за зрачком её было не разглядеть. Если бы мог, он бы уже убежал, не оглядываясь, но это могут позволить себе только дети, взрослые не бегают от проблем, так как прекрасно знают, бегай не бегай, они все равно тебя настигнут. Поэтому Мурата не бежал, он вскинул решительный взгляд на Истинного короля, попытавшегося сделать шаг к нему, одернул одежду и тихо сказал.

- Я не хочу этого. Я не твой Мудрец, во мне его память, но не его любовь к тебе.

- Мне и не нужна его любовь, я хочу заполучить твою, - тихо рассмеялся король, не привыкший к отказам.

- Нет. Мне очень жаль, - твердо сказал новый Мудрец Нью-Макоу и поклонившись ушел, не оборачиваясь и не допуская даже мысли, что сердце щемит потому, что в глазах цвета неба мелькнула печаль.

***

Шин-О тоже одолевали воспоминания. Поэтому порой он был так настойчив, поэтому так часто забывал о терпении. Какое терпение может быть у Истинного Короля, почти Бога? Никакого. Но он терпел, правда, порой срывался. Вот как сейчас. Похоже, это будет длинный путь, и память его не оставит.