Я тебе не верю
Я больше, демон, тебе не верю,
Все оправданья изжили себя...
- Господин Сиэль, вам пора вставать, - голос Танаки, опротивевший за эти пару месяцев до зубовного скрежета, раздался, как всегда, строго по расписанию.
Сиэль вздохнул. Открыл глаза, но вставать не спешил. Он и сам не знал, что будет так скучать. И по кому? По демону, пришедшему в мир по его душу. Но он скучал. Из сердца словно вынули всю сердцевину, осталась лишь оболочка, бездумно перегоняющая кровь по сосудам, и ничего кроме. Лишь механизм, никаких чувств.
Танаке юный граф себя одевать не позволял. Почему-то то, что казалось естественным с Себастианом, в исполнении старого дворецкого семьи Фантомхайв (настоящего дворецкого, а не демона, примерившего на себя его роль) казалось неприемлемым.
Даже сладости, которые Сиэлю теперь ежедневно доставляли из самого Лондона, потеряли свою былую сладость.
Застегнув рубашку, и позволяя Танаке лишь завязать на себе галстук, Сиэль глубоко вздохнул и отдал приказ.
- Пусть Финни снаряжает экипаж.
- Вы желаете куда-то отправиться?
- Да. Я переезжаю в городской дом.
- Так устали от сельского пейзажа? Понимаю, в вашем возрасте, хочется разнообразия балов, встреч, юных леди...
- Можно и так сказать, - бросил Сиэль, выходя из спальни.
На самом деле загородное поместье хранило слишком много воспоминаний. А он желал забыть.
«- Пожалуйста, мой господин, - Закройте глаза, - тихий вкрадчивый голос над самым ухом стучался в душу. - Я не хочу, чтобы вы видели мой истинный облик.
- Я понял... »
Он, действительно, исполнил обещанное, вот только, когда отсчет закончился, не удержался и разжал занемевшие пальцы, успев подарить опешившему демону прощальную улыбку. Холод, темнота и вязкость грязных вод Темзы, и сильные руки тянущие его вверх к восходящему над горизонтом солнцу. Вот все, что сохранилось в памяти, все остальное, прощание на потерянном во времени острове, казалось всего лишь причудливым сном.
Очнулся он в лазарете для пострадавших от огня, спешно устроенном в городской больнице, которая чудом уцелела в пожаре. Над ним склонились лица слуг и Лиззи, с мокрыми глазами и хлюпающим носом. А демон исчез. Кажется, уже безвозвратно.
Больше всего исчезновению Себастиана радовалась глупенькая Лиззи, которая всегда ревновала своего жениха к его великолепному слуге. Наверное, неосознанно ощущая, что с ним за сердце и душу Фантомхайва она поспорить не сможет. Теперь она непременно проводила в поместье рядом с Сиэлем по нескольку часов каждый день, а не навещала наездами. Но тот её часто даже не замечал, погруженный в свои мысли.
Если не получается вспомнить, проще забыть, не так ли?
И юный граф сбежал, сбежал, как последний трусишка. В Лондонском доме они с Себастианом проводили не так много времени, воспоминаний там было куда как меньше. И пусть теперь Лиззи и вовсе вознамерилась переехать к нему, под предлогом ухода за все еще не оправившимся после ужасов пожара женихом, его это уже не остановило.
***
- Сиэль! - радостно вскричал над ухом до отвращения знакомый голос.
Сиэль резко распахнул еще сонные глаза и узрел нависающеё над собой лицо смеющегося принца.
- Что тебе надо? - хрипло спросонок буркнул он. - Я сплю.
- Уже не спишь, - справедливо заключил тот, - Вставай, я же уже встал! - и с легкостью подхватил его на руки, потащив куда-то в сторону двери.
- Пусти меня! - тут же закричал граф, отчаянно выворачиваясь. Но, куда там! Принц Сома недаром был старше его почти на четыре года.
- Да, ладно тебе, ворчать-то, - воскликнул Сома, с легкостью удерживая извивающегося Сиэля на руках, - Я так соскучился! - и доверительно потерся носом о носик графа. Сиэль, опешив от такой фамильярности, широко распахнул глаза, благо, что правый, в глубине которого все еще таилась умершая или спящая до поры (на что граф в тайне надеялся) печать их с Себастианом контракта, был занавешен длинной челкой.
- Не делай так больше, - взяв себя в руки, насколько это было возможно в его положении, твердо произнес Сиэль.
- Почему? - искренне огорчился принц, - Ты мне так нравишься, - затянул он старую песню.
Сиэль глубоко вздохнул и поднял глаза к потолку.
- Поставь меня, - и сам удивился, когда резко притихший принц исполнил.
- Скучаешь по нему? - тихо спросил он Сиэля, вздрогнувшего от того, как сочувственно прозвучал этот вопрос.
- Это тебя не касается, - процедил тот.
- А мне кажется, что скучаешь, - все так же приглушенно произнес Сома и неожиданно порывисто обнял его со спины, утыкаясь носом в шею.
Сиэль чуть не подавился воздухом, но не от прикосновения принца, а оттого, что ему на секунду показалось, как за окном мелькнуло чье-то лицо, расплывчатое и не четкое, словно тень он облака, легшего на солнце.
Но разве стал бы Себастиан вот так вот заглядывать в окна, когда давно мог бы вернуться к нему?
- Он меня бросил, - неожиданно жестко произнес мальчик.
Сома тут же поднял голову от его плеча.
- Но он же может еще вернуться, - неуверенно протянул он.
- Мне все равно. Я больше ему не верю.
- Постой, но, разве твой Себастиан лгал тебе раньше? - опешил от такого заявления принц, отступая от напряженно замершего графа на шаг.
- Раньше никогда, - как ни старался Сиэль, голос все равно дрогнул, - Но то было раньше.
- Но, может...
- Не может, - бросил через плечо Фантомхайв. Выпроводил растерянного принца за дверь и занялся утренним туалетом.
Сегодня, кажется, должна была приехать с вещами Лиззи. Может и вправду жениться? Правда, рано еще, но для него, наверное, сделали бы исключение. Но, вряд ли, Элизабет способна помочь ему забыть.
- Сиэль! - радостно завизжала Элизабет, прямо от порога. Сиэль вздохнул, все же женитьба не самый лучший вариант, это определенно.
И пока он размышлял об этом, сам не понял, что нашло на его невесту, но стоило ей повиснуть у него на шее, что было вполне предсказуемо, как она начала покрывать его щеки, скулы, подбородок и даже глаза, мелкими поцелуями. Граф изумленно замер. И не сильно оттолкнул её от себя только тогда, когда Лиззи попыталась прикоснуться губами к его губам и поцеловать уже по-настоящему.
- Сиэль, - обиженно уставилась на него девочка.
- Элизабет, что ты делаешь? - строго произнес он.
Лиззи тут же подобралась, такого тона у него она еще никогда не слышала. Но все равно не сумела прочувствовать его состояние до конца и тут же капризно надула губки и произнесла так, словно её, такой смелой и решительной надо памятник за это поставить, - Целую тебя. Ты же мой жених!
- Больше никогда так не делай. Мне неприятно, - отчеканил Сиэль в ответ. И в этот раз его не растрогали даже слезы, тут же навернувшиеся на глазах невесты.
- Не-е-е-еи! - заголосила Лиззи, - Ты жестокий! Жестокий!
Возможно, Себастиан смог бы найти способ избежать подобного, но его больше не было с ним. Поэтому Сиэль лишь пожал плечами на укоризненный взгляд Танаки, взглянул на суетящуюся возле Элизабет Паулу, и удалился в библиотеку.
Невозможно найти в душе место для сочувствия другому человеку, когда самому так одиноко, что в пору в голос реветь, да только, что толку?
- Сиэльчик! - раздалось от раскрытого окна, и в библиотеку ввалился Красный Жнец, - Ты жив! - и тут же кинулся обниматься.
Сиэль отскочил в сторону, оставляя между ними письменный стол, но Жнец ловко перемахнул через него и все равно сграбастал графа в объятия.
- Я так скучал! Так боялся, что Себастьянчик съел тебя без закуски и аперитива!
- Сатклифф, - прошипел Сиэль придушенно, - Что вы несете?
- Ну, он же душу твою скушать должен был, разве нет? - немного отстранившись, но, все еще не разомкнув рук, поджал губы тот.
- Как видите, моя душа при мне, - холодно бросил Сиэль, с трудом отцепляя от себя шинигами. Тот с явной неохотой отступил.
- И что, он Себастьянчика так и нет никаких вестей? - очень натурально шмыгнул носом Грелл.
- Нет. - Отрезал граф, и тут же, почти не слышно добавил, - А вам ничего не известно?
- О! - воскликнул Сатклифф, снова протянув к нему свои загребущие ручки, - А ты о нем волнуешься, да? Переживаешь!
- Нет! - воскликнул тот, и более спокойно добавил, - Я просто спросил.
- А, ну если просто... - протянул Грелл, и неожиданно покосился куда-то за спину.
Сиэль проследил его взгляд. В окне снова мелькнула чья та тень. Он хотел было уже кинуться туда, но Грелл резко подхватил его на руки и усадил на стол. Сиэль непроизвольно вскрикнул.
- Раз Себастиан покинул вас, - вкрадчиво зашептал Сатклифф в покрасневшее лицо юного графа, - Может, возьмете меня на его место?
И прижался губами к уголку губ вздрогнувшего мальчика.
- Ни за что. - По слогам произнес граф и, встретившись с ним взглядом, Красный Жнец сник и не решился настаивать.
- Сиэль, - тихий, пробирающий до костей шепот. Кажется, это все еще сон. Но теплые губы на скулах и висках, это не сон. Они, действительно, теплые, мягкие, ласкают, касаются, нежат, кружат.
Глаза открываются медленно-медленно, ночь на дворе, до утра еще целая вечность. Темно, почти ничего не видно, и тут комнату заливает мертвенный лунный свет.
- Себастиан? - одними губами, не послушными, сухими со сна.
- Да, мой господин? - отзывается тот, нависая над ним, прижимая к кровати собственным, кажущимся сейчас таким огромным горячим телом.
- Ты предал меня, - выдыхает Сиэль первое, что приходит в голову. Ему не нужны оправдания, он потерял весь здравый смысл, его просто душит обида.
- Я не предавал, - все так же неотрывно смотрит в глаза тот, но сейчас они уже пылают алым и затягивают в глубь этого безумного огня вертикальные зрачки, - А вы?
- Я? - растерянно, моргает Сиэль, все еще неподвижно распластанный под демоном.
- Сначала Танака, как просто оказалось вернуться к тому, что было когда-то, не так ли? - с горькой усмешкой выдыхает мужчина, склоняясь еще ниже, - Потом принц. Как трогательно он обнимал вас, а вы... - многозначительная пауза, и шепот, уже не кажущийся вкрадчивым, скорее наполненный с трудом сдерживаемым гневом, - Вы позволяли ему обнимать себя. Скажите, что это не правда?
- Ты бросил меня, - холодно, уже избавившись от наваждения сна, произнес Сиэль, упираясь руками в широкую грудь, - Ты предал, солгал...
- Я просто не мог быть рядом с вами, пока моя истинная сущность все еще оставалась активной. Пока я не залечил раны, и моя близость стала хотя бы относительно безопасна для человека. Для вас.
- Это тебя не оправдывает! - срываясь на крик, воскликнул граф, - не оправдывает! - дыхание сбилось окончательно, ресницы намокли. - Ты обещал забрать мою душу, почему не забрал? Я же сказал, что хочу этого. Я почти просил тебя!
- Почти, мой маленький лорд, - усмехнулся Себастиан жестко, - Не считается. Вы сами убедили меня в этом сегодня.
- Когда? - тут же требовательно вопросил мальчик, и коротко вскрикнул, когда мужчина резко сжал его в своих руках, прижался губами к шее и стал неистово целовать, прихватывать кожу, кусать, не до крови но болезненно. Он тут же попробовал вывернуться, потому что это было страшно. Что на него нашло? Что? Но сильные руки тут же заскользили по телу, а черные когти разодрали в клочья рубашку, и только когда все его усилия утонули в ярости демонических глаз, Сиэль закричал.
- Нет! Не смей!
- Ты позволял ей целовать себя, а Сатклиффу лапать, чем я хуже их? - зарычал демон, поднимая голову и впиваясь в раскрасневшееся личико перепуганного графа дьявольским взглядом.
- Что? - успел потрясенно выдохнуть мальчик, и тут началась трансформация.
К потолку взметнулись черные крылья. Перья как смоль, блестящие, лоснящиеся. Скулы заострились, черты лица стали какими-то нечеловеческими, глаза запылали совсем невыносимым огнем. Неизменный черный фрак дворецкого разошелся по швам, обнажая мускулистую грудь с бронзовой кожей и замысловатой татуировкой от сердца и выше к шее, вовсе не уродовавшей её, а предающей облику демона завершенность.
Рассмотреть себя больше Себастиан не позволил, продолжая настойчиво и даже грубо ласкать его руками, выцеловывать нежную шейку жадными губами, оставляющими после себя красные метки, быстро наливающиеся кровью под тонкой белоснежной кожей.
- Не смей! - закричал Сиэль отчаянно и громко, распахивая глаза так сильно, как только мог.
И пентаграмма ожила.
Себастиан горько хмыкнул и замер, словно ледяная скульптура, неотрывно глядя с сиреневое сияние печати в правом глазу своего господина. И не произнес ни слова, пока юный граф, смотрящий на него все еще широко распахнутыми глазами, очень медленно не протянул руку и, скользя пальцами по геометрически-ломаным линиям татуировки, тихо спросил.
- Почему ты не хотел, чтобы я видел тебя таким? Ты... - и, перекатив голову по подушке, тепло улыбнулся и почти восторженно выдохнул, - Красивый.
Демон сморгнул. Но не пошевелился.
- Себастиан, - обеспокоено посмотрел на него Сиэль, прекращая повторять пальцами узор у него на груди. Но демон перехватил запястье его руки, и осторожно прижал возле лица мальчика.
- Вы удивительны, мой господин, - прошептал он ему в губы. - Мне трудно поверить, что вы не лжете.
- Я не лгу.
- Я тоже, - отозвался он и поцеловал. Сиэль тут же обвил свободной рукой мощную, все еще демоническую, а не человеческую шею. И почти счастливо выдохнул ему в рот, от острого наслаждения, пронзившего все тело, приоткрывая губы и позволяя языку его демону проникнуть в рот так глубоко, как тот мог достать, лаская, целуя... любя?
Когда поцелуй прервался, демон расхохотался в голос, откидывая голову назад и освобождая юного графа от хватки своих сильных рук. Но Сиэль уже не хотел свободы, он сам тянулся за прикосновением. Он приподнялся вслед за ним, почти садясь на кровати. Себастиан смотрел на него, и в глазах его танцевали черти, если можно так сказать о демонических глазах.
- Я не хочу, чтобы ты уходил. И мне все равно, в какой ты форме, - требовательно прошептал Сиэль, снова притягивая его к себе, и укладывая на себя. Он специально согнул колени, чтобы демон мог прижаться ближе, и изумленно выдохнул, ощутив, как к животу прижимается горячий и твердый член.
- Я не уйду, - отозвался тот. Но что вы желаете сейчас, мой господин?
- Доставь мне удовольствие, - тихо прошептал Сиэль ему на ухо, и нетерпеливо впился пальцами в широкие плечи. - Я хочу.
@темы: сенен-ай, яой, фанфики, аниме, Kuroshitsuji, R, PG-15
Не удалось...
- А ты точно уверен, что это безопасно для здоровья? - задумчиво протянул Нацуо, наблюдая, как его Жертва толчет синие таблетки в мелкий порошок.
- Уверен-уверен, в аптеке же сказали, что две таблетки самое оно, - сосредоточенно проворчал тот, не прекращая своего занятия.
- Напомни, - подложив под щеку ладонь и свесившись с кровати, произнес Боец, - Зачем мы это делаем?
- Ну, Рицке помогаем, - отозвался тот с пола, правда, не очень уверенно, - Ты же сам все это придумал! - вскинул он на него глаза.
- А зачем нам ему помогать? - продолжал допытываться Нацуо, все же он никогда не был послушным Бойцом.
- Он хороший парень и заслуживает счастья.
- Счастья с этим отморозком Агацумой?
- Ну, мне Соби тоже не так уж и нравиться. Как вспомню, как он нас тогда...
- Не вспоминай, - протянув руку Боец успокаивающе провел по его плечу. Жертва тут же задышала чуть чаще, но быстро справилась с собой.
Они ощущали прикосновения не так, как другие люди. Они не чувствовали боли, но это не значит, что они были лишены чувств вовсе. Просто они чувствовали иначе, и это отличало их от серой массы. Зеро гордились тем, что это делало их не такими как все.
- В общем, - решительно подвел итог Йоджи, в меру осторожно пересыпая голубоватый порошок в бутылку с содовой, - Соби, конечно, отмороженный, но Рицка, просто лапа, так что, пусть им будет большое, пребольшое счастье.
- Ну, прямо на транспаранте можно рисовать, - рассмеялся Нацуо, откидывая на спину, и глядя на него вверх тормашками.
- Ага, - широко улыбнулся ему тот. И встал, относя заготовленную заранее бутылку на кухню, на самое видное место. Даже не поленился льда из холодильника горсточку туда засыпать. Если вспомнить, какая на улице жара, Соби непременно должен был выпить их гремучую смесь из содовой и загодя купленной в аптеке виагры... ну, или Рицка, что тоже было не плохим вариантом.
Стоило Жертве Зеро вернуться в комнату к Бойцу, все еще валяющемуся в чужой постели в одной майке и трусах, как в двери повернулся ключ, и в комнату ввалились Нелюбимые.
Говорят, имя у них теперь было общим, хотя никому, даже в Бою, не удалось узнать, где именно оно проявляется. Зеро, может, и попробовали бы выпытать у все того же Рицки, за эти три года не так уж сильно изменившегося, и оставшегося все таким же бесхитростным и открытым, может быть, даже в чем-то наивным. Но, оба считали, что это не так уж важно, где именно находиться имя, главное, что оно общее. А, судя по тому, как часто Рицка с Соби побеждают, точнее уже очень давно не проигрывают, оно все же общее, иначе, не смогли.
- Вы все еще спите? - искренне изумился Рицка, застывая посередине комнаты, и оглядывая растрепанных Зеро.
- Ну, мы же не учимся в школе, как ты, - нахально отозвался Йоджи, усаживаясь рядом с Нацуо, снова перевернувшимся на живот.
- Учитесь, только в другой, - ловко поддел Рицка. - Пить охота, - честно признался он, смахивая со лба выступившие капельки пота, - И в душ.
- На кухне, кажется, была содовая, - отозвался Соби из прихожей, и тоже вошел в комнату, - Хмм... - протянул он задумчиво, разглядывая Зеро, - Уже день.
- А мы знаем, - весело отмахнулся Йоджи. - Так что там с содовой?
- Да, Соби, что? - тут же оживился Рицка, опускаясь на одну из подушек, разбросанных по полу.
- Сейчас принесу, - отозвался тот, потрепав Жертву по ушастой макушке. Рицка независимо фыркнул и вывернулся из-под его руки. Соби мягко улыбнулся.
- Рицка, а Рицка, - тоном заговорщика зашептал Нацуо с кровати, - А тебя Соби до сих пор только целует, да?
- Что? - резко севшим голосом выдохнул тот, и смущенно отвернулся. Щеки запылали, и в комнате резко сделалось нечем дышать.
- Ясно, - понимающе покивал тот, даже зная, что чужая Жертва сейчас его не видит, - А тебе хотелось бы большего?
Рицка молчал.
- Ясно, - подвел итог Боец Зеро, - Значит, не ответишь.
- Хотелось, - почти беззвучно прошептал Рицка, и неожиданно обернулся. - Но с вами я об этом говорить не собираюсь.
- И не надо, - тут же примирительно поднял руки Йоджи, а Нацуо тихо фыркнул в одеяло. - Ну, где там Соби с содовой?
- Уже здесь, - раздалось от двери кухни.
Соби внес поднос с четырьмя стаканами и бутылкой запотевшей ото льда содовой по центру. Зеро затаили дыхание. Агацума осторожно опустил свою ношу рядом со смущенной чем-то Жертвой, строго посмотрел на Зеро поверх очков, и так же ясно, кто виноват в его смущении. И наполнил бокал, протягивая Рицки, тот замешкался.
Но тут входная дверь распахнулась и в комнату, прямо не разуваясь влетел Кио.
- Со-тян, я тебе такую новость принес! такую новость! - раскричался он, задыхаясь, после бега, и недолго думая, выхватил из рук опешившего Агацумы стакан, залпом опорожняя его. Но этого ему показалось мало, и он, вернув его Соби, подхватил с пола уже всю бутылку, присосавшись к ней.
- Плакал наш лимонад, - печально вздохнул Рицка, наблюдая, как жадно глотает Кио вожделенную влагу.
- Мы можем сходить в магазин за новой, - тут же предложил Соби, протягивая ему руку и помогая подняться. Рицка, как ни странно, её принял.
- Ух! - облегченно выдохнул Кио, наконец оторвавшись от почти пустой бутылки, - Со-тян, ты не поверишь, но ректор хочет послать твои работы на выставку в Европу, представляешь?!
- Вполне, - мягко улыбнулся Соби, направляясь вместе с Рицкой в прихожую. - Он говорил со мной сегодня.
- Что? - растерянно моргнул Кио, - А как же я?
- А что ты?
- Я ведь так спешил сообщить тебе, так старался, - чуть не плача, пробормотал тот.
- Спасибо, Кио, - улыбнулся ему вместо Агацумы Рицка, - ты настоящий друг.
- И тебе спасибо, Рит-тян, - тяже вздохнул он. - Кстати, а вы куда?
- В магазин, - отозвался Агацума из прихожей, одевая ботинки.
- Ага. - Подтвердил Рицка, выходя вслед за ним за дверь.
В комнате повисла тишина.
- Ну, и что мы с ним будем делать? - поинтересовался Нацуо задумчиво, оглядывая Кио с головы до ног.
- Найдем! - оптимистично заявил Йоджи.
@темы: сенен-ай, Loveless, фанфики, аниме, G
Когда цветет сакура
Вся школа сошла с ума. День цветения сакуры приближался неумолимо. Бутоны набухли и готовились явить миру красоту первых цветков.
Все ребята носились по округе в поисках, чтобы запечатлеть самый первый в этом году раскрывшийся цветок. Нацуме, признаться вся эта суета утомляла, он вообще не любил излишней суетности. Зато друзья всячески старались не забывать про немного нелюдимого товарища и повсюду таскали его за собой, не давая отлынить от ответственной миссии. Больше всего Такаши удивило, что к ним присоединился и Танума, который, как думалось Нацуме, тоже не любил шумных сборищ, но, как не странно предпочитал проводить время в компании его одноклассников. Но куда больше восторженных воплей ребят и старосты, пытающейся призвать их к порядку, Такаши тихо злился из-за непрерывных подколов Коти-сансея, увязавшегося за ними.
- Да-да, - дул тот ему в ухо, - Первый цветок - это так романтично. Посмотри, как ваша староста смотрит на тебя...
- Что? - поначалу Такаши даже затормозил, подумав, что не правильно понял духа.
- Ну, ты взгляни-взгляни, - не унимался Котя, и для наглядности даже повернул его голову пухлой лапкой в сторону Сасады, которая тут же отвела от них взгляд. Нацуме покраснел.
- Ты все придумываешь, - зашипел он на кота.
- Ой, ли? А ты её поцелуй на радостях, когда этот дурацкий цветок найдете, посмотришь, как она отреагирует.
- Врежет мне по лицу, как еще? - бросил Нацуме раздраженно.
- Ага, как же, - фыркнул Котя, щекоча щеку мальчика дыханием, - Скорее набросится на тебя и изнасилует прямо там под деревом...
- Что?! - вскричал Нацуме, но хитрый Котя уже улизнул, бросившись с его плеча прямо в ближайшие кусты.
Все обернулись к нему.
- Нацуме? - успел окрикнуть его Танума, но Такаши уже ломанулся через кусты, за несносным Сенсеем, все же на этот раз Котя явно перегнул палку.
Кусты кончились очень резко, так, что Нацуме по инерции пробежал еще несколько метров, прежде чем затормозить и оглянутся вокруг. Это был сад. Прекрасный весенний сад, засаженный вишневыми деревьями. Большими, старыми, и, наоборот, совсем низенькими, высаженными максимум пару лет назад. И он был прекрасен.
Нацуме задохнулся от восхищения. На деревьях листочки были молоденькими и от этого еще не зелеными, а салатовыми, и, почти на каждой ветке набухали трогательные белые бутоны, готовые уже совсем скоро превратиться в прекрасные бело-розовые цветки.
Такаши шел по саду и смотрел, смотрел, смотрел, и не мог насмотреться. А еще он слушал. Все кругом было наполнено шепотом, точнее, шелестом от легкого, пахнущего весной ветерка, но Нацуме все равно чудилось, что его окружает тихий шепот деревьев, рассказывающих друг другу какие-то только им известные тайны. В такой обстановке просто невозможно было улыбаться. Даже грубость Сенсея забылась, уступив место неспешным мыслям о весне и переменах, которые непременно должны были произойти.
Нацуме подошел к одному из деревьев. Сакура явно была очень и очень старой. Кора на ней казалось уродливой, но стоило Такаши протянуть к стволу руку, как он почувствовал тепло и представил, как там, под толстым слоем коры бегут невидимые соки, питающие и листья и будущие цветки. Не задумываясь, он прижался к дереву лбом и глубоко вздохнул, вдыхая горьковатый запах коры. Он пахла весной и временем, скользящим вокруг старого дерева очень многие годы, которое словно и не замечало его. Нацуме снова вздохнул, и хотел было уже отстраниться, когда со спины, рядом с его ладонью легла большая мужская ладонь. Он уставился на неё, словно не понимая, откуда здесь мог бы взяться кто-то еще, кроме него.
- Бутоны вишневых цветков,
Скорей улыбнитесь все сразу
Прихоти ветерка! - выдохнул этот кто-то ему на ухо.
Такаши вздрогнул и резко перевернулся, вжимаясь спиной в ствол вишни. Рядом с ним, почти в плотную стоял молодой парень, если и старше самого Нацуме, то не намного. Он улыбался, приветливо и немного снисходительно, но, как ни странно, это не выглядело обидно. И Такаши немного растерянно и робко улыбнулся ему в ответ.
- Это твои стихи? - выдавил из себя Нацуме, понимая, что обязательно надо что-то сказать, молчать, когда кто-то к тебе так близко, казалось очень смущающим.
- Нет. Это Басе. - Отозвался тот. - Разве вы не проходите его стихи в школе?
- Я не очень люблю поэзию, - честно признался Такаши.
- Я помню, - хмыкнул тот.
- Откуда, - искренне изумился Нацуме.
И даже среагировать не успел, когда незнакомец согнул в локте руку, которой опирался на ствол дерева, возле его лица, и выдохнул в губы. - А ты догадайся! - в каких-то совсем не человеческих желто-зеленых глазах заплясали лукавые искорки, и до Нацуме дошло.
- Сенсей? - резко севшим голосом выдохнул он.
- А ты - тугодум, Нацуме, - ехидно отозвался тот.
Нацуме уже собирался возмутиться и врезать этому коварному гаду как следует, но не смог. Потому что в этот момент Мадара, а это был именно он, очень осторожно коснулся губами его губ, не закрывая глаза. Нацуме их тоже не закрыл. Они замерли, так и соприкасаясь губами. В светло-карих глазах мальчика плескалась растерянность, но не злость, обида или отторжение, и тогда дух решился. Осторожно провел языком от одного уголка губ к другому, замер, проверяя реакцию, и повторил, уже более настойчиво, когда и на этот раз Нацуме не оттолкнул его.
Такаши не знал, как на такое реагировать. Неприятно не было, напротив, в какой-то миг это показалось таким естественным, целоваться под сакурой с Мадарой, что он сам не заметил, как приоткрыл рот, и дух тут же этим воспользовался углубляя поцелуй.
Нацуме непроизвольно выдохнул через нос и ответил. Неуверенно, но очень нежно. Поднял руку, хватаюсь за мощную шею парня, который изначально был крупнее его, и с каким-то еще совсем непонятным удовольствием отметил, как на секунду сбилось его дыхание. Мадара оторвался от его губ первым.
- Ты знаешь, что если будишь так отзываться на мои поцелуи, я могу войти во вкус.
@темы: сенен-ай, фанфики, аниме, Natsume Yuujinchou, PG-13
Белые чулочки.
- Ну, и зачем это? - требовательно вопросил Сиэль.
- Вы же сами хотели, чтобы в доме сэра Бенджамина вас никто не узнал, - напомнил невозмутимый, как всегда, Себастиан. - Женское платье - идеальная маскировка, вы же сами в этом убедились в случае с виконтом Друитом.
- Я ничего не имею против платья, - начал Сиэль, но осекся, наткнувшись на насмешливый взгляд. Покраснел и выдавил уже куда менее решительно, - Но, чулки...
- Господин, какая же леди не носит чулки?
- Я не леди, - срываясь на сдавленный шепот, выдохнул граф, и коротко вскрикнул, когда слуга, стоящий на колене возле его кресла, закончил собирать чулок и резко закинул его ногу себе на плечо, натягивая его до бедра.
Оба замерли. У Сиэля сбилось дыхание, он сам не понимал, почему так реагирует, но Себастиан сейчас был так близко, и так и не убрал рук с его бедра, хотя держать их там было вовсе необязательно. В демонических алых глазах замерцали таинственные искорки.
- У вас такая нежная кожа, мой лорд, - тихо произнес дворецкий, и от звучания его голоса по и без того напряженной спинке графа побежали маленькие, колючие мурашки. Сиэль шумно сглотнул, но промолчал.
Ткань перчаток показалась сейчас чем-то лишним, когда тонкие пальцы пробежались по коже над тончайшим кружевом чулка. Юный граф судорожно выдохнул и вцепился пальчиками в подлокотники кресла. Пышная юбка, которая уже была на нем, впрочем, как и корсет, сдавливающий грудную клетку, не без участия слуги была задрана так, что он не мог видеть рук дворецкого, зато прекрасно все чувствовал. Не в силах больше терпеть немигающий взгляд Себастиана, он посмотрел поверх его головы на противоположную стену, где мерно тикали часы.
- Себастиан, - тихо произнес граф, с трудом разлепляя отчего-то пересохшие губы, - Время.
- Конечно, мой господин, - так же тихо вздохнул дворецкий, Сиэлю показалось, что немного печально, взял в руки другой чулок и принялся, как ни в чем не бывало, собирать его, чтобы легче было одеть его на изящную ножку графа. Вот только ту ногу, на которой уже красовался белоснежный чулок, он со своего плеча так и не снял.
- Зачем они мне, их под юбкой никто не увидит? - немножко придя в себя, получив передышку, спросил Сиэль.
- Ну, как можно, мой господин, - притворно огорчился слуга, - Маскировка должна быть безупречной, иначе вы рискуете какой-нибудь досадной мелочью выдать себя. Вы не замечали, как меняется манера поведения в зависимости от одежды?
- Одежды или ощущения самого себя в ней?
- Думаю, и от того, и от другого.
- То есть в чулках я должен почувствовать себя девушкой и вести себя соответственно? - немного раздраженно бросил граф.
- Я думаю, вы непроизвольно начнете вести себя чуть мягче, иначе держаться при походке, и реагировать на тех, кто заговорит с вами тоже, чуть иначе, - мягко произнес дворецкий и закинул вторую ногу графа себе на плечо.
- Себастиан! - вскрикнул Сиэль.
- Да, мой господин? - невозмутимо отозвался тот, придерживая его под бедра и не позволяя свести вместе широко раздвинутые ноги, ведь между ними сейчас была его голова.
- Что ты делаешь?! - возмутился граф, безрезультатно пытаясь опустить бесстыдно задранные ноги.
- Помогаю вам надеть чулки, - фыркнул дворецкий, обдавая не прикрытую тканью кожу дыханием.
- Уже одел... Отпусти!
- Почему вы так нервничаете, мой господин?
- Ты... ты на меня дышишь! - закричал мальчик, дрожащим голосом. Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. От дыхания демона, ощущающегося даже через белье, внутри все сжималось, словно приводя в действие какой-то неведомый графу механизм, невидимым поршнем сдавливая странную, и от этого пугающую, пружину.
- Вам неприятно? - вместо того, чтобы исполнить требуемое, полюбопытствовал слуга и придвинулся ближе.
- Да! - с трудом сдерживая непонятно откуда взявшиеся слезы, всхлипнул граф.
- Неужели? - рассмеялся дворецкий и неожиданно прижался к нему губами прямо через белье.
Пальчики на ногах мальчика, перекинутых через плечи слуги, судорожно сжались. А сам Сиэль испытал настоящий шок от непристойности и одновременно с ней приятности прикосновения теплых губ там, где вообще-то никто не должен его касаться. Но Себастиан ведь демон, разве ему объяснишь?
- Не надо, - сипло не приказал, взмолился граф, мысли путались. Из-за складок пышной юбки, он не видел лица Себастиана, только черноволосую макушку. Испугавшись, что тот и сейчас не послушается, Сиэль вцепился в его волосы и попытался с силой оттащить от себя, но демон не поддался, сильнее упираясь руками в его бедра. Наверно, останутся синяки, отстраненно подумал Сиэль, и пальцы в волосах демона беспомощно разжались.
- Вам не нравится, мой господин? - раздалось снизу. Сиэль хотел высказать все, что он думает о его поведении, даже воздуха в грудь набрал, но не смог. Дворецкий в этот момент очень аккуратно приспустил на нем белье и обхватил губами головку маленького мальчишечьего члена. Набранный для протестов в легкие воздух вышел вместе с каким-то бесстыдным восторженным вздохом. Такого Сиэль еще никогда не ощущал. Улыбнувшись, не выпуская изо рта его член, Себастиан стал неспешно ласкать его языком и плотно сжатыми губами, а рукой почти невесомо, чтобы не напугать мальчика, и без того растерянного от всех его манипуляций, разминать ложбинку между округлых ягодиц, подолгу задерживаясь у ануса, который от каждого к нему прикосновения сжимался в страхе.
Сиэль долго трепел, но все же не выдержал, и тихо застонал, непроизвольно вскидывая бедра, толкаясь во влажный рот демона, доставляющий ему сейчас такое непередаваемое удовольствие, что думать о своем поведении решительно не получалось. Задранная почти до подбородка пышная юбка с массой оборок дрожала от их совместных движений навстречу друг другу. На глазах у графа наворачивались слезы, дыхание сбилось окончательно, томные стоны беспрепятственно срывались с пересохших губ, пальцы рук впивались короткими ноготками в подлокотники кресла, пальчики ног сжимались в такт движений губ демона на его члене. Повязка на глазу с пентаграммой сбилась, в полумраке кабинета печать контракта, связывающего их, сияла и переливалась сиреневым светом, обжигая холодным огнем нежное веко. Странная мысль мелькнула в голове графа на краю пропасти, а так же ли сияет пентаграмма на руке демона, скрытая тканью перчатки, и с беспомощным, жалобным вскриком Сиэль провалился в свой первый в этой жизни оргазм.
На светский вечер у сэра Бенджамина, одного из рыцарей Её Величества, Сиэль Фантомхайв, конечно, опоздал. Но девушкам это позволительно, не так ли? Зато маскировка, как и говорил Себастиан, оказалась просто идеальной. Ничего не подозревающий рыцарь в порыве бахвальства выболтал хорошенькой леди массу всего интересного. Сиэль ликовал. А вот о произошедшем в своем кабинете он старался не думать.
Поместье встретило их тишиной. Слуги давно уже спали, когда они вернулись с затянувшегося бала.
- Мой господин, я приготовлю вам чай. - Проводив графа до двери спальни, учтиво склонился в поклоне слуга.
- Приготовь. - Бросил тот, не оборачиваясь, и вошел, не закрывая дверь, все равно же Себастиан скоро вернется. С подносом в руках ему будет неудобно открывать её.
Как и ожидалось, идеальный дворецкий Фатомхайвов появился на пороге спальни уже через пять минут. И чуть не лишил сам себя почетного титула безупречного дворецкого, когда чуть не выронил поднос из рук, застав графа в момент, когда наконец расстегнутое платье соскользнуло с узких плеч к его ногам.
Корсет, подвязки, белоснежные чулки, тончайшие трусики из белого шелка без кружев, что и понятно, но так обтягивающие округлые ягодицы, что не думать о непристойном было просто невозможно. Сиэль, почувствовав его взгляд, обернулся через плечо. Повязку с правого глаза он уже успел стянуть. От присутствия рядом демона пентаграмма полыхнула светом.
- Вы безупречны, мой господин, - улыбнулся дворецкий от двери, прошел к кровати и опустил поднос на тумбочку. Сиэль так и остался стоять, правда, следил за перемещениями слуги неотрывно.
- Ты из вежливости так говоришь, или...
- Удивительно, подозревать демона в вежливости, - улыбнулся тот.
- Я подозреваю не демона, а дворецкого, - пытаясь замаскировать растерянность, за раздражением, бросил граф, - ты же сам все время твердишь, что для меня всегда останешься именно дворецким.
- Это правда. Вы же знаете...
- Что ты не врешь мне. Единственный, не врешь. Знаю.
- Это так, - согласился дворецкий, поворачиваясь к напряженно застывшему мальчику. Сиэль не выдержал. Неясно, что померещилось ему в алых глаза, но смотреть в них было просто невыносимо, и он зажмурился.
- Себастиан? - непроизвольно облизывая губы, позвал он, не открывая глаз.
- Да, мой господин, - раздалось над самым ухом. Граф не почувствовал, как он обошел его.
- Сними.
- Что именно?
- Все.
- Вы уверены?
Но даже понимая, что демон сейчас спрашивает вовсе не об избавлении от оставшейся одежды, Сиэль выдохнул, - Да.
- Хорошо, - отозвался демон, начиная развязывать шнуровку корсета. Его пальцы то и дело задевали кожу спины. Каждый раз плечи Сиэлья вздрагивали, пока он тихо не попросил.
- Сними перчатки.
- Мой лорд? - замирая, произнес слуга.
- Мне неприятно, когда ты прикасаешься ко мне через них, - признался граф, но от этого признания у него покраснели даже милые ушки, выглядывающие из густых волос.
- Как вам будет угодно, мой господин, - улыбаясь, зная, что Сиэль не может видеть его сейчас, дворецкий стянул сначала одну перчатку, потом другую, но не заткнул их в карман, как делал порой, а отбросил на пол, и быстро закончил с корсетом, тут же упавшим к ногам графа, сминая собой воздушные складки уже снятого Сиэлем платья.
- Что еще мне снять, мой господин? - снова склонившись к нему и обдав дыханием щеку, прошептал дворецкий.
- Фрак. - Тихо отозвался тот.
- Прощу прощения, но я имел ввиду с вас.
- Сначала фрак, - твердо произнес Сиэль.
- Желание господина, для меня закон, - усмехнулся дворецкий.
- Так исполняй, - раздраженно бросил Фантомхайв, ощущая движение воздуха на своих плечах, когда слуга исполнил его желание.
- Что-нибудь еще?
Вместо ответа Сиэль повернулся и медленно поднял на него глаза. В них плескались, перемешиваясь и снова разделяясь, любопытство и страх.
- Чего вы боитесь, мой лорд? - приложив ладонь к его щеке, поинтересовался слуга.
- А ты не хочешь узнать, что же мне любопытно узнать? - вопросом на вопрос отозвался граф.
- Я знаю что.
- Значит, понимаешь, и что меня пугает.
- Нет. Не понимаю. - Погрустнев, произнес Себастиан, - Вы же знаете, что я не причиню вам вреда, если вы попросите.
- Я не буду просить.
- Вот как? - тут же лукаво посмотрел на него слуга, Сиэль засомневался, но быстро взял себя в руки.
- Да.
- Вам все еще любопытно?
- И страшно?
- Почти нет.
- Я могу приступать?
- Тогда не пугайтесь, мой господин, вам будет хорошо со мной.
- Я помню, что ты не врешь мне.
- Вот и прекрасно, - легко соскользнув перед ним на колени, кивнул слуга и быстро стянул трусики со смущенного, но не протестующего, графа. Тот, опершись на плечо слуги, перешагнул через ткань.
Маленький член мальчика уже был напряжен. Когда знаешь, какое наслаждение ждет тебя впереди, трудно сдержаться, особенно в юном возрасте.
- Насколько далеко вы позволите мне зайти? - спросил Себастиан, отрывая взгляд от его паха, и поднимая его к глазам.
- До конца. - Твердо бросил Сиэль и сильнее сжал его плечо, поощряя.
- Благодарю, мой господин. - Улыбнулся дворецкий, придвигаясь.
- Я долго не устою на ногах, - честно признался мальчик, когда пальцы слуги сомкнулись на его члене, а головку очертил влажный язык.
- Тогда нам следует вас уложить, - мурлыкнул дворецкий, подхватывая его на руки прямо из того положения, в котором сидел.
Сиэль лишь громко выдохнул, ведь он сам позволил ему этой ночью все.
Себастиан донес его до кровати и осторожно опустил на прохладный шелк простыней.
- Ты не собираешься снять их? - поинтересовался граф, позволяя ему согнуть свои ноги в коленях и развести их.
- Чулки? - уточнил дворецкий, развязывая галстук и застегивая несколько верхних пуговиц рубашки.
Граф кивнул.
- Зачем? - забираясь на кровать с ногами и садясь на колени между его ног, ободряюще улыбнулся ему Себастиан. - Так даже пикантнее, не находите?
- Тебе видней.
- Да, - согласился слуга, склоняясь над ним, и осторожно прижался губами к соску. Сиэль вздохнул, обхватывая руками его шею, и тут же коротко вскрикнул, когда слуга уже не поцеловал, а прикусил.
- Тише, - приподняв голову и нежно прикоснувшись к губам мальчика губами, прошептал мужчина. - Вам ведь не больно?
- Нет, - отрицательно помотал головой по подушке Сиэль, - Просто неожиданно. Продолжай.
- Да, мой господин.
Губы на этот раз накрыли его рот более настойчиво, страстно, заставляя раскрыться и впустить язык, быстро начавший ласкать небо, от чего маленькому графу стало щекотно и он рассмеялся тихо и даже немного радостно, привлекая Себастиана к себе еще ближе, и обхватил коленями его талию, когда, не разрывая поцелуй, тот накрыл его тело собой.
- Вы удивительно отзывчивы, мой господин, - прошептал слуга, прижимаясь губами к мочке уха.
- Мне нравится, как ты меня ласкаешь. - Пробормотал граф, опуская руки на его бедра, и потерся о пах мужчины, вынуждая вжиматься в себя.
- И нетерпеливы, - гортанно рассмеялся демон, наоборот, приподнимаясь и не позволяя мальчику исполнить желаемое.
- Себастиан! - строго взглянул на него граф.
- Не спешите, мой лорд, у нас вся ночь впереди. - Мурлыкнул тот и тут же спустился вниз, принимаясь вылизывать плоский животик Сиэля, который томно прошептал что-то в потолок и запустил пальцы в гладкие черные волосы своего слуги. Но его ласки быстро перешли от нежным к страстным. Несколько минут тихих постанований и нетерпеливой дрожи, и Сиэль закричал, почувствовав, как в него проникает смазанный чем-то палец. Это было не больно, неприятно, а еще рождало внутри какие-то очень странные ощущения.
- Себастиан, это нормально? - сбиваясь с дыхания, пробормотал он, впиваясь пальцами в плечи слуги.
- Да, мой господин, не беспокойтесь, - отозвался тот, выпуская его член изо рта, - Скоро это станет очень и очень приятно, обещаю вам. Помогите мне, - тихо попросил он.
- Как? - приподнимая голову, сглотнув, спросил Сиэль.
- Выталкивайте его, только не сжимайте.
- Что?
- Мой палец, ну же, - подбодрил его Себастиан, скользя губами по внутренней стороне бедра, над кружевом чулка, согнутой в колене ноги.
Сиэль снова откинулся на подушку, зажмурился и честно попытался вытолкнуть из себя его палец, и коротко вскрикнул, почувствовав, как тот, наоборот, проник в него еще глубже.
- Все правильно, - прошептал Себастиан, начиная осторожно двигать пальцем внутри него. - Вы так узки, мой господин, так невинны, - прошептал он, подтягиваясь к его лицу, не вынимая палец, и целуя.
Сиэль ответил на поцелуй, не открывая глаз.
- А теперь приготовьтесь, - прошептал дворецкий ему в губы, я введу еще один, - Можно?
- Не спрашивая меня, просто... просто делай, - задыхаясь отозвался мальчик.
- Как вам будет угодно, - отозвался демон, не переставая вглядываться в напряженное лицо маленького лорда.
Когда пальцев в нем стало два, Сиэль сжал зубы, стараясь не закричать, на лбу выступили капельки пота, но Себастиан быстро собрал их губами, и снова поцеловал, заставляя разжать зубы. Граф подчинился, сильнее согнул ноги в коленях, и в этот момент Себастиан протолкнул в него пальцы так глубоко, как только мог достать. Сиэль проникновенно застонал, выгибаясь на кровати всем телом так, что демон не смог сдержать улыбки.
- Что это было?! - вопросил граф, когда снова научился дышать.
- Я всегда держу свои обещания, - прошептал дворецкий, всматриваясь в шальные глаза Сиэля, - Вам понравилось, мой господин?
- Сделай так еще!
- Так? - мурлыкнул демон, и гибкое тело его господина снова выгнулось на простынях просто под каким-то немыслимым углом. На этот раз Сиэль не сдерживался, кричал в голос.
- Вы позволите мне заметить пальцы собой, мой господин? - тихо спросил Себастиан, когда Сиэль снова раскрыл глаза.
- Конечно, почему ты спрашиваешь? - уже нетерпеливо ерзая и потираясь попкой о простыни, отозвался тот.
- Потому что поначалу вам будет больно.
- А потом?
- А потом еще лучше, чем сейчас.
- Тогда не останавливайся! - воскликнул он повелительно, укладывая мужчину на себя и обнимая ногами.
К немного растянутому входу прижалась обжигающе горячая головка. Оба любовника замерли, не отрывая глаз друг от друга. Сиэль облизал губы и, поощряя дальнейшие действия, кивнул. Себастиан улыбнулся, и осторожно вжимаясь в него бедрами, стал проникать в быстро покрывшееся испариной тело мальчика. Поначалу и правда было больно, особенно, когда в него погружалась толстая головка, но потом проникновения пошло легче, и Сиэль смог чуть-чуть расслабить, непроизвольно сжавшиеся мышцы. Себастиан не переставая целовать его плечи, грудь, иногда спускался к соскам и неспешно играл с ними языком, не прекращая покачивать бедрами и погружаться в него все глубже и глубже.
- Все, - выдохнул он, проникнув в графа до конца. - Когда немного привыкнете, скажите мне, я начну двигаться.
- Сейчас, - выдохнул граф, целуя его в плечо, демон тут же приподнял голову, неверяще всматриваясь в глаза Сиэля, а тот неожиданно взял и улыбнулся ему. Граф редко так улыбался, открыто и тепло, словно все, что происходило сейчас между ними было таким естественным, таким самим собой разумеющимся, что Себастиан не смог сдержать облегченного вздоха, на краткую секунду позволяя маленькому лорду в алых демонических глазах с вертикальными глазами и пламенем ада в глубине, увидеть себя настоящего, свои истинные чувства.
Сиэль потянулся к его губам, прикасаясь очень нежно, демон так же нежно ответил ему, и стал осторожно выходить из него, чтобы тут же погрузиться вновь. Сначала короткими толчками, но когда в какой-то момент взгляд мальчика снова лишился всякого осмысленного выражения, а хрупкое тело под ним выгнулось в судороге наслаждения, уже не сдерживая себя, размашисто двигаясь в отзывчивом до умопомрачения теле.
Удивительно было добиться этого в первый раз близости, но кончили они одновременно. Мысли демона рассыпались, словно карточный домик, но на краю беспамятсва он успел осознать, что если придавит мальчика своим телом, то может навредить, поэтому он тут же скатился с него, когда его член перестал извергать сперму, глубоко в обмякшем под ним теле. И тут же прижал его к себе, успокаивающе гладя по спинке и целуя в лоб, потом в щеки, затем в уголок губ, подбородок. Столько благодарности было в этих поцелуях, что Сиэль, не надолго пришедший в себя, улыбнулся ему, вынудив приподнять голову, потянув за волосы на затылке, и тут же провалился в глубокий сон удовлетворенного человека.
@темы: яой, фанфики, аниме, Kuroshitsuji, NC-17
Я недостоин
Гюнтер фон Крист был его мужем. Номинально. Фактически, Гвендаль фон Вальде свои отношения с мужем определял одной фразой - Я не достоин. Всего три коротких слово и обрубленная, так и не начавшись, любовь. С Гюнтером он всегда старался держаться максимально предупредительно, иногда, по настроению, приветливо, хотя стоило взглянуть на радостно улыбающегося мужа, не подозревавшего о его самобичевании, как настроение тут же портилось. Поэтому чаще, Гвендаль был просто хмурым, и, кажется, со времен заключения этого нелепого брака, хоть и выгодного в политическом плане, он разучился улыбаться вовсе. А порой становилось совсем невыносимо, особенно в последнее время, когда Гюнтер так сильно увлекся юным Мао Юури, что чуть ли не на каждом углу, всем и каждому рассказывал о своей тайной страсти. Тоже мне тайна, когда знают все! Но хуже становилось, когда он не просто говорил, но и делал, то есть демонстрировал свою влюбленность. Конечно, их никогда не связывало ничего, кроме политики, как единственного увлечения, интересного им обоим, но Гвендалю все равно было обидно. В конечном итоге, Юури был с его младшим братом, почему Гюнтер так настаивал на своих чувствах к нему, и совершенно не желал посмотреть по сторонам. Хотя, разве в такого как он, Гвендаль, можно влюбиться? Конечно, нет. Он сам бы никогда в себя не влюбился, а тут совершенный во всех отношениях фон Крист, куда ему до него?
Гвендаль на секунду замер перед дверью в кабинет Мао, где как раз вел урок для Юури и, как водиться, Вольфраму Гюнтер. Замер в нерешительности, но резко вытянулся «по струнке», поймав себя на слабости. Лучше резать по живому, а не ждать подходящего момента, который может и не наступить. Постучав, он тут же вошел.
- А, Гвендаль, это ты, - тут же оживился Мао, - Что-то случилось? - похоже, Юури так утомила лекция фон Криста, что он сейчас был готов пойти куда угодно и с кем угодно, лишь бы не оставаться в душном кабинете, когда так приветливо светить солнце за окном.
- Ваше Величество, прошу меня простить, но не могли бы вы оставить меня с лордом фон Кристом наедине. - Учтиво склонил голову перед королем тот.
- Гвендаль? - изумленно распахнул сиреневые глаза Гюнтер, не двигаясь с места.
- О, конечно-конечно, - тут же подхватился Юури, подцепляя за локоть замешкавшегося Вольфрама. Тот просто увидел выражение глаз старшего брата, и прочел в них столько боли, что даже пошевелиться сразу не смог. Но Гвендаль быстро отвернулся, и фон Бильфельд не успел хоть что-то сказать, хотя бы намекнуть Юури, что что-то не так.
- Гвендаль? - еще раз повторил Гюнтер, когда за Мао и его женихом закрылась дверь.
- Я хотел поговорить с тобой о нашем браке.
- О, - похлопал глазами тот, - Конечно. - Откладывая на стол книгу, которую держал в руках, - Я тебя слушаю, - повернувшись к нему и напряженно замерев, выдохнул фон Крист.
- Я пришел попросить тебя о разводе.
- Что? - искренне полагая, что ослышался, пробормотал Гюнтер.
- Ты ведь понимаешь, что сейчас с нашим новым Мао, наш брак перестал иметь такое первостепенное значение, как это было когда-то. Поэтому, я хотел бы, освободить нас обоих от этой ноши. - Принялся выговаривать давно подготовленную речь фон Вальде.
- Ноши? - не глядя, опускаясь в кресло, благо, оно стояло неподалеку, прошептал фон Крист, все еще не веря, что это происходит с ним.
- Конечно. В конечном итоге, мы с тобой оба взрослые люди, и давно пора озаботиться поиском своих половинок. Ты ведь понимаешь, пока эти узы держат нас, мы не имеем права заключать браки с кем-то еще. Поэтому я...
- Постой, - перебил его фон Крист, вскинув руку, - То есть ты уже нашел?
- Нашел?
- Нашел того, с кем ты хотел бы связать свою жизнь?
Гвендаль замер. К такому вопросу, признаться, он был не готов. На секунду закрыв глаза, он резко распахнул их и твердо произнес, не соврав ни слова.
- Да. Я влюблен.
- Давно? - слабым голосом спросил Крист, уже не понимая, зачем он это делает, наверное, потому, что не мог не спросить.
- Очень.
- И ты молчал все это время? Почему? Неужели, ты думал, я встану на пути твоей любви? - все так же тихо спросил фон Крист, не плакать было очень сложно, но он держался. Пока еще держался. Но больно было так, как никогда в жизни не было до этой самой минуты, когда тот, кого он так давно любил, сказал, что все эти годы, что они были женаты, любил другого.
- Нет. Не думал. Просто, у меня были обязательства перед страной и Мао.
- Перед Шерри?
- А теперь, когда Мао стал Юури...
- Нам нет больше смысла притворяться, - чеканя каждое слово, произнес фон Вальде твердо, и фон Крист осознал, что окончательно, - ты дашь мне развод?
- Бери. Когда тебе будет удобнее?
- За ужином, я полагаю, - на самом деле, Гведаль собирался сказать «сейчас», но не смог побороть минутную слабость, и дал себе отсрочку. Как трусливо! Но поменять что-либо было уже нельзя. Слова сказаны.
- Хорошо. - Кивнул фон Крист, оставшись сидеть неподвижно, когда за фон Вальде закрылась дверь.
Это был приговор. Фон Крист шел к столовой, как на эшафот. По коридору, ровно тридцать шесть шагов до первого поворота, потом еще двадцать или чуть больше, под конец он уже не считал, просто шел и знал, что умирает. Словно с каждым шагом становилось меньше воздуха. Он дышал так медленно, как только было возможно, именно сейчас он не хотел показывать кому-то свои слезы, поэтому сдерживался до последнего. Но одна все же скатилась по щеке, когда он взялся за ручку двери. Он смахнул её с щеки. Протер глаза пальцами, попытался сделать глубокий вздох, задохнулся, и все-таки вошел.
Все уже собрались. Улыбались, беседовали. Юури рассказывал любопытствующей Шерри, как они с Вольфрамом провели этот день. К нему прислушивались Конрад и присутствующий здесь же Йозак. Фон Вальде пока видно не было.
- О, Гюнтер, чего это ты сегодня такой печальный? - пропела Шерри.
- Я... - начал он, но тут двери еще раз распахнулись, и вошел хмурый фон Вальде. Гюнтер осекся.
- Прошу прощение за опоздание. - Произнес он строго, почти по-военному. - И, раз уж мы с господином фон Кристом оба стоим, мы бы хотели разрешить кое-что давно требующее разъяснение.
- Разъяснения? - растерянно похлопал глазами Юури, Вольфрам, сидящий рядом, тут же зашипел на него.
- Я же тебе говорил, что они решили...
- О! - обрадовано улыбнулся Мао, и вскочил, направляясь к замершим рядом друг с другом мужчинам, - Я и не знал, что вы женаты. Мне Вольфрам только сегодня сказал.
- Да, мы... - попытался прервать его фон Вальде, но на этот раз даже его хмурый взгляд Юури не остановил.
- Знаете, я долгое время считал, что вы все меня разыгрываете. Ну, когда говорите, что мы с Вольфрамом теперь помолвлены и все такое. И не воспринимал все это всерьез.
- Что?! - вскричал фон Бильфельд, вскакивая так, что стул позади него упал на пол, - Да, как ты мог, слабак!
- Ну, вот так, - развел руками Юури и бесхитростно улыбнулся, и прежде чем Вольфрам собрался с мыслями и начал возмущаться дальше, продолжил, - Но теперь, глядя на вас, я понимаю, что... - на этом моменте он запнулся, покраснел, но все же договорил то, что собирался. - Что если Вольфрам смог бы меня полюбить, мы, наверное, когда-нибудь могли стать такой же красивой парой как вы. Я очень рад за вас.
Немного печально вздохнув, Юури опустил глаза в пол, и так и прошел к своему месту за столом. И чуть не был сбит на пол подлетевшим к нему Вольфрамом.
- Вольфрам, - выдохнул он почти испуганно, но тот уже стал покрывать поцелуями его щеки, нос, глаза, губы, куда мог дотянуться.
И надо было Шерри в этот момент встать и начать аплодировать. Они оба резко дернулись, замирая друг напротив друга. Вольфрам покраснел так сильно, что, казалось, на его щеках можно было воду кипятить. Он резко опустил голову вниз. И закусил губу до крови. Юури смотрел на него, и ему было больно, потому что его жених, так сильно смущен, что даже дышать нормально не может. И, кажется, от непрошенных слез на глазах его удерживает только гордость. Он резко притянул его к себе, и погладил по волосам. Укоризненно посмотрел на Шерри такими глазами, что она неожиданно для всех смутилась.
- Ой! Простите меня, - радостно возвестила она, ну Шерри всегда оставалась собой, - Вам, наверное, поговорить надо. А покушать вам в комнату принесут.
- Да, - решительно кивнул Мао и увел все еще смущенного Вольфрама за собой.
- Я теперь, дорогие мои, - произнесла Шерри строго, - Признавайтесь, что на самом деле хотели сказать. А то Юури, такой наивный светлый мальчик, он и не понял, наверное, что с такими лицами хороших вестей не приносят.
- Мы, с лордом фон Кристом... - начал Гвендаль, но замер, когда Гюнтер, неожиданно переплел его пальцы со своими, все еще рядом с ним. - Гюнтер? - одними губами произнес он.
- Я люблю тебя, - прошептал тот, все еще не поворачивая к нему лицо, так что Гвендаль сейчас мог видеть только его профиль, но это не помешало ему заметить, как по щеке мужа скатилась прозрачная капля. - И готов на все, чтобы заслужить твою любовь.
- Гвендаль, так вы нам хоть что-то объясните? - слегка капризно, спросила Шерри, с такого расстояния никто и не услышал слов фон Криста, но главное, его услышал муж.
- Нет, мама. - Холодно произнес он, - Извините, но нам надо поговорить. - И точно так же, как Юури увел Вольфрама, ушел вместе с Гюнтером.
- Вы что-нибудь поняли, мальчики? - спросила Шерри у оставшихся за столом Веллера и Гурриера.
- Это любовь, мадам, - весело отозвался Йозак, отсалютировав бывшей Мао чайной чашкой, а Конрад, как всегда промолчал, только бросил на Йозака задумчивый взгляд.
- Гвендаль, послушай, я... - начал Гюнтер, когда они почти дошли до комнат фон Вальде. Но тот вместо того, чтобы дать ему договорить, резко повернул его к себе и впился в губы таким поцелуем, что фон Крист сразу забыл, что собирался сказать о том, что вовсе не хочет мешать его любви, просто не мог не сказать правду, прежде чем разорвать их брак.
В комнату они уже чуть не ввалились, не переставая упоенно целоваться. Гвендаль за их спинами не глядя захлопнул дверь и тут же притиснул к ней Гюнтера, отвечающему на его поцелуи так страстно, что сомневаться в его словах уже не приходилось.
- Я безумно хочу тебя, - выдохнул фон Вальде, отпуская его губы и прижимаясь в поцелуе к шее, над высоким воротником, - Ты мне позволишь?
- Да, - всхлипнул фон Крист, по щекам которого потекли слезы.
- Почему ты плачешь? - опуская руки и быстро справляясь с застежками на брюках мужа, спросил Гвендаль.
- Я думал, что это конец, а оказалось...
- Начало, - прошептал тот, собирая поцелуями соленые капли с его глаз. А потом быстро соскользнул на пол, одновременно стягивая с мужа брюки до колен.
- Гвендаль, - запротестовал фон Крист, но не успел ни оттолкнуть его, ни сказать хоть что-то, только и смог, положить руки ему на плечи, как теплые губы обхватили быстро наливающийся кровью член. - Гвендаль, я... - всхлипнул фон Крист, впиваясь пальцами в широкие плечи мужа.
Фон Вальде ненадолго оторвался от него.
- Я хочу слышать только твои стоны, - прошептал он, и неожиданно, улыбнулся. Гюнтер задохнулся от удовольствия.
- Ты такой красивый, когда улыбаешься, - прошептал он, касаясь его губ.
- Для тебя я готов даже вспомнить, как это делать, - отозвался фон Вальде, и вернулся к прерванным ласкам.
Уже через минуту Гюнтер стонал не переставая, просто не мог сдержаться. А Гвендаль, не выпуская изо рта его член, от удовольствия издавал горлом какие-то просто невероятные урчащие звуки, с каждой секундой подталкивая мужа к оргазму. Но последней каплей стали его пальцы, которые Гюнтер даже не замечал, пока в какой-то момент Гвендаль не поменял угол их проникновение в тело мужа и неожиданно для обоих прикоснулся к простате. Фон Крист не закричал, а взвыл, откидывая голову и стукаясь затылком о дверь, но это его уже абсолютно не волновало. Тело текло и плавилось, как мармелад на солнце, не чувствуя ног, Гюнтер сполз по двери на пол, невидящими глазами смотря сквозь облизывающего губы мужа.
Очнулся он, только когда фон Вальде раздвинул его ноги, прижался к нему и замер, словно что-то ожидая.
- Ну, же, - прошептал фон Крист обессилено, - Я хочу тебя, не томи меня больше.
- Я люблю тебя, - прошептал фон Вальде, и толкнулся в него.
Гюнтер смял в пальцах темно-зеленый мундир на широкой спине, и простонал что-то нежное-нежное, двинулся навстречу... мир распался на осколки, чтобы собраться вновь, но чуть позже... не сейчас, только не сейчас...
- Ну, вот как ты мог думать, что я не люблю тебя? - допытывался Вольфрам, не позволяя уставшему Юури забраться в их общую постель. День сегодня, действительно выдался напряженным, но направляясь из ванной в комнату, Юури искренне подумал, что это был самый счастливый день в его жизни, о том, как они с Вольфрамом исступленно целовались в оранжереи, лучше было не вспоминать, иначе тут же начинало ныть внизу живота, а это, как Юури уже давно понял, чревато.
Но в комнате его встретил насупленный фон Бильфельд и в кровать не пустил, продолжая допытываться.
- Вольфрам, я устал и хочу спать, - пробормотал он, прижимая к груди подушку, которую удалось с боем отобрать у воинственно настроенного жениха.
- Я тоже хочу, но пока ты мне не объяснишь, как можно быть таким дураком, в постель не пущу, - решительно бросил Вольфрам.
Юури тяжело вздохнул. Признаваться в том, что да, он слабак, и дурак и все остальное тоже, не хотелось. В конечном итоге он же Мао, должна же быть у него гордость.
- Я жду. - Требовательно напомнил о себе фон Бильфельд.
- Чего? - сморгнул задумавшийся Юури, выпуская подушку из рук.
- Объяснений! - вскрикнул Вольфрам и не успел среагировать, когда Юури резко бросился к нему и повалил на кровать.
- А если я просто скажу, что люблю тебя, это тебя устроит?
- Дурак, - прошептал Вольфрам, утыкаясь в грудь будущего мужа.
@темы: сенен-ай, яой, фанфики, аниме, Kyou Kara Maou, R
4. Дурной сон
Нацуме спал беспокойно, все время ворочался, что-то шептал в темноте, но неразборчиво, зато достаточно громко, чтобы разбудить спящего рядом Мадару. Вот уже довольно много времени, дух предпочитал засыпать рядом с ним Котей, дабы не было соблазна, но неизменно перевоплощался в человека, когда Нацуме крепко засыпал, чтобы обнимать его ночью, и даже иногда почти невесомо, чтобы не разбудить спящего мальчика, целовать в затылок.
Белоснежный лис прекрасно понимал, как глупо так влюбиться в человека, еще совсем ребенка. Как глупо и нелепо довериться его чувствам. Но все равно, несмотря на весь свой здравый смысл, он любил, и желал ответной любви со стороны Нацуме. Конечно, он видел, что тот тоже любит, по-юношески восторженно и очень нежно, просто не умеет иначе, ведь ему так долго пришлось быть одному, скрывая свой дар за ложью и молчанием. Теперь он говорил, и знал, что его поймут. Ведь Мадара и сам был духом. И тот искренне радовался тому, что мальчик, наконец, научился жить среди людей, никогда не сумевших бы его понять, и больше не жаждал их понимания, ведь у него было он.
Нацуме сильно дернулся во сне, выворачиваясь из его объятий, и даже коротко вскрикнул, а потом неожиданно глубоко застонал. Мадара забеспокоился, что же такого ему сниться, если он так мечется. Люди говорят, что единственный способ спасти человека от кошмара, разбудить. Но Мадара человеком не был, и для Ёкай были и другие варианты. Он снова подгреб немного затихшего мальчика к себе и плавно окунулся в его сновидение.
Зеленый летний луг и бесконечное небо над головой, вот то, что встретило его во сне Нацуме. Самого сновидящего пока видно не было, но Котя-сенсей проворно спрыгнул с ветки одиноко стоящего дерева, на которой оказался, и метнулся в траву с четким намерением его отыскать. Вообще, все, что окружало его, показалось ему очень подозрительным. Если бы оно было тем, чем казалось, Нацуме вряд ли стал так метаться во сне. Значит, что-то в этом летнем спокойствии ему угрожало.
Он решительно бежал на коротких, но шустрых лапках по лугу, не забывая иногда останавливаться и поднимать мордочку, чтобы убедиться, что не пропустил Такаши, лежащего где-нибудь в траве. И очень вовремя успел заметить, как картина сна начала меняться. Почти в центре луга образовалось безжизненное, лишенное травы пятно. Котя резко затормозил, приник к земле и стал подкрадываться, как на охоте за очередной бабочкой, только сейчас его противником была не бабочка, а что-то или кто-то куда серьезнее.
Очень осторожно, одной лапкой, он прикоснулся в лишенному травы пятну на земле, и сверху на него обрушилась тьма. Непроглядная и удушливая, как дурман-трава или что-то в этом роде. Отовсюду послышался шепоток, злобненький и от этого еще более жуткий. Но Мадару было не так-то просто напугать, если бы он не знал, что где-то в этой темноте, мечется Нацуме. И вот за него ему было по-настоящему страшно. Но куда хуже стало, когда он попробовал трансформироваться и не смог. Он не был хозяином этого сновидения. Им безраздельно властвовал Нацуме, пусть и не осознавая. Как уж так вышло, что он заблокировал его в этом нелепом кошачьем теле Мадара так и не понял, да у него и времени не было голову ломать. Он просто кинулся в темноту, туда, где шепот звучал чуть громче, для его не человеческого слуха. И вот тогда он учуял его. Нет, не Нацуме. Хоть запах мальчика он никогда ни с чьим не спутал бы. Но и запах своего врага, побежденного, но как оказалось, не до конца, он тоже никогда не смог бы забыть. Это был он. Тот, кто сражался только за себя, тот, кого он победил, но так спешил обратно к Такаши, что упустил возможность бегства злого духа в мир снов, и вот теперь ему, похоже, предстояла новая схватка. На этот раз и, правда, за жизнь того, кого он сумел полюбить.
Но как сражаться, если вместо мощных лап, нелепые пухленькие лапки, как рвать клыками горло, если вместо них, кошачьи мелкие зубки, как рычать, разрывая грозным рыком власть злобненького шепотка, льющегося в уши со всех сторон, когда вместо рыка из горла вырывается лишь грозный мявк, как разгонять темноту сиянием собственной белоснежной шерсти, если нет её, а лишь гладкая глина, покрытая коротким бело-рыжим мехом?
Никак. Но даже зная, что проиграет, он кинулся к бесформенному пятну, склонившемуся над бесчувственным телом мальчика, там, в темноте, наполненной запахом полыни и красного чая, так похожего в кружке на кровь. И впился маленькими кошачьими зубками туда, до куда смог допрыгнуть, и злобный дух взвыл он досады, отшвыривая его от себя. Раздался звук бьющейся глиняной куклы и мальчик, под властью злого духа умудрившийся заснуть во сне, открыл глаза.
- Ты думал, что сможешь победить меня, глупый-глупый белый зверь? - пропело чудовище, ликуя. - За это, я отберу у тебя и твою силу и этого человеческого ребенка, уверен, что вкус его души просто бесподобен, - расхохотался злой дух.
Он был так увлечен своей речью, нависая над Котей, по глиняной мордочки которого ползла уродливая трещина, но он стоял перед ним, ощерившись, готовый принять последний бой, что не заметил, как Нацуме поднялся на ноги, не почувствовал, как подошел.
- Это ведь всего лишь сон, - раздался тихий, но твердый голос мальчика, и оба духа, замерших друг напротив друга, дернулись и замерли, только сейчас вспомнив, где они и кто их господин. - А раз сон, значит, тебя нет, - протянув руку, и ухватив черный бесформенный сгусток за краешек, словно за полу кимоно, прошептал Нацуме все так же твердо. - Тебя не существует. Тебя нет. - И выкрикнул, резко вскинув голову и встретившись со злым взглядом алых глаз. - Я в тебя не верю!
И вот тогда родился свет.
Нацуме резко сел на футоне и почувствовал, как что-то горячее сползло по щеке, он резко вскинул руку и стер непонятно откуда взявшуюся слезу.
- Как стыдно, - пробормотал он, глядя на влажную каплю в ладони.
- Это не слабость, не нужно стыдиться, - раздался теплый шепот над ухом и со спины обняли сильные руки.
- Мадара? - не оборачиваясь, спросил он.
- А ты кого ждал? - насмешливо полюбопытствовал дух, поворачивая к себе его голову и глубоко целуя.
- Кто это был? - спросил мальчик требовательно, когда дух освободил его губы, поворачивая к себе всем телом, чтобы сжать в крепком объятии. Нацуме сам не понял, как получилось, что он обнял Мадару не только руками, но и ногами, и смутился, осознав это. Но дух, не позволил ему отстраниться.
- Зачем тебе знать? Его больше нет, - прошептал он ему в губы.
- Ты с ним тогда сражался?
- С ним.
- Он больше не вернется?
- Никогда.
- Хорошо, - слабо улыбнулся Нацуме и положил голову ему на плечо.
- С тобой все хорошо? - обеспокоено спросил Мадара. Ему только сейчас пришла в голову мысль, что у мальчика может быть шок.
- Мне так горячо, - тихо прошептал Такаши, - Так хочется, чтобы ты... - но запнулся, и замолчал. Мадара тоже не спешил нарушать повисшую тишину, тогда Нацуме глубоко вздохнул и добавил. - Я так хочу, но ты все равно же не сделаешь это.
- Почему ты так решил? - пробормотал дух, понимая, что сопротивляться ему, когда он такой тихий, такой грустный, он просто не может. И весь его многовековой опыт пасует перед непосредственностью этого мальчика, и вся его выдержка летит в пропасть всего лишь от звучания его голоса, тихого и немного хриплого спросонок.
- Ты, правда, сделаешь это? - тут же поднял к нему лицо Такаши, смущаясь, краснея, но, не опуская глаз.
- Ты, правда, позволишь мне сделать это с тобой? - провел по его щеке пальцами дух.
- Да, - неожиданно улыбнулся ему Нацуме и поцеловал нежно-нежно, как умел только он.
Мадара задохнулся в этой нежности, так хорошо и спокойно ему еще никогда не было. И он прекрасно знал, что ничто так не возбуждает мужчин, как совместная победа над врагом, а они с Нацуме, как бы там не было, оба были мужчинами. Не удержавшись, он впился в его губы, уже не лаская, беря и властвуя. И мальчик ответил ему так же страстно. Им было хорошо вдвоем, так не все ли равно, кто они за пределами этого маленького общего на двоих мира. Сейчас существовали только они одни.
Думать трезво Мадара был уже не способен, он резко опрокинул Такаши на футон, не заботясь, что мальчик мог довольно чувствительно удариться локтями, и рванул пижамную куртку. По половицам покатились пуговицы, Нацуме выдохнул ему в рот что-то протестующее, но отстраниться не позволил, удерживая за шею так сильно, что если бы чуть сильней, мог бы удушить. Но дух этого даже не замечал, жадно скользя руками по обнажившейся коже груди и живота. Разорвав поцелуй и позволив ему дышать, он резко спустился к плоской груди и прижал губами сосок. Нацуме выгнулся и застонал, обхватывая его коленями. Мадара удовлетворенно рыкнул и сжал губы вновь, а потом стал лизать и посасывать. Такаши всхлипнул, вцепился в его волосы и попытался оторвать от себя, но дух, конечно, был куда сильней.
- Пожалуйста, - не преуспев, зашептал мальчик, - Пожалуйста, не надо.
- Не надо ласкать тебя? - прошептал Мадара, приподнимаясь, и в голосе его было столько разочарования, что Такаши непроизвольно распахнул глаза. - Нацуме?
- Ты не понял... - задыхаясь от смущения, выпалил он, - Если ты будешь так делать, я долго не выдержу!
- О! - воскликнул тот понимающе, - Тогда не стоит сдерживаться, - прошептал он, склоняясь к его лицу. - Кричи, если хочешь, кончай, если не можешь терпеть.
- Но нас услышат... - запротестовал Нацуме.
- Не услышат. Обещаю. Доверься мне. Ты веришь?
- Тогда позволь мне взять тебя, - попросил Мадара, избавляя их обоих от остатков одежды, на этот раз более сдержанно, хоть ему и хотелось разодрать эти никчемные, только мешающие им сейчас тряпки, в клочья.
- Возьми, - отозвался Нацуме, опуская бедра, когда Мадара стянул с него пижамные штаны, и снова откидываясь на подушку.
Дух на это лишь улыбнулся и спустился вниз. Приподнял его ноги, закидывая себе на плечи и спину, лизнул внутреннюю сторону тонкого бедра, и уткнулся носом в пах. Такаши весь напрягся, словно струнка, и коротко выдохнул, когда на его члене сомкнулись умелые губы. По части ласк Мадаре не было равных. И пусть до него, Такаши не знал никого, он все равно был уверен, что Мадара был лучше всех. Поэтому сейчас мог лишь ерзать и извиваться под ним, когда тот вылизывал его яички и снова обхватывал губами болезненно твердый член. Мальчик стонал, и даже вскрикивал, когда, шалея от собственной безнаказанности и его открытости, Мадара протолкнул в него сначала один палец, смоченный слюной, не переставая посасывать и ласкать, а потом добавил второй. Это было так остро и невыносимо, что, комкая в пальцах простыни, Такаши изогнулся всем телом, почти садясь, и кончил с гортанным криком, в которым слышалось мня духа, не перестававшего ласкать его так внизу, между широко распахнутых ног, пока он полностью не обмяк и не обессилил.
Подняв голову, Мадара не отрывая взгляда от мутных после оргазма глаз мальчика, облизнулся, как кот объевшийся сливок, и накрыл собой все еще мягкое, словно разом лишившееся всех костей тело. Его горячий, твердый член уперся в плоский живот Такаши, он нетерпеливо потерся об него, уже с трудом сдерживая свое собственное желание, и вгляделся в лицо мальчика, словно ожидая одобрения или поощрения. Но Нацуме сейчас был просто неспособен говорить. Зато способность двигаться и ощущать к нему все же начала возвращаться. Он медленно поднял руку, пропустил её между их телами, не отпуская взгляда желто-зеленых, кошачьих глаз, и обхватил ладонью член духа, неуверенно двигая пальцами по всей длине. Мадара тут же уткнулся лицом ему в плечо и тихо застонал.
- Я безумно хочу тебя, малыш, - простонал он, но не попытался воплотить желаемое в действии.
- Так возьми, - тихо прошептал Нацуме. - Я хочу, - и неуверенно попытался направить его в себя. Но Мадара перехватил его запястье и резко отвел руку, зажимая её у него над головой.
- Будет больно, - предупредил он.
- Я знаю, - кивнул Такаши.
- Уверен.
- Давно.
- Я люблю тебя, - выдохнул он и резко толкнулся вперед, проталкивая в него головку.
Такаши хотел ответить, но не смог. Боль была не такой сильной, как он ожидал, но она была, и не позволяла вздохнуть. Он даже кричать не мог, лишь напрягся всем телом и ждал.
- Пожалуйста, - целуя его в шею, прошептал дух, - Расслабься, иначе ничего не получится. Пожалуйста, Нацуме.
- Да, - с трудом выдавил он из себя и, действительно, попытался это сделать, и, кажется, у него получилось.
Несколько коротких, медленных толчков, слезы, выступившие на ресницах, и капельки пота на лбу, заблестевшие в свете луны, льющемся из окна, и Мадара проник в него до конца. Оба замерли.
- Когда будешь готов, - исступленно пробормотал дух, уже почти не контролируя себя от страсти, - Скажи, я буду двигаться.
- Сейчас! - выдохнул Нацуме, резко впиваясь короткими ногтями ему в спину.
И Мадара отпустил себя, сначала медленно, потом все резче и жестче двигаясь в нем. Такаши кричал, извивался, оставлял на широкой спине кровавые полосы от ногтей, и ничего не мог поделать с болью, и, неожиданно пришедшим ей на смену, наслаждением. Он никогда не чувствовал себя таким цельным, отдаваясь и принимая, извиваясь, прогибаясь и выстанывая короткое имя своего духа, теперь уже полностью его. И только сейчас он понял, как это прекрасно быть не просто вместе, а на короткий миг слиться, став единым целым, растворяясь друг в друге и раскрываясь навстречу каждой частичкой души.
- Мадара?
- Ммм...
- Пусти, мне в школу пора.
- Нет.
- Мадара.
- Ты все равно нормально ходить не сможешь, а я хочу сегодня побыть с тобой только вдвоем.
- А что я скажу тете?
- Что тебе приснился дурной сон, ты не выспался и плохо себя чувствуешь. И заметь, ни слова лжи.
- Ага, только то, что я не выспался, это не причина, а следствие.
- Ну, она-то об этом никогда не догадается, поэтому, слушайся старших и не спорь со мной.
@темы: яой, фанфики, аниме, Natsume Yuujinchou, NC-17
Убью!
- Юури? - распахнул глаза Вольфрам, проснувшись, но, разумеется, в темноте спальни разглядеть хоть что-то у него не получилось.
- Да, - выдохнул ему на ухо знакомый голос, и все бы ничего, если бы его обладатель сейчас не нависал над ним, почти полностью накрыв горячим даже через два слоя ткани телом.
- Что ты делаешь? - упершись ладонями в грудь жениха, запротестовал фон Бильфельд. Происходящее ему не нравилось. Совсем не нравилось.
- В данный конкретный момент думаю, - отозвался Юури. И все бы ничего, если бы в его голосе не появились какие-то совсем не привычные нотки.
- Ты меня... - начал Вольфрам, но вовремя оборвал себя. Еще не хватало признаться этому слабаку, что ему сейчас страшно до нервной икоты. Юури загораживал от него окно и лунный свет, льющийся из него, поэтому Вольфрам совершенно не видел ни его лица, ни глаз, лишь какие-то темные провалы, и голос его ему совсем не нравился, и вообще это все так странно. Юури никогда не стал бы делать так. Ведь, правда, не стал?
- Пугаю? - щекоча завитки волос на висках дыханием, поинтересовался Шибуя.
- Нет! - воскликнул Вольфрам и резко оттолкнул его от себя, садясь на кровати.
Юури сидел напротив на пятках и грустно смотрел на него, лунный свет падал сейчас как раз на его лицо, и все чувства были отчетливо видны.
- Что на тебя нашло?! - требовательно вопросил Вольфрам. И осекся, натолкнувшись на неожиданно злой взгляд.
- Уже ничего, - бросил Юури. Перебрался на свою половину кровати и отвернулся к нему спиной.
- Юури, - растерянно прошептал фон Бильфельд.
Но тот лишь рассерженно сопел в ответ, тщетно пытаясь выровнять дыхание.
- Ну, что на тебя нашло? - тоже огорчившись, спросил Вольфрам, обхватывая руками колени, прижатые к груди.
- Уже ничего, - явно прилагая усилия, чтобы голос звучал ровно, отозвался Юури. - Спи, ладно?
- Нет. Не ладно. - Отрезал Вольфрам, краснея, и злясь на себя за это. - Я хочу знать, почему мой будущий муж разбудил меня посреди ночи.
- Будущий муж, - прошипел Юури в ответ, - С утра я был твоим женихом.
- Какая разница? - не понял Вольфрам.
- Большая, - бросил Юури раздраженно. - Помолвку всегда можно расторгнуть.
- Что? - резко севшим голосом спросил Вольфрам.
- То, - пробормотал Юури, - Если не собираемся жениться, зачем вообще продолжать этот глупый фарс.
- Значит, - все еще не веря, что это происходит с ним, прошептал Вольфрам, - Ты решил меня бросить?
- Для того, чтобы бросить, надо сначала быть вместе.
- Но... - попытался запротестовать фон Бильфельд, но Юури упрямо продолжал.
- А ты меня вон как боишься... - горестно вздохнул он.
- Я боюсь?! - возмущенно вскричал Вольфрам, придвинулся и резко схватил его за плечи, поворачивая к себе лицом. В глаза жениха он прочел отчаяние, и они замерли, не в силах сказать хоть что-то. Да, и что тут можно было говорить?
Юури снова вздохнул, Вольфрам резко зажмурился, склонился и впился в его губы поцелуем, неумелым и таким отчаянным, но Юури все понял правильно, порывисто обнял его, опрокидывая на себя, и ответил, стараясь повторять тоже, что и Вольфрам. Но, так как, опыта не было у обоих, им все же пришлось оторваться друг от друга.
- Вольфрам, - изумленно распахнул на него глаза Юури, под этим его взглядом не зная, куда себя деть от смущения, Вольфрам уткнулся ему в грудь и замер, просто не зная, что еще можно сделать. И даже, когда Шибуя стал ласково гладить его по спине и плечам, не сумел себя заставить расслабиться.
- Если тебе это так не нравится, зачем тогда надо было это делать? - тихо спросил Шибуя. - Я ведь понял, честно, понял, если бы ты сказал, что хочешь разор...
- Я не хочу! - отчаянно прошептал Вольфрам, зарываясь лицом ему в грудь.
Шибуя замолчал, но успокаивающе гладить его по спине не перестал. Вольфрам просто не смог долго терпеть его молчание.
- Я так сильно хочу стать твоим мужем, - зашептал он, - Но я не знаю, хочешь ли ты, любишь ли ты меня.
- А ты меня? - тут же настойчиво потянул его за волосы на затылке Мао. Вольфрам глубоко вздохнул и послушно поднял смущенное лицо.
- Давно и очень сильно, - непослушными губами произнес он.
- И я тебя, - радостно улыбнулся ему не менее смущенный Юури, - и тоже, кажется, уже давно.
- Что? - сипло выдохнул Вольфрам, и тут же обрел голос, - И ты все это время молчал?!
- Ну, я же не знал, наверняка, - радостно отозвался Юури.
- Да, как ты?!.. Да, как ты мог?!.. Я так мучался!
- Знаешь, а у нас говорят, если долго мучиться...
@темы: сенен-ай, фанфики, Kyou Kara Maou, PG-13
Любопытство, а не любовь
- Сиэль, - протянул принц с дивана, наблюдая, как граф разбирает за столом какие-то документы.
- Что? - довольно невежливо отозвался Сиэль, не поднимая головы. Индийский гость его порядком раздражал, особенно своей непосредственностью. Сома запросто мог спросить о таком, о чем вообще вслух говорить было не принято, по крайней мере, в пуританской Англии.
Вот и сейчас, принц явно заинтересовался чем-то в этом роде, Сиэль просто предчувствовал, что его вопрос ему не понравится.
- А ты когда-нибудь с девушкой спал? - задумчиво спросил он.
- Что? - как бы Сиэль не готовил себя к чему-то подобному, он все равно опешил.
- Ну, так спал или нет? - настаивал принц.
- Мне четырнадцать, - взяв себя в руки строго напомнил граф.
- И что с того? - явно не понял его принц.
- У нас не принято в столь раннем возрасте заниматься чем-то подобным, - пояснил Сиэль, с трудом сдерживаясь. Щеки уже пылали, он чувствовал это, но он терпел. И, как назло, Агни с Себастианом сейчас были на кухне, занимаясь приготовлением ужина для них обоих, так что помощи ждать было не от кого.
- Да? - искренне изумился Соба, - А вот в гареме моего отца...
- Пожалуйста, избавь меня от подробностей! - холодно бросил Сиэль.
- Постой, а с парнями? - вместо того, чтобы замолчать, встрепенулся принц и даже сел.
- Чего?! - вскричал Сиэль и чуть ли не подпрыгнул на месте.
- Ты чего так орешь? - округлил на него глаза принц, - Я просто спросил.
- Чему тебя вообще твой дворецкий учит? - не унимался Сиэль.
- Ну, этому он меня пока не учит, а жаль... - печально вздохнул Сома. - Встал на ноги и, пока он неспешно подходил к его столу, Сиэль с ошеломленным выражением глаз пытался понять, что именно он только что сказал. Когда до него дошло, Сома уже как ни в чем не бывало уселся на угол его стола и улыбнулся.
- Ну, так как?
- Я вообще-то, имел в виду, - холодно начал Сиэль, подобравшись, - Что, как твой дворецкий, Агни обязан заниматься твоим образованием.
- Он и занимается, правда не по тому предмету, который мне хотелось бы изучить.
- Ты понимаешь, что наша религия, не одобряет такие связи?
- Какие?
- Между мужчинами, идиот! - не сдержался Сиэль, Сома просто выводил его из себя. Ну, как можно быть таким... таким... принцем!
- А почему? - непонимающе уставился на него тот. - Это ведь так приятно.
- Ты-то откуда знаешь?
- Ну, у моего отца в гареме ведь не только женщины.
- И, по-твоему, это нормально? - устало откинувшись на спинку кресла, и уже понимая, что с Сомой спорить бесполезно, вздохнул Сиэль.
- А что ненормального, если это доставляет удовольствие обоим?
- А оно доставляет? - недоверчиво посмотрел в темно-карие глаза индийского принца английский граф.
- Конечно! - убежденно откликнулся тот.
- И тому, кто... - мучительно покраснев и отвернувшись, прошептал Сиэль, но быстро себя одернул.
- О! - воскликнул Сома, когда понял, о чем постеснялся его спросить граф. - Знаешь, я в таком положении не пробовал, но говорят, что это может быть даже приятнее.
- Не может быть, - обхватывая себя за плечи, убежденно пробормотал Сиэль. Он сам не понимал, почему его это сейчас так волнует. Перед глазами отчего-то стояли лукаво улыбающиеся глаза его личного демона.
- Ну, если не веришь моим словам, не хочешь попробовать? - бесхитростно предложил Сома.
Сиэль даже переспросить не смог, просто поднял на него взгляд и замер.
- Да, ладно тебе, Сиэль, - не утерпев, принялся убеждать его принц, ему самому эта идея очень понравилась. - Я ведь не предлагаю тебе быть снизу, раз ты так боишься, но совсем не против попробовать это с тобой.
- Ты понимаешь, что я... - начал граф, но все же что-то во взгляде принца, не позволило ему продолжить. - Я думал, ты хочешь сделать это с Агни. - Задумчиво напомнил он.
- Хочу. - Кивнул Сома, - Но сам подумай, как ему будет не просто, если я буду совсем неопытным, и мне будет больно.
- А со мной тебе больно не будет?
- Не обижайся, - вкрадчиво начал он, склоняясь к нему чуть ниже, - Но по сравнению с Агни, твой...
- Не надо, я понял, - вскинул руку граф. Похоже, сегодня приобрести свой естественный цвет его лицу не грозило.
- Ну, так что, пойдем?
- Куда?
- В спальню.
- Я еще не согласился.
- Давно согласился, иначе не расспрашивал, - убежденно кивнул Сома и протянул ему руку. Сиэль не понял, как так получилось, что он принял её.
- И что теперь? - поинтересовался Сиэль, когда они оказались за плотно закрытой дверью в его спальни.
- Раздеться. - Пожал плечами принц и начал разоблачаться.
Сиэль вздохнул. И зачем, спрашивается, он сейчас это делает? Но ему и, правда, было любопытно. В конечном итоге, с демоническим контрактом, связывающим его по рукам и ногам, на рай ему рассчитывать не приходилось, так зачем тогда отказывать себе в удовольствии?
- Ну, что ты там возишься? - окликнул его Сома, оставшись в одних штанах.
Сиэль отстраненно окинул взглядом его фигуру, развязывая галстук. Принц был прекрасно сложен, и даже красив, по крайней мере, Сиэль подумал, что это так. Но продолжить размышления тот ему не дал, решительно подошел и стал расстегивать рубашку, с которой граф все медлил. Сиэль опустил руки, позволяя ему раздевать себя. Он только сейчас, когда Сома оказался так близко, смог рассмотреть, какие длинные у него ресницы, так и хотелось провести по ним пальцем, чтобы убедиться, что это не игра светотени. Юный граф за своими наблюдениями даже не заметил, как принц успел стянуть с его плеч рубашку, обнажая белоснежную, незнающую загара кожу, и отступил на шаг, жадно разглядывая его.
- Ты красивый, - восхищенно выдохнул он, и открыто улыбнулся.
Сиэль сглотнул, неотрывно глядя в карие глаза индийца, и не стал отступать, когда тот снова шагнул к нему и порывисто обнял, прижимаясь губами к шее.
- Ммм... - заурчал он.
- Что? - с трудом выдавил из себя граф, сначала поколебавшись, но тоже подняв руки и обняв принца в ответ.
- Ты так вкусно пахнешь, - прошептал Сома и быстро лизнул кожу за ушком. Не ожидавший ничего подобного Сиэль вздрогнул всем телом. Поняв его дрожь по-своему, принц просящее обронил, - Не бойся. Я тебя всему научу, тебе понравится.
- Надеюсь на это, - пробормотал Сиэль, заставил его отстраниться и сам повел к кровати. Сома не сопротивлялся.
По-началу, не было ничего, тем более возбуждения. Они просто лежали рядом и осторожно исследовали руками тела друг друга. Принц, понятное дело, был смелей и раскованнее, но не пытался руководить или как-то подталкивать Сиэля, позволяя тому привыкнуть к мысли, что они собираются сделать. Потом, он все же устал ждать, и потянулся к его губам. Сиэль нахмурился, но отстранятся не стал. Первый поцелуй получился смазанным, все-таки у Сиэля совершенно не было опыта в поцелуях, но он быстро разобрался как приятнее всего и ему и его партнеру, и через несколько минут, они уже увлеченно целовались. И граф себя поймал на мысли, что ему это нравилось. И очень. А когда руки принца стали путешествовать по его плечам и спине, сжимая и поглаживая, стало еще приятнее, и он улыбнулся.
- Нравится? - восторженно выдохнул Сома, отрываясь от его припухших губ.
Сиэль кивнул и снова поцеловал его. И быстро, чтобы не успеть передумать, опустил руку на пах принца. Он неожиданности тот коротко вскрикнул ему в рот. А граф тут же сжал его уже возбужденный член через ткать.
- Ты же сказал, что никогда не делал это раньше, - обиженно протянул принц.
- Я и не делал, - победно усмехнулся Сиэль, - Но это не значит, что ты будешь во всем руководить.
- Ах, так, - сверкнул на него глазами тот, - Ну, держись! - резко опрокинул его на кровать, усаживаясь верхом на ноги и расстегнул на нем брюки до того, как Сиэль успел хоть что-то сообразить. Но потом, граф резко дернулся под ним, приподнимаясь на локтях, но принц на это лишь с превосходством улыбнулся и склонившись к узкой молочно-белой груди быстро лизнул розовенький сосок. Сиэль судорожно выдохнул через непроизвольно сжавшиеся зубы и распахнул глаза. По позвоночнику забегали мурашки. Он встретился со смеющимися глазами принца и снова откинулся на подушку.
- И что дальше? - поинтересовался он у потолка.
- Много чего, - отозвался Сома, приспуская на нем укороченные брючки, Сиэль послушно приподнял бедра. - Ну, приступим, - прокомментировал принц, непроизвольно облизнувшись, но тут Сиэль снова резко сел и притянул его к себе за поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, юный граф ощутил приятный жар, разливающийся внизу живота, и удовлетворенно отметил затуманенный взгляд индийца.
- Так к чему ты там хотел приступить? - напомнил он, опираясь локтями на кровать. Сома вздрогнул, с трудом сфокусировал взгляд на его лице, и снова улыбнулся.
- Знаешь, я и не думал, что с тобой будет так интересно.
- С тобой тоже не соскучишься, - милостиво признал граф, и отстранил его руку, когда принц попытался стянуть с его глаза повязку.
- Я не боюсь физических недостатков, - почти обиженно поджал губы принц.
- Ну, и что, - немного прохладно отозвался граф, и Сома со вздохом смирился. Сполз чуть пониже, и, высвободив из белья уже напрягшийся член, не отрывая от него глаз от графа, склонился и медленно облизал головку. Сиэль шумно выдохнул.
- Я же обещал, что тебе понравится, - улыбнулся он, и прежде чем юный граф успел ответить, быстро обхватил его член губами, вбирая в себя.
Сиэль коротко вскрикнул, откинулся на подушки и закрыл глаза рукой, согнутой в локте. Принц принялся увлеченно посасывать и облизывать, получая не меньшее удовольствие от процесса, чем быстро возбудившийся до предела Сиэль, исступленно мечущийся по кровати. Соме даже пришлось придерживать его за бедра, чтобы не задохнуться, когда он начал вталкиваться ему в рот. Но, когда граф уже готов был кончить, принц намеренно сжал его член у основания, не позволяя достичь разрядки, и Сиэль закричал, пронзительно и горько. На светлых ресницах выступили слезы, так плохо ему еще никогда не было.
- Ну-ну, - успокаивающе прошептал ему на ухо Сиэль, - ты же не хочешь, чтобы все закончилось так быстро.
- Нет. - Твердо выдохнул Сиэль, вынуждая его поднять голову и целуя в губы. - Что теперь?
- А теперь давай подготовим меня, - прошептал принц, уже и сам плохо соображающий от разрывающего изнутри возбуждения.
Сиэль тут же опрокинул его на кровать, и они поменялись местами.
- Как? - коротко выдохнул Сиэль, склоняясь над ним.
- Оближи пальцы, и... - начал принц, но тут в дверь спальни деликатно постучали.
Они бы, может быть, и не услышали этот стук, если бы он не повторился, но уже более настойчиво.
- Мой господин, - раздался из-за двери ровный голос Себастиана, - Пора ужинать.
- Ответишь? - приглушенно зашептал принц чуть не плача от разочарования.
- А ты предлагаешь, чтобы он выломал дверь, если не дождется ответа?
- Он твой слуга, ты можешь приказать ему. - Запротестовал Сома.
- И потом выслушивать его комментарии, ну уж нет, - фыркнул Сиэль, которому вся их затея уже перестала казаться такой уж любопытной.
- Граф, а вы не знаете, где принц? - раздался из-за двери еще один, но взволнованный, а не ровный, как у Себастиана, голос.
- Ну, и что нам им теперь сказать? - жалобно спросил Сома, взгляд его заметался.
- Правду, - невозмутимо отозвался Сиэль, скатываясь с кровати и поднимая с пола рубашку. - Принц со мной, не волнуйтесь, - сказал он громко, чтобы его услышали оба дворецких. - Мы сейчас спустимся.
- Мой господин, - все так же ровно произнес Себастиан, не делая попытки войти, - Вы уверены, что вам не нужна моя помощь.
- Уверен, - отозвался он, застегивая рубашку и находя глазами отброшенный в противоположную сторону пиджак.
- В таком случае мы накрываем на стол.
- Да-да, конечно.
За дверью послышались удаляющиеся шаги. Сиэль подошел к кровати и посмотрел сверху на бессмысленно смотрящего в потолок принца.
- Ну, и долго ты будешь валяться?
Принц на это лишь горестно вздохнул, но не пошевелился. Сиэль сел рядом с ним на кровать и испытующе посмотрел в прикрытые длинными темными ресницами глаза.
- Ну, хочешь, я предложу Агни к тебе подняться?
- А он поднимется? - оживился принц, приподнимаясь на локте.
- Если сказать, что ты его зовешь, конечно, - убежденно произнес Сиэль.
- А если он не захочет? - грустно посмотрел на него Сома.
- Все в твоих руках, - ободряюще приподнял уголки губ в улыбке, отозвался граф.
- А ты что будешь делать? - требовательно спросил тот.
- Ну, я думаю, - отвел глаза граф, и улыбнулся чуть шире, - Себастиан не откажется продолжить мое обучение, которое начал ты.
- О! - восхитился принц, - Тогда по рукам.
После всего
- Что это? - тихо спросил юный граф, садясь в лодке, в которой до этого лежал.
- Ваши чувства, мой господин, - пояснил дворецкий, правящий лодкой по фильму его жизни одной рукой.
- Красиво.
- Вы так думаете?
- Да, - подтвердил граф, и посмотрел в темную воду, на поверхности которой плыли вместе с ним в неизвестность кадры из его короткой, но насыщенной жизни.
- Элизабет будет плакать.
- Леди очень сильно любит вас, - согласился дворецкий.
- Она так часто плачет. Меня всегда утомляли её слезы.
- Вы желали бы оградить её от них?
- Нет. Просто это так по-женски, как что так реветь.
- О, женщины бывают разными, мой господин.
- Я об этом уже не узнаю. - Отозвался мальчик, но в голосе его не было печали, скорее вселенская усталость. Он просто констатировал, не переживал.
- А хотели бы узнать? - поинтересовался демон.
- К чему эти вопросы? Моя жизнь закончилась.
- Как вам будет угодно, мой господин.
Они высадились на песчаный пляж острова. Но Себастиан не позволил его ногам коснуться светлого песка, подхватив Сиэля на руки прямо из лодки. Его дворецкий лишился руки, но это его явно не волновало. Он пронес мальчика через небольшой лесок и вошел в развалины старого замка. Здесь предстояло закончить свой путь последнему из рода Фантомхайв.
Сиэль тихо вздохнул, когда слуга опустил его на каменную скамью.
- Это больно?
- Я постараюсь сделать это нежней, - так же тихо отозвался демон.
- Не нужно, - отказался граф, алые глаза Себастиана распахнулись в изумлении, а Сиэль пояснил, - Я прожил короткую жизнь, но мне все равно есть что вспомнить.
- Перед смертью вы хотите вспомнить жизнь?
- Я хочу, чтобы ты забрал вместе с душой и боль.
- Да, мой господин, - покорно опустился перед ним на колени дворецкий. Протянул руку и снял с лица уродливую черную повязку, нежно проведя ладонью, лишенной перчатки, по щеке и лбу мальчика, прикрывшего глаза от неожиданно ласки. Сиэль еще раз почти не слышно вздохнул. Демон улыбнулся, и медленно приблизил к нему свое совершенное лицо. Так медленно. Просто невыносимо. Смотреть в глаза своей смерти не так-то просто, поэтому Сиэль смежил веки и замер, ожидая боли. Простреленный бок ныл немного, но он знал, что боль, которую причинит ему демон, будет куда сильнее. Он был готов к ней. Он ждал, он жаждал этой боли, он так устал цепляться за жизнь. Так устал быть взрослым и сильным, ему хотелось тишины и беспамятства. Он бессловно молил о них.
Губ коснулось что-то мягкое и теплое. Сиэль не пошевелился. Еще чуть-чуть, и... влажный язык очертил их, раздвигая. Это было так странно. Зачем он его целует, когда должен убить? Демон был очень нежен, так нежен, как никогда не позволял себе. Сиэль послушно приоткрыл рот, и влажный язык проскользнул в него, лаская небо и внутреннюю сторону щек. Он все ждал боли. Но её не было. И демон все так же осторожно продолжал целовать его. И граф не выдержал его нежности, не смог терпеть тепла, исходящего от пальцев, массирующих его затылок. Он порывисто подался вперед, обхватывая руками шею демона, и ответил, страстно, нетерпеливо, по-детски неопытно, но столько облегчения было в его поцелуе, столько искренности, что Себастиан замер под его напором, улыбаясь. И Сиэль чувствовал губами контуры его улыбки. Это было так приятно. Что по щекам в тот момент потекли слезы, граф уже не осознал. Благодарно вздохнув, он провалился в беспамятство, скользя обмякшими руками по широким плечам.
Утро началось с пения птиц под окном и странного сна, который все еще удерживал его в своих объятиях. Кругом темно и беззвучно, лишь где-то вдалеке капает вода, размеренно, словно отмеряя застывшую вечность. Он шел по темноте и мог видеть лишь свои босые ноги. От каждого шага расходились круги, словно он шагал по воде, или крови. Но её запаха не было, значит, это все же была не кровь. да и ступни его не окрашивались в алый цвет. Он шел и не знал, чем закончится этот странный путь, и проснулся лишь тогда, когда его обняли теплые руки, и увлекли за собой вверх, на поверхность, к солнцу, которое в прервавшемся сне так и не успело взойти.
За открытым по случаю теплой погоды окном надрывалась какая-то птаха. Сиэль лежал в кровати и смотрел в знакомый до каждой трещинки потолок и не мог понять, он все еще спит, или уже проснулся. Тело казалось чужим, но между этим он ощущал какую-то приятную истому, и прислушиваясь к щебетанию нежился в кровати. Странно все это было. Не правильно.
- Вы проснулись, мой господин, - раздался тихий вкрадчивый голос, Сиэль резко сел в кровати, широко распахнутыми глазами глядя в лицо склонившегося к нему дворецкого.
- Почем я здесь? - непослушными губами прошептал он.
- Потому что сейчас утро, а вы только что проснулись. Разве это не естественно просыпаться в собственной постели? - невозмутимо отозвался Себастиан, осторожно ставя на прикроватную тумбочку утренний чай.
- Я умер.
- Разве вы чувствуете себя мертвым?
- Нет, - отрицательно покачал головой граф, - Но ведь ты съел мою душу.
- Съел? - насмешливо уточнил дворецкий, - Интересно, как вы себе это представляете?
- Ну, - замялся мальчик, и мучительно покраснел, - Последнее, что я помню, ты... - судорожно вздохнув, он все же закончил, - ты поцеловал меня.
- И?
- Ты высосал мою душу. - Быстро переведя взгляд на окно, выдохнул он.
- О, уже высосал, только что вы говорили, что я её съел, - напомнил слуга, и Сиэль отчетливо различил в его голосе сдерживаемый смех.
Это было так обидно. Так не честно. Он закусил губы, чтобы не накричать на Себастиана, как иногда позволял себе это раньше. Но ведь сейчас все изменилось, должно было измениться, правда? Он отчетливо чувствовал, что дворецкий пристально наблюдает за выражением его лица, и больше всего на свете сейчас он желал, чтобы не дрогнул ни единый мускул, чтобы коварный демон ничего не смог прочитать в нем.
- Вам пора вставать, мой господин, - мягко произнес слуга, нарушая затянувшееся молчание.
Мальчик тут же вскинул на него голубые, почти синие глаза, сейчас в них плескалась беспомощность, он еще не знал, что в правом больше нет печати контракта, ведь он исполнен, но демон не спешил сказать ему об этом, когда придет время, Сиэль сам все увидит. Себастиан глубоко вздохнул, и приложил ладонь в белоснежной перчатке к его щеке.
- Вы могли бы забыть все, как страшный сон.
- Но я не забыл, - с трудом заставляя губы шевелиться, прошептал Сиэль.
- Но так было бы куда как проще.
- Что проще?
- Жить дальше, словно ничего не произошло.
- Но ведь произошло, как я могу забыть?
- Что именно? Свою несостоявшуюся смерть?
- И это тоже, но... - Сиэль запнулся, и попытался опустить лицо, но Себастиан удержал его, - Как я могу забыть, что королева сделала с моей семьей?
- Желаете отомстить?
Сиэль замер. Перед глазами пронеслись строки дневника Танаки. Его отец, предыдущий граф Фантомхайв, сказал, что из ненависти никогда не получится ничего хорошего, отмщение ничего не изменит. Сиэль не просто запомнил эти слова, он прочувствовал их.
- Нет. - Произнес он, и зажмурился, не в силах больше терпеть испытующего взгляда своего безупречного дворецкого.
- Неужели поэтому вы так отчаянно не желаете жить? - печально поинтересовался Себастиан.
Сиэль тут же изумленно распахнул глаза.
- Я хочу! - выпалил он в лицо, склонившегося слуги, - Но по контракту теперь моя душа принадлежит тебе, а значит...
- А кто об этом знает? - проведя большим пальцем по его губам, лукаво взглянул на него дворецкий.
Граф задохнулся. Предположение казалось таким абсурдным, что ему было страшно поверить в то, что он правильно понял намек. Видя его мучения, Себастиан склонился еще ниже и осторожно коснулся губами уголка губ. Сиэль опешил, но тело среагировало само, без участия разума. Руки взметнулись вверх, обхватывая шею демона, а губы сами раскрылись навстречу. Но демон тут же отстранился.
- Я вовсе не имел ввиду, - строго заметил он, - Что вам придется расплачиваться со мной своим телом.
- Что?! - тут же взвился граф, - Да, как ты посмел подумать, что я...
Его рот закрыли властные губы. Он тут же ответил. Потом что сейчас в их поцелуе не было нежности, лишь противостояние. Это была схватка, как в фехтовании. Поединок не господина и слуги, а двух равных. Сиэль уже задыхался, под веками вспыхивали огонечки, но продолжал сопротивляться, сражаться, не смирившись, все еще злясь. Себастиан был вынужден прерваться первым. Он-то мог и продолжать, но граф явно уже был на гране обморока, но не желал отступать.
- Как же вы упрямы, мой господин, - укорил его демон, смахивая с ресниц мальчика неясно откуда набежавшую влагу. Сиэль на это лишь победно искривил онемевшие губы, и сжал в пальцах ткань фрака на широких плечах дворецкого, судорожно глотая воздух. - Так что мы будем делать с вашей жизнью? - поинтересовался он, когда Сиэль смог хоть немного отдышаться.
- А со смертью? - тут же требовательно спросил Сиэль, положив голову на плечо демона, когда тот опустился рядом с ним на кровать.
- Знаете, в вашем случае, смерть может и подождать, - улыбнулся дворецкий, перебирая в пальцах прядки волос на затылке мальчика.
- Значит, ты позволишь мне жить?
- Жизнь куда интереснее смерти, - задумчиво произнес демон.
- Себастиан, - позвал Сиэль через некоторое время. Ему было очень уютно вот так просто сидеть, и чтобы Себастиан обнимал его.
- Да?
- Если ты не ешь души, тогда зачем они тебе?
- Ну, если я отвечу, для развлечения, вы ведь мне не поверите?
- Ага. Для развлечения, - с сарказмом протянул граф, - А руку во время боя с ангелом ты потерял тоже так, чтобы не скучно было.
- Сейчас моя рука при мне, как вы можете видеть.
- Так зачем тебе души? - требовательно спросил мальчик, поднимая голову с его плеча.
- Чтобы служили мне.
- Тогда почему ты все еще называешь меня господином?
- Мне нравится вас так называть и быть для вас дворецким, вы против?
- Нет. Но почему именно я?
- Потому что я... - начал демон, потянув за волосы на затылке и вынудив его поднять голову, чтобы их глаза снова встретились.
Сиэль широко раскрыл глаза, ожидая откровения.
- Потому что я л...
Бах! Где-то на нижнем этаже раздался оглушительный взрыв. Сиэль резко дернулся.
- Что это? - испуганно выдохнул он, от неожиданности забыв, что лучше не стоит демонстрировать свои слабости демону.
- О, - протянул Себастиан огорченно, поджал губы и встал, - Похоже, Бард опять не справился с приготовлением завтрака.
- Бард?! - вскричал Сиэль, вскакивая с кровати.
- Мой господин?
- Они же погибли, - резко осекся он, наблюдая, как Себастиан невозмутимо достает из шкафа его одежду.
- Их души принадлежат мне. Они не могут погибнуть, если я этого не хочу.
- А я?
@темы: сенен-ай, фанфики, аниме, Kuroshitsuji, PG-13
3. Первая близость
- Почему всегда только поцелуи? - тихо спрашивает Такаши, не поднимая головы от учебника. Котя-сенсей, мнущий пухлой тушкой вторую подушку (первая сейчас под Нацуме) заходиться в кашле.
- Что, прости? - сипло выдавливает из себя кот, изумленным взглядом впиваясь в напряженные плечи мальчика.
- Ты всегда меня только целуешь, но никогда... - начинает пояснять тот, но обрывает себя. - Извини, это я так, - произносит он быстро, делая вид, что вернулся к домашнему заданию.
Кот снова сворачивается на подушке клубком и демонстративно зевает, хоть Нацуме его сейчас и не видит, но слышит же, и тоже только делает вид, что не понял. Так, кажется, будет проще, или нет?
Нацуме лежит без сна и смотрит в темный потолок. Перебирает в памяти все то, что случилось с ним этой весной. Так много и так быстро, не передать словами. Столько открытий, но главное связано лишь с одним существом, которое сейчас, как последний хам, пока он мучается бессонницей, посапывает лежа рядом с ним на футоне к верху брюхом, и так и хочется ткнуть в пузо этого эгоиста, чтобы проникся моментом. Такаши вздыхает. Мадара теперь редко превращается в белого лиса, чтобы сторожить его сон, а жаль, ему нравилось засыпать, утопая в его белоснежном меху, так похожем на воздушное облако, только дышащее и теплое. Зато теперь он довольно часто принимает облик человека, но не Рейко, а мужской, каким он его застал в тот день, когда Мадара вернулся к нему с победой. Нацуме искренне считает, что в обоих своих воплощениях Мадара красивый. Котя-сенсей милый и смешной, но Мадара, настоящий, каким он мог бы быть, если бы не принял решение остаться с ним, красивый. И с этим очень трудно спорить. А еще, Такаши кажется, что он влюблен. Это так странно.
Котя-сенсей ворчит во сне что-то неразборчивое. Нацуме переворачивается на бок, подкладывает под щеку локоть и смотрит на умильную мордашку. Кот, похоже, видит сон. Его пухлые лапки дергаются, словно он бежит за кем-то, вряд ли от кого-то, зная Мадару. Такаши понимает, что это очень эгоистично, будит его сейчас, но он ничего не может сделать, рука тянется сама. Пальцы не сильно сжимают острое ушко и осторожно дергают. Котя-сенсей на секунду замирает неподвижно, а потом лениво приоткрывает один глаз.
- Ну что, - любопытствует он, как ни в чем не бывало, - Хочешь продолжить разговор про поцелуи, которых тебе вдруг стало недостаточно?
- Что? - округляет глаза мальчик, и тут же заливается ярким румянцем. Такого поворота он явно не ожидал.
Котя фыркает и с тихим хлопком перевоплощается. Теперь рядом с Такаши кладет голову на подушку парень чуть старше его с длинными пушистыми волосами. Прежде чем успеваем подумать, Нацуме протягивает руку и начинает гладить его по ним, словно кота. Но Мадара, действительно, прикрывает глаза, как сделал бы, будучи еще Котей, и начинает тихо урчать от удовольствия. Как человеческое горло может рождать такой кошачий звук, для Нацуме остается загадкой, но Мадара и не человек, так что, с ним возможно все. Мальчику нравиться слышать его мурчание, он придвигается ближе и в какой-то момент дыхания перемешиваются. Мадара приоткрывает глаза.
- Я думал, - признается он, не двигаясь, - Что тебе еще рано интересоваться такими вещами. Но, похоже, дети твоего поколения взрослеют слишком быстро.
- Мне уже почти шестнадцать, - робко напоминает Нацуме, не отодвигаясь.
- В том-то все и дело, что почти, - вздыхает Мадара, протягивает руки и привлекает его ближе.
Нацуме тихо дышит, щекоча дыханием его грудь в распахнутой почти до пупка светлой рубашке, старается ровно, но все равно сбивается, когда Мадара так близко, в последнее время, всегда так. Они лежат, обнявшись, кажется, бесконечно долго, на самом деле всего пару минут, а потом мальчик поднимает лицо и тихо спрашивает. - Ты меня поцелуешь?
И духу ничего не остается, как исполнить его желание, потому что он сам, давно желает этого, просто не решается, не хочет испугать, ведь с каждым разом его поцелуи все настойчивее, и все труднее сдержаться. Но, неужели, уже можно и не сдерживаться, ведь он сам попросил? Но Нацуме кажется ему таким хрупким, таким маленьким и юным, что просто немыслимо позволить себе что-то больше, чем поцелуи. Но как же порывисто он отвечает ему!
- Нацуме? - тихо зовет дух, невесомо чертя пальцами узоры на спине мальчика под задравшейся пижамной курткой.
- Что? - так же шепотом отвечает тот.
- Я ведь не настаиваю ни на чем большем.
- А я... - выдыхает тот решительно, обхватывает ладонями его лицо и шепчет в губы, - Настаиваю. Очень.
- Мы могли бы и подождать. - Не унимается дух.
- Зачем? - справедливо задается вопросом Такаши. - Считаешь, что мои чувства к тебе могут измениться?
- В этом мире нет ничего неизменного, - философски заключает Мадара и легко опрокидывает его на спину. - Не боишься, что будешь жалеть?
- Не боюсь, - водя ладонями по его груди, на которой уже когда-то успел расстегнуть рубашку, улыбается ему Нацуме.
- Какой же ты еще юный, - улыбается в ответ дух, и с легкостью пробирается рукой под резинку пижамных брюк. Мальчик вскидывает бедра непроизвольно, тихо, беспомощно стонет и вжимается в него, желая большего. - И нетерпеливый, - выдыхает Мадара, почти восторженно, и начинает неспешно ласкать его, неотрывно смотря в быстро наполняющиеся туманом глаза. - И красивый, - продолжает перечислять он, когда Нацуме стискивает в пальцах ткань рубашки у него на спине. - И страстный, - шепчет ему на ухо Мадара, когда он выгибается навстречу его пальцам. - Желанный, - завершает свою короткую речь он, чувствуя теплую влагу в своей ладони.
- Мадара, - шепчет Нацуме с придыханием и обмякает, широко раскрытыми, но абсолютно лишенными осмысленности, глазами глядя сквозь него.
- Я люблю тебя, малыш, - шепчем ему в шею дух, - И все-таки хочу подождать.
@темы: сенен-ай, фанфики, аниме, Natsume Yuujinchou, R, PG-15
Любимый честолюбец
Настроение было препаршивым. Мияги, конечно, предполагал, что когда Шинобу поступит в Мицухаши, все несколько усложнится, но он как-то не думал, что настолько. Его юный любовник, разумеется, сдал почти все экзамены на высшие баллы, и легко поступил на ту специальность, которую для себя выбрал. А выбрал он, как известно, его, Мияги, специальность. И вот теперь исправно зарабатывал оценки, не пропускал занятия, и вообще вел себя как примерный студент. Вот только сам профессор должен был начать вести у него пары только на старших курсах, а сейчас с их потоком занимался Камидзе. И все бы ничего, но... Сейчас Мияги стоял в дверях преподавательской и наблюдал просто дивную картину.
Шинобу и Хироки оба склонились над преподавательским столом, голова к голове и о чем-то горячо спорили, черкая на каких-то листочках ручками. И все бы ничего, если бы эти двое не стояли к нему спиной, а точнее в таком вот положении... ну, в общем, понятно, чем они к нему стояли. Шинобу доказывал что-то, Хироки с ним явно был не согласен, но слушал, а это, зная взрывной характер доцента Камидзе, чего-то да стоит. Первой мыслью Мияги было деликатно прокашляться и обозначить, что эти двое уже не одни. Но он все же сдержался. В конечном итоге, что таково в том, что Хироки обсуждает явно какой-то учебный вопрос со своим студентом? Конечно, ничего, если только этот студент не являлся бы его юным любовником. Мияги плотно сжал зубы, подавляя неизвестно откуда взявшуюся волну ревности, и прошел к вешалке, на которой оставил пиджак. Двое спорщиков его не заметили. Он краем уха улавливал суть их разговора. Было похоже, что Шинобу изложил в курсовой работе какую-то противоречивую точку зрения, с которой Хироки отказывался соглашаться.
Ё опустился на диван, прикуривая, и понял, что ему обидно. По настоятельной просьбе декана, Шинобу с момента поступления жил у Мияги в квартире, для их отношений это был просто идеальный вариант. Поэтому сейчас Мияги не понимал, почему, если у Шинобу возникли какие-то вопросы по истории литературы, он не мог просто спросить у него? Почему пришел к Камидзе? Да, и вообще, отчего не сказал, что у него какие-то проблемы с курсовой? У Мияги же было столько интересного материала! Но Такатсуки никогда дома не говорил об учебе, отделывался общими фразами и все. Что это - недоверие? Или Мияги надоел ему, и мальчика стали тяготить их отношения? Хотелось ясности. Причем здесь и сейчас, а не через пару часов, когда рабочий день закончится, и они снова встретятся на стоянке для личного транспорта преподавательского состава.
- Ты не понимаешь! - разгибаясь, схватился за голову Камидзе, - То, что ты пишешь, не соответствует действительности!
- Почему? - тут же пристально посмотрел на него Шинобу, - Не потому ли, что не соответствует вашему личному представлению об этом вопросе?
- Да, как ты... - задохнулся от возмущения доцент, но тут их ожесточенный диалог прервало покашливание.
- Я вам не мешаю? - полюбопытствовал Мияги с дивана.
- А, профессор, - тут же оживился Хироки, - Ну хоть вы ему скажите! Он спорит со мной о истоках вака и утверждает, что танка - это ни что иное, как...
- Избавь меня от подробностей, - довольно резко прервал его профессор, - Он же твой ученик, вот и разбирайся с ним сам. - А потом перевел взгляд на застывшего рядом с доцентом студента. Шинобу съежился. Он прекрасно почувствовал, что Мияги чем-то раздражен, но, похоже, так и не понял чем.
- Я пойду, пожалуй, - пробормотал он растерянно, и пошел к двери, но Камидзе резко схватил его за локоть.
- Нет, уж! - бросил он, гневно сверкая глазами на внешне невозмутимого Ё, - Я требую, чтобы вы поговорили нормально. Мне еще не хватало тут ваших разборок!
- Разборок? - выгнул брови Мияги.
Под его взглядом Хироки стушевался. И намного тише добавил. - Ты выглядишь сейчас так, словно... - запнулся он, но, набравшись храбрости, все же сказал, - Словно ревнуешь его ко мне.
- Что?! - непроизвольно воскликнул Шинобу.
А Мияги невозмутимо уточнил, - Ты так думаешь?
- Да. - Кивнул Камидзе, стараясь больше не смотреть на него. Щеки у него покраснели, его явно чрезвычайно смущала вся эта ситуация. - Если что, я буду в столовой. Тебе что-нибудь принести? - попытался разрядить он повисшее молчание.
- Кофе, пожалуйста, - попросил Мияги, и затушил в пепельнице докуренную сигарету.
- Хорошо, - кивнул Камидзе и поспешил скрыться за дверью.
Шинобу мялся возле стола и явно не решался поднять на него взгляд. Значит, был в чем-то виноват. Но в чем? Мияги не отрывал от него взгляда, рассматривая, словно на витрине. Не выдержав затянувшийся паузы, смущенный парень медленно поднял на него глаза, и тихо позвал.
- Мияги?
- Иди ко мне, - резко бросил тот, в его голосе все еще сквозило раздражение. Шинобу сжался еще сильней, но подошел. Остановился возле него, и полупридушенно вскрикнул, когда Мияги одним рывком усадил его в себе на колени верхом.
- Мияги! - тут же попытался вскочить мальчик, но профессор крепко прижал его к себе и выдохнул в лицо.
- Не дергайся.
- Но ведь кто-то может войти, - пискнул он, и Ё сжалился.
- Тогда пойди закрой дверь и возвращайся ко мне.
- Но... - попытался запротестовать Шинобу, но под его взглядом послушно поднялся и выполнил то, что хотел Мияги.
Когда Шинобу снова забрался к нему на колени, смущаясь и краснея, и, тут же обняв за шею, тихо выдохнул через нос, Мияги удовлетворенно хмыкнул и дразнящее чмокнул его в подбородок. Такатсуки тут же обхватил ладонями его лицо, склонился и очень нежно поцеловал, но профессор быстро перехватил инициативу, превращая поцелуй в яростную схватку. Когда они разорвали его, губы были припухшими у обоих, а Шинобу, в своем возрасте никогда не отличавшийся особым терпение, уже неосознанно ерзал на его коленях.
- Мияги? - вопросительно прошептал он.
- Да? - отозвался тот.
- Ты, правда, думаешь, что мне нужен кто-то кроме тебя?
- Почему ты не сказал мне, что пишешь курсовую о поэтическом стиле вака? - вместо ответа поинтересовался он.
- Я хотел... - начал мальчик, и тут же зажмурился, чтобы продолжить было легче, - Я хотел, чтобы ты мной гордился. Хотел рассказать тебе, когда получу высший бал.
- Ты слишком самонадеян, не находишь?
- Почему? - все еще не поднимая ресниц, выдохнул Шинобу.
- У Камидзе ни один студент еще ни разу не получал высший бал, тем более выбрав курсовую по его теме.
- Значит, я буду первым! - убежденно воскликнул Такатсуки, распахивая светло-серые глаза.
- О! - протянул Мияги, - А ты честолюбив, любимый.
- Я не... - начал Шинобу, и резко осекся, - Как ты меня назвал?
- Честолюбцем, - хитро прищурился Мияги, с трудом сдерживая улыбку.
- Нет. - Запротестовал Шинобу, - После...
- Не помню, если честно, - напустив на себя задумчивый вид, отозвался Ё, - Старость - не радость, знаешь ли?
- Ну, Мияги! - просящее воскликнул Такатсуки, и, склонившись к нему, выдохнул на ухо. - Пожалуйста, скажи еще.
- А что мне за это будет? - поинтересовался тот насмешливо, осторожно пробираясь под рубашку мальчика, и проводя кончиками пальцев по гибкой спинке.
- Все, что захочешь, - выдохнул тот и прихватил губами мочку уха.
Профессор непроизвольно застонал, и тихо выдохнул, - Любимый, - одной рукой не переставая ласкать его спину, а вторую пропуская между ними и расстегивая на Шинобу брюки.
- Как вовремя ты вспомнил про дверь, - пробормотал Мияги, чертя узоры на коже за покрасневшим от удовольствия и смущения ушком.
- Я вообще, сообразительный... - простонал Шинобу прерывисто, не глядя расстегивая на нем рубашку.
- Честолюбец! - фыркнул Ё.
@темы: сенен-ай, Junjou Romantica, фанфики, аниме, PG-13
Название: Несостоявшаяся изменаАвтор: Небо в глазах ангелаБета: нетПейринг: Харука/КантароРейтинг: PG-13Жанр: романс, немного юморРазмер: миниСтатус: законченДискламер: не претендуюПредупреждение: скорей всего АУ и ООС.От Автора: написано в подарок для rubusarcticus84, по заявкепо заявке Харука/Кантаро? Они поехали куда-нибудь на задание, а духу понравился Кантаро( дух- красивая девушка, Кантаро она в принципе нравится, но Харука больше), а у Харуки чтоб дым из ушей от ревности и все такое... Рейтинг любой, главное- чтобы Харука пытался соблазнить Кантаро, а им все время мешали И чтобы ХЭ в конце( в смысле, чтобы Харуке повезло =))
Несостоявшаяся измена Несостоявшаяся измена- Кантаро, я ведь тебе нравлюсь, - зашептала девушка, прижимаясь к омеддзи всем телом. Хотя трудно сказать про материальное тело, если речь идет о духе, но Ичитомия её ощущал вполне себе материальной, мягкой, нежной, страстной. Она обхаживала его все то время, как они добрались в отдаленную провинцию по спецзаказу на изгнание злого духа. Нет-нет, этим злодеем была вовсе не эта милая девушка, с тем монстром, что терроризировал всю округу, Ичитомия справился быстро не без помощи Харуки, а эта девушка... в общем, ей было очень сложно сказать «нет».- Нравишься, - с трудом выдавил из себя Кантаро, тщетно пытаясь перехватить её руки, уже вовсю путешествующие по его телу. И ткань одежды им явно не мешала.- Тогда почему ты не дашь мне имя, как дал ему?- Кому?- Твоему демону. Я могла бы стать твоим спутником не хуже его, даже лучше, - томно шептала она, тонкими пальчиками развязывая завязки хакама. - Не надо, - запротестовал было Кантаро, и попытался вырваться, но она не пустила, лаская и дразня ладонью, и нагибаясь все ниже, не забывая при этом игриво смотреть на него снизу вверх.- Тебе понравится, обещаю, - не унималась она.- Пожалуйста, - взмолился омеддзи, пытаясь её оттолкнуть, - Не надо.- Ну, разве твой демон когда-нибудь смог бы доставить тебе такое удовольствие, - мурлыкнула она и прижалась лицом к его паху, целуя и тут же принимаясь водить по быстро возбуждающемуся члену языком.- Нет! - вскрикнул Кантаро, так громко, что его скорей всего даже на другом конце деревни было слышно, и рванулся, оказываясь у противоположно стены.- Нет? - обиженно посмотрела девушка-дух в алые глаза с расширенными до предела зрачками, - Почему? Я тебе не нравлюсь?- Нет, просто, - замялся Кантаро. Он не знал, как объяснить, почему он не подпускает её к себе. Ну, не признаваться же, что это похоже на предательство по отношению к Харуке. Да, между ними никогда не было и не будет каких-нибудь отношений такого рода. Они всего лишь друзья. Но он все равно не мог, не мог вот так просто пойти на это с этой девушкой. Его не особенно смущало, что она дух, жаждущий обрести человеческое имя, ему не нравилось, что она так отзывалась о Харуки, что желала занять место черного тенгу в его сердце. Но он точно знал, что кроме Харуки не сможет туда никого впустить. - Я не могу, - поправляя одежду, твердо произнес он. - Не могу и не хочу ничего менять. - Но... - попыталась она переубедить его, Кантаро тут же пресек эту попытку.- Харука очень дорог мне. Нет, не так. Он самое дорогое, что есть в моей жизни. И дело тут вовсе не в плотских удовольствиях, как ты могла подумать. Он - мой друг, и я...- Но и пусть остается другом! - взвизгнула девушка, тут же растеряв всю свою мягкость и томность. - А я буду тебе возлюбленной!- Нет, - тихо произнес омеддзи, отрицательно покачав головой, - Мое сердце уже не свободно. Мне жаль тебя расстраивать, но это так.- Нет! - заголосила она пронзительно, на одной ноте.У Кантаро тут же заложило уши, и он отступил к окну. И так и замер там, глядя, как девушка превращается в бесформенное нечто, уже ничем не напоминающее о былой красоте. Оскорбленный в лучших чувствах дух кинулся на него, но он был так растерян от такой внезапной перемены, что даже сориентироваться не успел. Но тут между ним и ей, точнее тем, во что она перевоплотилась, встал черный тенгу и расправленными крыльями и магическим жезлом в руках. Миг и все кончилось. Трудно спорить с Поглощающим Духов, когда он так разъярен.На уши навалилась тишина. Она оглушала. Кантаро, почувствовав слабость в ногах, опустился на бревенчатый пол. Сердце стучало, как сумасшедшее и так и норовило выскочить через горло. Он огромными глазами смотрел в спину все еще не обернувшегося к нему Харуки. Его, кажется, начал бить озноб, наверное, все дело было в легком шоке, который он испытал, или просто оттого, что напряжение, которое он испытывал находясь наедине с девушкой, резко покинуло его. - С тобой все в порядке, - посмотрел на него через плечо тенгу.- А? - понял на него глаза Кантаро, непроизвольно облизывая губы.- Все хорошо? - еще раз спросил тот, поворачиваясь к нему, и опускаясь рядом с омеддзи на одно колено.- Да, вроде цел, - слабо улыбнулся другу Кантаро, - Спасибо тебе, Харука. Ты меня спас.- Ты вполне справился бы сам, если бы не занимался ерундой, - строго произнес тенгу, вставая, но Ичитомия резко схватил его за рукав и дернул вниз, к себе. - Кантаро? - позвал Харука, склоняя голову на бок, но больше не порываясь встать.- Я... - замялся тот, но потом, решившись, подавшись вперед, выпалил ему в лицо, - Прости меня. - За что? - тут же невозмутимо уточнил демон.- Ну... - смущенно поник Ичитомия, и тихо добавил, - За все.- За то, что ей почти удалось соблазнить тебя. Или за то, что ты был, в сущности, не против? - безжалостно уточнил тенгу. Омеддзи покраснел. На душе было очень неуютно, он вообще не понимал, почему испытывает столь мучительное чувство вины, ведь ничего такого уж плохого он не сделал. В конечном итоге она была права, Харука, как и сам Кантаро, мужчина, а значит, невозможно в их случае совместить столь разные понятия как дружба и любовь.- Кантаро? - напомнил о себе Харука, которого он все еще удерживал. Пальцы омеддзи обессилено скользнули по ткани, а сам он отвернулся к окну. Тенгу глубоко вздохнул, но подниматься не стал, напротив, придвинулся ближе. - Почему ты отказал ей?- Не хотел предавать тебя.- Вот как? - уточнил демон, но, когда омеддзи не ответил, резко сжал пальцами его подбородок и заставил повернуться к себе. Дыхания перемешались. Глаза Кантаро, только что обессилено прикрытые белесыми ресницами, распахнулись изумленно и даже немного испугано.- Не бойся, - шепнул демон, склоняясь совсем близко, - Просто, если все дело... - начал он, удовлетворенно отметив, как пристально Кантаро смотрит сейчас за движением его губ, но тут в тишине раздалось шуршание раздвигаемых сердце. Кантаро вздрогнул и резко отпрянул, вжимаясь затылком в стену.- Кан-тян, у тебя все хорошо? - взволнованно спросила, заглянувшая в комнату Йоко. Харуко разочарованно усмехнулся и с легкостью поднялся на ноги.- Да, - беспомощно отозвался Кантаро, тоже поднимаясь. Лисичка с подозрением перевела взгляд с одного на другого.- Все в порядке, Йоко, - пояснил уже пришедший в себя омеддзи, - Харука снова спас меня, - и улыбнулся. - С утра мы возвращаемся домой, так что будь готово.- Конечно! - радостно всплеснула руками девушка, - Я уже так соскучилась по Розалинде, и по Му-тяну с Сугино, они ведь не смогли бы здесь нас отыскать. А еще Рейко-сан...При упоминании имени редактора Кантаро побледнел, но сдержался. Все-таки работа она и есть работа, и нечего её так боятся. Вот только если бы еще Рейко не зажимала его со сроками сдачи рукописей, было бы совсем хорошо. ***Кантаро только что сдал рукопись, обещанную Рейко по приезду из командировки, как он с гордостью называл свою недолгую отлучку по изгнанию злого духа, поэтому находился в праздном безделье, а точнее, лежал на досках высокой веранды и невидяще смотрел на навес над головой. Можно было, конечно, выйти в сад и любоваться облаками, но подниматься было так лень, что даже страшно пошевелить рукой. Поэтому он остался на месте. Перед глазами стояла та теплая ночь и темные глаза тенгу напротив. Почему-то душу, при этих воспоминаниях, охватило сожаление. Кантаро сам не понимал о чем тут можно сожалеть, но оно было и явно не собиралось уходить. Омеддзи тяжело вздохнул и перевернулся на бок лицом к саду. С неба опустилось на перила крыльца черное перо. О, значит, Харука вернулся. Кантаро хотелось бы знать, куда это его демон отлучился прямо с утра, но он постеснялся приставать к нему с расспросами, поэтому так и остался лежать, вот только уже чрез минуту Харука сам спустился к нему с крыши.- И долго ты собираешься здесь валяться? - поинтересовался он.- До вечера? - предположил Катаро лениво.- Хмм... - неопределенно отозвался Харука, глядя на него сверху. Кантаро под его взглядом почувствовал себя неуютно. Поэтому поднялся, и с явной неохотой собрался уйти в дом, но Харука неожиданно придержал его за локоть.- Харука? - непроизвольно распахнул на него глаза омеддзи.- О чем ты думал? - тихо спросил демон, пристально всматриваясь в его лицо.И настойчиво притянул его к себе еще ближе, когда увидел, как сильно запылали от его вопроса щеки Кантаро.- Кантаро?- Я просто вспоминал нашу поездку, - тихо прошептал Ичитомия.- Поездку или последнюю ночь? - настойчиво уточнил тенгу.- Ночь, - едва слышно выдавил из себя тот.- И что же ты вспоминал?- Я... твои глаза, когда они совсем близко кажутся не зелеными, а такими темными, - не понимаю, почему говорит об это ему, бормотал Кантаро, не сумев заставить себя замолчать, - В них можно утонуть.- Утонуть? - прошептал Харука, и Кантаро почувствовал, как демон склонился к нему, близко-близко, но он все еще не решался поднять к нему лицо. - Посмотри на меня, Кантаро, - тихо попросил Харука.В его голосе было нечто такое, что Ичитомия просто не смог сопротивляться. Медленно поднимая лицо, он пытался обуздать лихорадочно мечущиеся в голове мысли. А что если Харука его поцелует? Что тогда? Будет ли это так же приятно, как целоваться с девушкой? Или еще лучше? И что будет потом?- Ты весь трясешься, - хмыкнул тенгу, и, повернувшись к нему всем телом, обнял, привлекая к себе за талию. Кантаро зажмурился. Смотреть в глаза демона сейчас, казалось, просто невыносимо. - И так напряжен, - проводя рукой по его спине, продолжил тот. Ичитомия шумно сглотнул. Он не видел этого, но почему-то был уверен, что его неулыбчивый друг улыбнулся.- Харука, - позвал Кантаро одними губами, и почти тут же почувствовал на них привкус чужого дыхания. Он ждал этого прикосновения, он хотел его, хотел узнать, каким будет вкус демонического поцелуя, но...- А, вот вы где! - раздался радостный вопль с неба, и Кантаро непроизвольно дернулся. Харука с явной неохотой отпустил его от себя.На крыльцо опустился Сугино, почти тут же убирая со спины крылья.- Сугино-сама? - вопросительно посмотрел на него Ичитомия, - Что-то случилось?- Неа, - отозвался тот, - Просто мы с Му-тяном решили зайти в гости. Где вы пропадали все это время? - требовательно вопросил белый тенгу, опуская на пол своего зеленого мужа, как он утверждал.- На задании, - натянуто улыбнулся ему Кантаро. Ему было обидно до слез, что и сегодня ничего не произошло.- А чего это Поглощающий духов такой хмурый? - бесхитростно полюбопытствовал Сугино, подлетая к действительно недовольному чем-то Харуке.- Ты прервал нас на самом интересном, - пояснил он. Кантаро от такого заявления чуть на пол не сел, и даже пошатнулся, но Харука вовремя подхватил его под локоть.- Это на чем же? - поинтересовался Сугино с подозрением переводя взгляд с него на смутившегося Катаро.- Ну, например, на поцелуе, - невозмутимо пояснил Харука.- О! - протянул Сугино с пониманием, - Значит, ты наконец сказал ему, да?- Что сказал? - тут же вскинул голову Кантаро.- Ой, - прикрыл рот ладонью Сугино, - Прости, Поглощающий духов, все-все, я улетаю, - зачастил он, подхватывая с пола ластившегося к Кантаро Му-тяна, которого тот так и не поднял на руки, не смотря на то, что зеленый дух терся о его ногу, как котенок.- О чем он... - начал Кантаро, растерянно глядя на взмывшего в небо Сугино.- О том, что люблю тебя, - произнес Харука и накрыл его рот губами. Ичитомия дернулся. Тенгу тут же отступил. Они замерли напротив друг друга. В зеленых глазах Харуки мелькнуло разочарование, и Кантаро запретил себе думать. Он метнулся к нему, и сам страстно впился в тонкие губы поцелуем, обхватывая руками шею. - Нас так часто прерывали, - жалобно произнес он, когда Харука немного отстранился, не переставая обнимать его, - Я думал, что ты уже никогда меня не поцелуешь, - и положил голову на плечо опешившего тенгу.- Ну, знаешь ли, ты тоже не давал мне повода поверить, что я не безразличен тебе, - фыркнул тенгу совсем по-человечески.- Как это не давал? - искренне возмутился Кантаро, - Я же сказал, что в моем сердце нет места ни для кого, кроме тебя!- Говорил, - покладисто согласился демон, - Но хотелось бы услышать что-то более конкретное.- Я люблю тебя?- Ты у меня спрашиваешь?
Несостоявшаяся измена
- Кантаро, я ведь тебе нравлюсь, - зашептала девушка, прижимаясь к омеддзи всем телом. Хотя трудно сказать про материальное тело, если речь идет о духе, но Ичитомия её ощущал вполне себе материальной, мягкой, нежной, страстной. Она обхаживала его все то время, как они добрались в отдаленную провинцию по спецзаказу на изгнание злого духа. Нет-нет, этим злодеем была вовсе не эта милая девушка, с тем монстром, что терроризировал всю округу, Ичитомия справился быстро не без помощи Харуки, а эта девушка... в общем, ей было очень сложно сказать «нет».
- Нравишься, - с трудом выдавил из себя Кантаро, тщетно пытаясь перехватить её руки, уже вовсю путешествующие по его телу. И ткань одежды им явно не мешала.
- Тогда почему ты не дашь мне имя, как дал ему?
- Кому?
- Твоему демону. Я могла бы стать твоим спутником не хуже его, даже лучше, - томно шептала она, тонкими пальчиками развязывая завязки хакама.
- Не надо, - запротестовал было Кантаро, и попытался вырваться, но она не пустила, лаская и дразня ладонью, и нагибаясь все ниже, не забывая при этом игриво смотреть на него снизу вверх.
- Тебе понравится, обещаю, - не унималась она.
- Пожалуйста, - взмолился омеддзи, пытаясь её оттолкнуть, - Не надо.
- Ну, разве твой демон когда-нибудь смог бы доставить тебе такое удовольствие, - мурлыкнула она и прижалась лицом к его паху, целуя и тут же принимаясь водить по быстро возбуждающемуся члену языком.
- Нет! - вскрикнул Кантаро, так громко, что его скорей всего даже на другом конце деревни было слышно, и рванулся, оказываясь у противоположно стены.
- Нет? - обиженно посмотрела девушка-дух в алые глаза с расширенными до предела зрачками, - Почему? Я тебе не нравлюсь?
- Нет, просто, - замялся Кантаро. Он не знал, как объяснить, почему он не подпускает её к себе. Ну, не признаваться же, что это похоже на предательство по отношению к Харуке. Да, между ними никогда не было и не будет каких-нибудь отношений такого рода. Они всего лишь друзья. Но он все равно не мог, не мог вот так просто пойти на это с этой девушкой. Его не особенно смущало, что она дух, жаждущий обрести человеческое имя, ему не нравилось, что она так отзывалась о Харуки, что желала занять место черного тенгу в его сердце. Но он точно знал, что кроме Харуки не сможет туда никого впустить. - Я не могу, - поправляя одежду, твердо произнес он. - Не могу и не хочу ничего менять.
- Но... - попыталась она переубедить его, Кантаро тут же пресек эту попытку.
- Харука очень дорог мне. Нет, не так. Он самое дорогое, что есть в моей жизни. И дело тут вовсе не в плотских удовольствиях, как ты могла подумать. Он - мой друг, и я...
- Но и пусть остается другом! - взвизгнула девушка, тут же растеряв всю свою мягкость и томность. - А я буду тебе возлюбленной!
- Нет, - тихо произнес омеддзи, отрицательно покачав головой, - Мое сердце уже не свободно. Мне жаль тебя расстраивать, но это так.
- Нет! - заголосила она пронзительно, на одной ноте.
У Кантаро тут же заложило уши, и он отступил к окну. И так и замер там, глядя, как девушка превращается в бесформенное нечто, уже ничем не напоминающее о былой красоте. Оскорбленный в лучших чувствах дух кинулся на него, но он был так растерян от такой внезапной перемены, что даже сориентироваться не успел. Но тут между ним и ей, точнее тем, во что она перевоплотилась, встал черный тенгу и расправленными крыльями и магическим жезлом в руках. Миг и все кончилось. Трудно спорить с Поглощающим Духов, когда он так разъярен.
На уши навалилась тишина. Она оглушала. Кантаро, почувствовав слабость в ногах, опустился на бревенчатый пол. Сердце стучало, как сумасшедшее и так и норовило выскочить через горло. Он огромными глазами смотрел в спину все еще не обернувшегося к нему Харуки. Его, кажется, начал бить озноб, наверное, все дело было в легком шоке, который он испытал, или просто оттого, что напряжение, которое он испытывал находясь наедине с девушкой, резко покинуло его.
- С тобой все в порядке, - посмотрел на него через плечо тенгу.
- А? - понял на него глаза Кантаро, непроизвольно облизывая губы.
- Все хорошо? - еще раз спросил тот, поворачиваясь к нему, и опускаясь рядом с омеддзи на одно колено.
- Да, вроде цел, - слабо улыбнулся другу Кантаро, - Спасибо тебе, Харука. Ты меня спас.
- Ты вполне справился бы сам, если бы не занимался ерундой, - строго произнес тенгу, вставая, но Ичитомия резко схватил его за рукав и дернул вниз, к себе.
- Кантаро? - позвал Харука, склоняя голову на бок, но больше не порываясь встать.
- Я... - замялся тот, но потом, решившись, подавшись вперед, выпалил ему в лицо, - Прости меня.
- За что? - тут же невозмутимо уточнил демон.
- Ну... - смущенно поник Ичитомия, и тихо добавил, - За все.
- За то, что ей почти удалось соблазнить тебя. Или за то, что ты был, в сущности, не против? - безжалостно уточнил тенгу. Омеддзи покраснел. На душе было очень неуютно, он вообще не понимал, почему испытывает столь мучительное чувство вины, ведь ничего такого уж плохого он не сделал. В конечном итоге она была права, Харука, как и сам Кантаро, мужчина, а значит, невозможно в их случае совместить столь разные понятия как дружба и любовь.
- Кантаро? - напомнил о себе Харука, которого он все еще удерживал. Пальцы омеддзи обессилено скользнули по ткани, а сам он отвернулся к окну. Тенгу глубоко вздохнул, но подниматься не стал, напротив, придвинулся ближе. - Почему ты отказал ей?
- Не хотел предавать тебя.
- Вот как? - уточнил демон, но, когда омеддзи не ответил, резко сжал пальцами его подбородок и заставил повернуться к себе. Дыхания перемешались. Глаза Кантаро, только что обессилено прикрытые белесыми ресницами, распахнулись изумленно и даже немного испугано.
- Не бойся, - шепнул демон, склоняясь совсем близко, - Просто, если все дело... - начал он, удовлетворенно отметив, как пристально Кантаро смотрит сейчас за движением его губ, но тут в тишине раздалось шуршание раздвигаемых сердце. Кантаро вздрогнул и резко отпрянул, вжимаясь затылком в стену.
- Кан-тян, у тебя все хорошо? - взволнованно спросила, заглянувшая в комнату Йоко. Харуко разочарованно усмехнулся и с легкостью поднялся на ноги.
- Да, - беспомощно отозвался Кантаро, тоже поднимаясь.
Лисичка с подозрением перевела взгляд с одного на другого.
- Все в порядке, Йоко, - пояснил уже пришедший в себя омеддзи, - Харука снова спас меня, - и улыбнулся. - С утра мы возвращаемся домой, так что будь готово.
- Конечно! - радостно всплеснула руками девушка, - Я уже так соскучилась по Розалинде, и по Му-тяну с Сугино, они ведь не смогли бы здесь нас отыскать. А еще Рейко-сан...
При упоминании имени редактора Кантаро побледнел, но сдержался. Все-таки работа она и есть работа, и нечего её так боятся. Вот только если бы еще Рейко не зажимала его со сроками сдачи рукописей, было бы совсем хорошо.
Кантаро только что сдал рукопись, обещанную Рейко по приезду из командировки, как он с гордостью называл свою недолгую отлучку по изгнанию злого духа, поэтому находился в праздном безделье, а точнее, лежал на досках высокой веранды и невидяще смотрел на навес над головой. Можно было, конечно, выйти в сад и любоваться облаками, но подниматься было так лень, что даже страшно пошевелить рукой. Поэтому он остался на месте. Перед глазами стояла та теплая ночь и темные глаза тенгу напротив. Почему-то душу, при этих воспоминаниях, охватило сожаление. Кантаро сам не понимал о чем тут можно сожалеть, но оно было и явно не собиралось уходить. Омеддзи тяжело вздохнул и перевернулся на бок лицом к саду. С неба опустилось на перила крыльца черное перо. О, значит, Харука вернулся. Кантаро хотелось бы знать, куда это его демон отлучился прямо с утра, но он постеснялся приставать к нему с расспросами, поэтому так и остался лежать, вот только уже чрез минуту Харука сам спустился к нему с крыши.
- И долго ты собираешься здесь валяться? - поинтересовался он.
- До вечера? - предположил Катаро лениво.
- Хмм... - неопределенно отозвался Харука, глядя на него сверху. Кантаро под его взглядом почувствовал себя неуютно. Поэтому поднялся, и с явной неохотой собрался уйти в дом, но Харука неожиданно придержал его за локоть.
- Харука? - непроизвольно распахнул на него глаза омеддзи.
- О чем ты думал? - тихо спросил демон, пристально всматриваясь в его лицо.
И настойчиво притянул его к себе еще ближе, когда увидел, как сильно запылали от его вопроса щеки Кантаро.
- Кантаро?
- Я просто вспоминал нашу поездку, - тихо прошептал Ичитомия.
- Поездку или последнюю ночь? - настойчиво уточнил тенгу.
- Ночь, - едва слышно выдавил из себя тот.
- И что же ты вспоминал?
- Я... твои глаза, когда они совсем близко кажутся не зелеными, а такими темными, - не понимаю, почему говорит об это ему, бормотал Кантаро, не сумев заставить себя замолчать, - В них можно утонуть.
- Утонуть? - прошептал Харука, и Кантаро почувствовал, как демон склонился к нему, близко-близко, но он все еще не решался поднять к нему лицо. - Посмотри на меня, Кантаро, - тихо попросил Харука.
В его голосе было нечто такое, что Ичитомия просто не смог сопротивляться. Медленно поднимая лицо, он пытался обуздать лихорадочно мечущиеся в голове мысли. А что если Харука его поцелует? Что тогда? Будет ли это так же приятно, как целоваться с девушкой? Или еще лучше? И что будет потом?
- Ты весь трясешься, - хмыкнул тенгу, и, повернувшись к нему всем телом, обнял, привлекая к себе за талию. Кантаро зажмурился. Смотреть в глаза демона сейчас, казалось, просто невыносимо. - И так напряжен, - проводя рукой по его спине, продолжил тот. Ичитомия шумно сглотнул. Он не видел этого, но почему-то был уверен, что его неулыбчивый друг улыбнулся.
- Харука, - позвал Кантаро одними губами, и почти тут же почувствовал на них привкус чужого дыхания. Он ждал этого прикосновения, он хотел его, хотел узнать, каким будет вкус демонического поцелуя, но...
- А, вот вы где! - раздался радостный вопль с неба, и Кантаро непроизвольно дернулся. Харука с явной неохотой отпустил его от себя.
На крыльцо опустился Сугино, почти тут же убирая со спины крылья.
- Сугино-сама? - вопросительно посмотрел на него Ичитомия, - Что-то случилось?
- Неа, - отозвался тот, - Просто мы с Му-тяном решили зайти в гости. Где вы пропадали все это время? - требовательно вопросил белый тенгу, опуская на пол своего зеленого мужа, как он утверждал.
- На задании, - натянуто улыбнулся ему Кантаро. Ему было обидно до слез, что и сегодня ничего не произошло.
- А чего это Поглощающий духов такой хмурый? - бесхитростно полюбопытствовал Сугино, подлетая к действительно недовольному чем-то Харуке.
- Ты прервал нас на самом интересном, - пояснил он. Кантаро от такого заявления чуть на пол не сел, и даже пошатнулся, но Харука вовремя подхватил его под локоть.
- Это на чем же? - поинтересовался Сугино с подозрением переводя взгляд с него на смутившегося Катаро.
- Ну, например, на поцелуе, - невозмутимо пояснил Харука.
- О! - протянул Сугино с пониманием, - Значит, ты наконец сказал ему, да?
- Что сказал? - тут же вскинул голову Кантаро.
- Ой, - прикрыл рот ладонью Сугино, - Прости, Поглощающий духов, все-все, я улетаю, - зачастил он, подхватывая с пола ластившегося к Кантаро Му-тяна, которого тот так и не поднял на руки, не смотря на то, что зеленый дух терся о его ногу, как котенок.
- О чем он... - начал Кантаро, растерянно глядя на взмывшего в небо Сугино.
- О том, что люблю тебя, - произнес Харука и накрыл его рот губами. Ичитомия дернулся. Тенгу тут же отступил. Они замерли напротив друг друга. В зеленых глазах Харуки мелькнуло разочарование, и Кантаро запретил себе думать. Он метнулся к нему, и сам страстно впился в тонкие губы поцелуем, обхватывая руками шею.
- Нас так часто прерывали, - жалобно произнес он, когда Харука немного отстранился, не переставая обнимать его, - Я думал, что ты уже никогда меня не поцелуешь, - и положил голову на плечо опешившего тенгу.
- Ну, знаешь ли, ты тоже не давал мне повода поверить, что я не безразличен тебе, - фыркнул тенгу совсем по-человечески.
- Как это не давал? - искренне возмутился Кантаро, - Я же сказал, что в моем сердце нет места ни для кого, кроме тебя!
- Говорил, - покладисто согласился демон, - Но хотелось бы услышать что-то более конкретное.
- Я люблю тебя?
@темы: сенен-ай, фанфики, аниме, Tactics, PG-13
Взаимность
- Нацуме, ты куда, - взвизгнул Котя, догоняя его на пороге дома, - А как же шарф? Там холодно!
- Ничего не холодно, - попытался откреститься тот, но, увидев решительной выражение на пухленькой мордашке, глубоко вздохнул и снял с вешалке требуемое, под пристальным взглядом обмотал несколько раз вокруг шеи и поплелся в школу, оставив кота дома за старшего. Хотя, если рассудить, Котя и так был старше их всех вместе взятых.
Настроение было странным. В первую очередь виной тому был все тот же Котя. После своего возвращения, когда, обнаружив его в форме мужчины, точнее парня, лет на пять старше его самого, Нацуме, краснея, признался, что примет его любым, тот стал как-то странно себя вести. То есть раньше, Котя не переставал напоминать, как сильно он не любит людей и часто отлучаться по каким-то своим ёкайским делам, или, проще говоря, уходил выпить, то теперь, его словно подменили. Страшно представить, но неожиданно Котя-сенсей стал заботливым и даже нежным. Последнее особенно смущало Нацуме. Теперь Котя всегда оставался на ночь с ним, но что было странно, не котом, а огромным белым зверем и, свернувшись вокруг его футона кольцом, согревал теплом собственного тела, так что Нацуме теперь спал и без одеяла вовсе. Было приятно вдыхать мятный запах белоснежной шерсти, щекочущей кожу своей мягкостью, слушать ровное дыхание под ухом, и стук сердца, хотя о наличии последнего у духов Такаши как-то раньше не подозревал. И в первую очередь все эти перемены в Мадаре не то чтобы ему не нравились, или были неприятны. Они отчего-то смущали. Но Нацуме пока все никак не мог понять почему.
На улице действительно было прохладно, и если с утра еще не так, то к вечеру, когда он возвращался из школы, похолодало, а с неба даже стал падать снег, красивый, но холодный, как ему и полагалось быть. Нацуме, распрощавшись с друзьями, медленно брел по дороге домой, и все не переставал думать о Коте. Тот больше не перевоплощался в человека, после тех двух дней, что провел в его комнате, отлеживаясь после дорого доставшейся ему победы. С кем он сражался и кого победил, Нацуме так и не узнал. Но, отчего-то и не хотел знать. Просто радовался, что все обошлось, и Котя вернулся.
Сейчас его больше всего смущало то, что после того отчаяние, в которое он погрузился, когда Мадара оставил его, попрощавшись, его отношение к духу тоже, кажется, переменилось. И Нацуме не знал, хорошо это или плохо. Раньше, он привык быть один, теперь не представлял своей жизни без него. Но что было в этом желании связать непостоянного по своей натуре Ёкая узами, удержавшими бы его рядом с ним навсегда, он не знал. Больше всего это походило на эгоизм. Конечно, он знал имя Мадары, разумеется, он мог написать его в тетраде дружбы и все, магия тетради не позволила бы духу покинуть его. Но эти мысли казались Такаши такими мерзкими, и больше смахивали на предательство, поэтому он гнал их, и презирал себя самого за то, что вообще подумал о таком.
Дома никого не было. Дядя, как всегда, был на работе. Тетя, похоже, ушла к соседке или побежала в магазин. Такаши поднялся наверх в свою комнату и замер на пороге, застав Мадару спящим возле окна. Нет, не так. Застав того в человеческой форме задремавшим, облокотившимся на стену возле оконного проема. Ссадины и синяки давно сошли с его лица, сейчас он казался чуть младше, чем его увидел Нацуме тогда, возле ворот.
Нацуме медленно, стараясь не делать резких движение, подошел к нему, присел на корточки, обхватив руками колени и стал рассматривать спящего Ёкай. Он был красивым. Куда красивее большинства парней из его окружения. Ну, разве что Натори-сан мог поспорить с ним в плане внешности. Но Натори был актером, ему положено быть красивым, разве нет? А Мадара явно был таковым сам по себе. Но больше всего Такаши завораживали длинные седые волосы, сейчас спадающие на пол и стелющиеся по нему ровной волной. Так и подмывало протянуть руку и прикоснуться, что он и сделал. Мадара невнятно заворчал во сне, перекатывая голову по стене на другой бок. Такаши замер, с зажатой в пальцах седой прядью, и задержал дыхание. Отчего-то будить его сейчас было страшно. А потом, поддавшись необъяснимому порыву, он встал на колени, приблизил свое лицо к лицу спящего духа и быстро коснулся его губ. Мадара вздрогнул и резко распахнул глаза. Такаши, осознав, что именно сделал, резко отпрянул, вскочил на ноги и метнулся прочь из комнаты. Щеки горели, а дышать от смущения он вообще не мог, горло сдавило спазмом. Но в коридоре его схватили за запястье, и резко дернули назад. По-инерции обернувшись, от уткнулся лицом в широкую грудь, и его тут же крепко обняли сильные руки. Такаши дернулся.
- Тише, - быстро зашептал ему на ухо дух, - Я ничего тебе не сделаю, не бойся.
- Я не боюсь, - тихо отозвался он, но так и не расслабился в его руках.
- Не надо смущаться.
- Тебе легко говорить. - Возмутился Нацуме, сильнее вжимаясь к его грудь лбом. - Я сам не знаю, что на меня нашло... как так получилось... почему я...
- Может быть потому, что я тебе нравлюсь? - навскидку предположил Мадара, улыбаясь поверх его головы.
- Ты парень и я тоже! - запротестовал Нацуме.
- Ты не сказал «нет», - хмыкнул в ответ тот.
- Но... - выдохнул мальчик, и запнулся. Он и сам не знал, что чувствует к этому существу, так крепко обнимающему его сейчас.
- Можно я спрошу? - тихо попросил он, когда молчание затянулось.
- А можно я тебя поцелую? - в ответ поинтересовался Мадара.
Такаши громко сглотнул, но теплая рука погладила его по плечам, спустилась на спину, и стала осторожно поглаживать вдоль позвоночника, в то время как другая продолжала все так же крепко прижимать его к телу Ёкай за талию.
- Если ответишь честно.
- Обещаю.
- Я не хочу знать, с кем ты сражался, это не важно. Главное, что ты победил.
- Но?
- Но я хочу понять, за что?
- Хм?
- За что ты сражался с ним? - выдавил из себя Нацуме и медленно, все еще робея и смущаясь поднял голову, чтобы увидеть над собой желто-зеленые глаза. В них было тепло и что-то очень нежное.
- За тебя, - улыбнулся ему Мадара, и провел большим пальцем по губам, приложив ладонь к щеке.
Мальчик вздрогнул, зрачки в его глазах задрожали, и, не выдержав его взгляда, он опустил реснице, замирая.
Дух очень медленно склонился к его лицу и поцеловал.
Демонический альтруизм
Виконт Друит был в сущности своей легким до неприличия человеком. К жизни он относился просто, к развлечениям еще проще. И вообще все в его представлении о мире было в радужных тонах, а соответственно грань между черным и белом была весьма и весьма размыта, если вообще существовала. Больше всего на свете он ценил любовь. Любовь к себе самому. А значит, все, что эту его любовь омрачало, вызывало у него раздражение, и желание поскорей добиться обратного результата.
С недавних пор он был одержим. Розовое платьишко, нежный венок из роз в волосах, длинные темно-пепельные локоны, отливающие синим, милая улыбка, нежная шейка, и самое главное, особый фетиш - длинные белые перчатки на тонких, изящных руках. Он хорошо помнил, как нежна и прекрасна была девушка, почти еще девочка, привлекшая его внимания на том памятном балу, после которого он так не кстати был арестован. Мечтать о ней было невыразимо приятно, но, что неимоверно огорчало, найти таинственную незнакомку никак не удавалось. А ведь он искал. И еще как. Перетряс все списки приглашенных, спрашивал у тех, кто был тогда в его поместье, но все тщетно. Девочку видели и помнили многие, все же с такими выразительным сапфировым цветом глаз и очаровательной улыбкой, её трудно было не заметить среди гостей. Но никто не помнил её имени, никто не знал, куда она делась после происшествия в тайной комнате, никто не мог сказать, где найти её гувернера, повсюду следующего за юной дамой, и даже развлекающего её танцами, до того, как виконт увел девушку за собой.
Мысли о незнакомке не давали покоя. Вот и сейчас, едя в карете по вечернему Лондону, он печально вздохнул, вспоминания сапфировые глаза и искорки, появляющиеся в них, когда девушка улыбалась. Глаз зацепился за что-то странное. Столпление народа на улице всегда привлекает внимание. Он приказал кучеру остановиться и выбрался из кареты, когда проворный слуга открыл дверь.
Подойдя поближе, Виконт рассмотрел, что там, похоже, опять кого-то убили, судя по телу, лежащему на мостовой с закрытым платком лицом. Еще раз печально вздохнув, думая о своем, виконт собрался уже вернуться в карету, как увидел в толпе юного графа Фантомхайва, в сопровождение слуги. Мальчик хмурился, вслушиваясь в слова инспектора Аберлейна, но, бросив в ответ что-то резкое, развернулся и невозмутимо пошел прочь, на секунду их глаза пересеклись. Юный граф был явно раздражен и в сапфировых глазах танцевали знакомые искорки.
Виконт замер, так и не дойдя до кареты. И резко бросился наперерез графу, но был остановлен довольно чувствительным тычком в плечо железных пальцев его слуги.
- Виконт? - холодно произнес дворецкий дома Фантомхайв, - Вы слишком фамильярны.
- Виконт? - повторил за дворецким граф, выглядывая из-за его плеча.
- Граф! - тут же кинулся к нему Друит, но бы остановлен Себастианом, снова заступившим ему дорогу.
- Без этого, пожалуйста, - холодно бросил слуга.
- Но я всего лишь... - тут же скорчил опечаленную рожицу виконт, с жадностью вглядываясь в лицо мальчика позади него. Сиэлю такой взгляд, понятное дело, совсем не понравился.
- Вы что-то хотели? - ровно поинтересовался мальчик, неприязненно передергивая плечами.
- Да! Граф, а у вас нет сестры или какой-нибудь близкой родственницы чуть старше вас?
- Насколько мне известно, нет. - Холодно бросил тот, ему явно был неприятен этот разговор. - Почему вы спрашиваете?
- Потому что влюблен.
- Я встретил её на балу, и она была прекрасна. - Мечтательно закатил глаза он.
- Ну, что ж, - бесцветным тоном произнес Себастиан, - В таком случае, нам с графом остается лишь пожелать вам успехов.
- Да-да, - тут же закивал виконт, - Я непременно её найду.
- Прощайте, - бросил Сижль. Уходя, он посмотрел на смотрящего ему вслед Друита, и еще раз повел плечами.
Виконт успел увидеть, как юный граф сказал что-то своему слуге, но, конечно, он этого уже не услышал. А потом мальчик и слуга и вовсе скрылись за углом.
Друит вздохнул и поплелся к карете. Все-таки во всем этом определенно была какая-то тайна, и он не он, если не разгадает её!
Бродить темной ночью по чужому саду и заглядывать в окна чужого поместья, не самое привлекательное занятие, но Друит был упорен в удовлетворении своих желаний. Он специально оставил нанятый экипаж подальше, чтобы незамеченным подобраться к поместью Фантомхайв. Больше всего его, конечно, интересовало окто в комнату графа. Что же скрывает юный Фантомхайв?
И как же удачно, что возле дома он увидел вовремя не убранную лестницу. Зачем она понадобилась, и что с её помощью делали слуги графа, виконт не знал, да, в общем-то, и не желал знать. Он просто взобрался на неё и заглянул в окно на втором этаже. За ним, похоже, оказался личный кабинет Фантомхайва. Сокрытый темнотой, Друит увидел, как к креслу, стоящему к нему спинкой, подошел дворецкий и с поклоном тихо сказал. - Мой лорд, вам пора спать.
- Я выспался днем.
- Но уже поздно, - настаивал слуга, не отрывая взгляда от невидимого, для виконта, графа.
- Да. - Согласился тот, и неожиданно протянул руку и приложил ладонь к щеке мужчины, склоненного над ним.
Виконт замер в предвкушении.
- Я хочу продолжить то, что мы начали в карете, - тихо произнес Сиэль, но виконт, поднапрягшись, все же расслышал.
- Вам не стоит так увлекаться плотскими удовольствиями, мой господин, - отрицательно покачал головой дворецкий.
- А если я прикажу? - требовательно спросил граф, повышая голос.
- Я буду вынужден отказаться. - Ровно произнес слуга. - Я дворецкий дома Фантомхайв, и должен следить за здоровьем и трудоспособностью моего господина.
- Тогда зачем... - закипая, взвился граф, - Зачем ты начал все это?!
- Прошу прощения, милорд, это была моя ошибка.
- Вот, значит, как? - зло прошипел Фантомхайв и резко поднялся.
- Господин?
- Не хочешь, не надо.
- Как скажете, мой лорд.
- Я иду спать. И не надо меня сопровождать, я вполне способен управится сам.
- Как вам будет угодно. - Поклонился слуга уже выходящему графу. Дверь приложилась о косяк со злым хлопком, и только тогда дворецкий поднял глаза и посмотрел на него, прямо через темноту ночи и оконное стекло. В его глазах виконту почудился огонь преисподние, и он резко отшатнулся, забыв, что стоит на шаткой лестнице.
На утро Друит очнулся не помня ни как его зовут, ни кто он такой. Удар головой об один из камней, огораживающий клумбу, был слишком сильным.
- Я же сказал, что ты мне не нужен, - зло бросил Сиэль, развязывая галстук, и стягивая через голову повязку с отмеченного контрактом глаза.
- За нами подсматривали, - ровно произнес дворецкий, подходя, и принимаясь, как ни в чем не бывало, расстегивать пуговицы на жакете господина.
- Что? - резко понизив тон, переспросил мальчик, уже собиравшийся оттолкнуть от себя его руки, но так и замерший, не прикоснувшись к ним.
- Виконт.
- Что он здесь делает? - тут же вскинул глаза граф.
- Сейчас уже валяется в беспамятстве под окном.
- В беспамятстве?
- Определенно, завтра он не будет помнить ничего, что успел услышать.
- Значит, ты поэтому отказал мне? - требовательно спросил мальчик, вцепляясь во фрак на его груди.
- Не совсем, - мягко улыбнулся ему дворецкий, отцепляя тонкие пальчики от себя.
- Значит, - угрожающе начал Фантомхайв, - Все это было лишь твоей прихотью, развлечением?
- Скорей, вашей, мой лорд, - усмехнулся дворецкий дьявольской улыбкой.
- Ненавижу тебя, - прошипел мальчик, попытавшись отшатнуться, но руки демона резко сомкнулись за его спиной.
- Вы сами сделали свой выбор, мой господин. Я мог бы подождать.
- Тогда почему не остановил меня?
- Потому что вы желали меня.
- Значит, все дело в моих желаниях, - фыркнул граф презрительно, - Как альтруистично.
- О! - воскликнул дворецкий, легко поднимая его за талию вровень со своим лицом, - Забавно подозревать в альтруизме демона, вы не находите?
- Нахожу, - прошептал юный лорд, опираясь руками ему на плечи и обхватывая талию ногами.
Демон проникновенно засмеялся.
- Вы так поспешны, - зашептал он в тонкую, нежную шейку, - Может быть стоит сначала добраться до кровати? А лучше вспомнить, как разрушительна может быть дьявольская страсть.
- Как? - насмешливо отозвался граф, скользя губами по скулам демона. - Я еще ничего не знаю о твоей страсти, Себастиан. Мне всегда казалось, что ты беспристрастен.
- Вы заблуждались, мой лорд. И, думаю, мне стоит вас в этом убедить. - Произнес демон, относя юного графа, целующего его, на кровать. Хорошо, что с нечеловеческой координацией движений, он легко пересек комнату не глядя, даже не споткнувшись.
@темы: яой, фанфики, аниме, Kuroshitsuji, PG-13
Гирлянда
- Иссака-сан, что вы делаете? - поинтересовался Асахина ровно, застав того за вырезанием гирлянды сердечек из годового отчета.
- А? - оторвался от своего занятия тот. Посмотрел на свои руки, так, словно впервые увидел, и растянул гирлянду, разглядывая.
- Иссака-сан?
- Ко Дню Святого Валентина готовлюсь, - буркнул тот неприязненно, и несколько раз сжал и снова растянул вереницу сердечек, словно пружинку.
- Он через полгода.
- И что с того? Может, я решил приготовиться заранее, - раздраженно посмотрел на подчиненного тот.
- Может быть, - покладисто согласился Каору, - И вам уже есть, чье имя написать внутри каждого сердца?
- Хмм! - неожиданно не весело ухмыльнулся тот, - Есть, только толку-то?
- Неужели все так безнадежно?
- Нет. Просто глупо это все, - печально вздохнул он, и бумажные обрезки вместе с несостоявшейся гирляндой полетели в мусорную корзину.
Иссака лег грудью на стол и повернул голову на бок.
- Сделай мне чай, а?
- У вас для этого есть секретарша, - заметил Асасина, не двигаясь с места.
- Угу, и секретарь. Не хочу видеть сейчас эту улыбчивую дуру.
- Зря вы там о Макото-сан, она, между прочим, закончила журфак ТоДай, а это очень многого стоит.
- О, - протянул Рюичиро, оживившись, и даже голову от столешнице поднял, - Она тебе нравится, да? А я и не знал.
- Она, безусловно, хороший человек и добросовестный сотрудник.
- И симпатичная женщина, - добавил Иссака, каким-то странным взглядом изучая его лицо.
- Возможно.
- Только возможно?
- К чему все эти вопросы?
- Мне интересно.
- Моя личная жизнь?
- А почему нет?
- Раньше, вас, Иссака-сан, мало интересовало что-либо не связанное с моей профессиональной деятельностью.
- Может, я просто не спрашивал?
- Конечно. А детектива, что следил за мной некоторое время, кто нанял? - поинтересовался Каору все тем же светским тоном, словно они о годовом отчете, погибшем под ножницами явно расстроенного чем-то начальника, говорили.
- А я здесь причем? - тут же попытался откреститься тот. Даже глаза не отвел, вот только на щеках его появился едва уловимый румянец. Его можно было бы и не заметить, но Асасина слишком хорошо знал Рюичиро, чтобы упустить такую деталь.
- Предлагаете мне ждать полгода до Дня Святого Валентина, прежде чем вы решитесь признаться?
- Признаться в чем? - не выдержав его взгляд, отвернулся в сторону окна Иссака, дела вид, что там его что-то бесконечно сильно заинтересовало.
И пропустил момент, как Асахина подошел к его креслу, вздрогнув и вжавшись в спинку, когда тот резко развернул его к себе, и навис, опираясь на подлокотники.
- В том, что вы давно без ума от меня.
- Что ты там себе навоображал, - выдохнул Рюичиро, закидывая руки ему за шею.
- Неужели я ошибся? - склонил голову на бок, прошептал Асахина ему в губы, быть любовником босса не самая приятная участь, вот только не в их случае, как оказалось.
- Я все еще способен здраво соображать, - почти оскорблено фыркнул в ответ Рюичиро, целуя его.
@темы: Junjou Romantica, яой, фанфики, аниме, PG-13
Прощание
Нацуме всегда в тайне от всех считал себя храбрым, и даже немного, совсем чуть-чуть, гордился, что всегда сможет врезать неприятелю, если придется. Но сейчас ему было страшно. Нет, не так. Жутко, до колик и дрожи на кончиках пальцев и коленях. Так безумно страшно ему еще не было никогда.
- Котя-сенсей, но почему?
- Мне жаль, Нацуме, но так надо.
- А если я попрошу тебя, очень попрошу.
- Нацуме, ты же уже не маленький. Я знаю ваши, человеческие, рамки старения, ты должен уже понимать, что иногда нельзя поступить иначе, даже если очень хочется.
- А тебе хочется? Правда, хочется остаться со мной?
- Нацуме, мне пора, - со вздохом произнес Мадара, сам уже с трудом понимая, зачем разводит сантименты с мальчишкой. И дело ведь не в настроении было.
Но ему, действительно, очень нужно было уйти. И Нацуме вовсе не обязательно, точнее совсем не обязательно знать, что он уходит, чтобы защитить его. Он не хотел пугать мальчика, и не желал казаться слабым, только не в его глазах, не в глазах первого в его жизни друга. Пусть и у этого самого друга был один большой недостаток - он оказался человеком. Хрупким, недолговечным, совсем мальчишкой. Он был сильным, если можно сказать так о человеке, храбрым, честным и просто невероятно добрым. Такой искренней доброты в человеке Мадара никогда не встречал. Но Такаши сам не представлял, как сильно он нуждался в защите. Мадара знал, но предпочитал помалкивать. И вот теперь он уходил и вовсе не был уверен, что сможет вернуться. Что выживет в том бою.
- Ты можешь остаться хотя бы на несколько часов, чуть дольше? - прошептал Такаши, утыкаясь лицом в его вытянутую, покрытую белым, пушистым мехом морду.
- Зачем?
- Я хочу побыть с тобой.
- Зачем, я всего лишь Ёкай, один из многих.
- Ты всегда говорил, что ты на иной ступени эволюции, чем все они. И я знаю, что так и есть.
- И это все?
- Нет. Ты мой друг, и мне страшно, - тихо признался Нацуме, сам не понимая, зачем он сейчас говорит это ему. Просто он слишком хорошо умел чувствовать, раньше, ему казалось это проклятием, сейчас, даром. Поэтому он знал, что Сенсей покидает его не просто так. Мадара идет умирать, по крайней мере, тот явно готовил себя к худшему.
- Ну, я могу пообещать, что вернусь, - примирительно фыркнул дух, когда тонкие пальчики мальчика сжали шерсть у него под подбородком.
- Солжешь. - Убежденно произнес Нацуме. - Пожалуйста, не надо лжи.
- Ты такой проницательный, - вздохнул белый звери, и неожиданно опустился прямо на снег, сворачиваясь калачиком вокруг мальчика.
- Ты побудешь со мной еще немного?
- Побуду, пока ты не уснешь.
- Я замерзну на снегу, если ты уйдешь, - пробормотал тот приглушенно, зарывшись лицом в длинную пушистую шерсть на упругом боку.
- Я не уйду, пока ты не проснешься.
- Обещаешь?
- Спи.
- Ты думаешь, что сможешь победить меня, снежный зверь? - расхохотался тот, кто был куда сильнее его.
- Я знаю. - Выдохнул Мадара кратко, экономя силы.
- Ты смешен, глупый-глупый белый зверь. - Нараспев протянуло чудовище.
- Ошибаешься.
- Что у тебя есть, кроме твоих лап, клыков и когтей, которые меня совершенно не впечатляют? - снова захохотал злобный дух.
- За что ты сражаешься?
- За себя!
- А я за того, кто мне дорого...
Нацуме даже предположить не мог, как одиноко и пусто станет в его жизни без Коти. Никто не вламывался через окно в полчетвертого утра, горланя похабные песни, и дыша перегаром. Никто не таскался с ним по лесам и лугам, никто не охотился за бабочками поблизости, когда устав от бесцельных блужданий, он прятался от всех в высокой траве и часами бездумно наблюдал за движением облаков по небу. Никто не подкалывал его, когда он общался с друзьями. Никто не совершал милые глупости, за которые приходилось нести ответственность ему, а вовсе не проказнику. В какой-то момент ему показалось, что жизнь потеряла цвет. Друзья-одноклассники не понимали, почему он стал таким тихим. Нет, его и раньше нельзя было назвать общительным, но со временем, Нацуме все же научился общаться с друзьями, а тут снова замкнулся. Девчонки в классе шептались, что это от несчастной любви, и придумали истории одна фантастичнее другой. Ему было все равно. Парни пытались выведать, что это за прекрасная незнакомка, которая его отшила. Но все их расспросы пропадали в туне. Нацуме не улыбался, просто молчал. Даже оправдываться не пытаясь.
Больше всех, пожалуй, за друга переживал Танума. Он первый и заметил, что давненько не видел поблизости с Такаши его необыкновенного кота.
- Он ушел, да? - тихо спросил он, догоняя Нацуме после уроков по дороге домой.
- Кто?
- Понта.
- Его звали Мадара.
- Его настоящее имя. И он был совсем не котом, а больше похожим на лиса, белоснежного, огромного, с желто-зелеными глазами.
- Почему он ушел?
- Я не знаю.
- Скучаешь?
- Нацуме, но может быть...
- Не может, - неожиданно отрезал друг, поднимая на него глаза. И Канаме замер, впервые за все знакомства разглядев влажные ресницы и лихорадочный блеск в глазах.
- Почему?
- Он уходил умирать.
- Но ведь ты не знаешь наверняка! - запротестовал Танума, и неожиданно подошел и порывисто обнял его, прижимая к себе.
Нацуме тихо всхлипнул, но тут же попытался отстраниться. Канаме попытался удержать, но когда Такаши стал выворачиваться из его рук чуть настойчивей, отпустил.
- Спасибо, - смотря в землю, прошептал Нацуме.
- Нацуме, я...
- Извини, Танума, ладно? - все еще не глядя на него, попросил Такаши. - Мне лучше уйти. - Повернулся и, сорвавшись с места, побежал.
- Но... - только и успел вскинуть руку вслед за ним Канаме, но Нацуме его уже не слышал, быстро удаляясь по тропе.
Такаши задыхался, но продолжал бежать. Так было проще не забыть, нет, не думать. Хотя бы не надолго не думать. И он бежал. Наверное, остановившись бы, лишь переступив порог дома, но запнулся и полетел лицом в асфальт, когда увидел у ворот в их сад молодого парня. Лицо его было все в царапинах, он явно неважно себя чувствовал, и был кем-то жестоко избит. Подняв голову от земли, Нацуме встретился взглядом с желто-зелеными глазами, один из которых заплыл, обрамленный фиолетовым синяком. И ту он его узнал. Мальчик тут же вскочил на ноги, и подбежал к парню, падая перед ним на колени, нисколько не заботясь уже о чистоте светлого пальто и форменных брюк.
- Мадара, - протягивая руку к его лицу.
Тонкие разбитые губы искривились в усмешке. Нацуме отчего-то смутился, покраснел, но все равно приложил ладонь к исцарапанной щеке. И вздрогнул, когда парень потерся об неё, словно кот, просящий ласки.
- Ты неважно выглядишь, - просто не зная, о чем говорить еще, выдохнул он.
- Сам знаю, - фыркнул тот. - Примешь меня таким?
@темы: сенен-ай, фанфики, аниме, Natsume Yuujinchou, PG
Почти семейный новый год
Новый год в Японии всегда был особенным праздником, данью старых традиций и семье. Обычно все празднество сопровождалось такой стройной чередой традиционных ритуалов и выверенных до мельчайших подробностей жестов, что Шинобу просто изнемогал при мысли, что после своего возвращения из Австралии ему придется во всем этом участвовать. Но всем его опасениям не суждено было сбыться.
Неожиданно сложилось так, что теперь он готовился провести этот Новый год не с семьей, а вместе со своим взрослым возлюбленным, только с ним одним. Поэтому он просто не мог не волноваться. Приглашение Мияги поехать в честь праздника вместе с ним на горячие источники, застало Такатсуки врасплох. Не зная, как выразить свою радость, он набросился на Мияги с поцелуями прямо в лаборантской под изумленным взглядом не вовремя вошедшего Камидзе. И смущенно уткнулся покрасневшим лицом в широкую грудь любовника, услышав за спиной деликатное покашливание. Что Хироки сказал после всего увиденного Мияги, Шинобу так и не узнал, так как был заблаговременно выставлен в коридор и отправлен на занятия. Но, вспоминая тот случай, ему до сих пор становилось стыдно за свое детское поведение.
Родителям он сказал, что едет праздновать с друзьями. Его все равно не хотели отпускать, особенно отец, утверждавший, что все эти безудержное студенческие гулянки с алкоголем и неизвестно чем еще не подходят для его сына. Но тут вмешался Ё, небрежно уточнив, куда именно с одногруппниками собрался Такатсуки-кун? И, неожиданно признался, что по счастливой случайности собирается провести новый год там же. Отец обрадовался. Попросил Мияги присмотреть за его неразумным сыном (последнее Шинобу выслушивал скрипя зубами и сопя, как паровоз, от досады) и успокоился, лишь когда Ё с неохотой, но все же согласился. Шинобу и не думал, что все пройдет так гладко. Повезло, что Мияги вовремя додумался разыграть весь этот спектакль.
И вот теперь они мчались по вечернему шоссе в сторону их маленького персонального рая, как думалось Шинобу. Конечно, можно было бы выехать завтра, а не вот так, сразу же после работы, но им обоим не терпелось. Поэтому Мияги не остановил даже поздний вечер. Шинобу изредка поглядывал на него. Внутри все скакало и трепетало от предвкушения. Даже не верилось, что они едут на совместный отдых. Это было так по-взрослому, что Шинобу просто переполняла гордость, но не за себя, хотя она тоже присутствовала, а в первую очередь за его взрослого любовника, который наконец не побоялся взять на себя ответственность. И да, это было так приятно, что не передать словами.
- Если хочешь, можешь подремать, - прервал его размышления голос Мияги, прозвучавший немного устало.
- Нет. Не хочу, - отчего-то смутившись, выдавил из себя Шинобу, резко отвернувшись к окну.
- Как хочешь, - пожал плечами Ё, снова сосредотачиваясь на дороге.
Шинобу глубоко вздохнул. Поскорей бы добраться, поскорей бы остаться наедине. От этих мыслей он покраснел еще больше. Да, выходные обещали быть насыщенными.
Шинобу искренне надеялся, что они будут жить в одном номере, хоть и с двумя футонами, как это бывает в таких случаях. Но, каково же было его удивление, когда он обнаружил за дверью полностью европеизированный номер с просто огромной кроватью, занимающей добрую треть всего пространства. Такатсуки так и замер, не отрывая взгляд от этого королевского ложа.
- Хмм, - теплое дыхание защекотало шею, - Мне нравится направление твоих мыслей. - Насмешливо прошептал Мияги ему на ухо.
Шиноуб вздрогнул и беспомощно зажмурился. Щеки горели. Но Мияги, осознав, что не дождется ответа, привлек его спиной к себе и неторопливо стал покрывать шею поцелуями, поглаживая подтянутый животик через рубашку.
- Мияги, - выдохнул Такатсуки жалобно, и чуть не сел на пол, когда тот резко отступил.
- Знаешь, думаю, стоит все же быть сдержаннее, - насмешливо отозвался профессор, отходя в сторону и вынимая из кармана брюк пачку сигарет.
- Что?! - взвился Шинобу, резко поворачиваясь к нему и сжимая кулаки, - Да, ты сам все это начал!
- Неужели? - усмехнулся Ё, прикуривая, - ты так на постель смотрел, видел бы ты себя в тот момент.
- Это... - запнулся тот, - Это ничего не значит!
- Вот как? - уточнил Мияги, - В таком случае будет разумнее поменять этот номер на два раздельных.
- Не смей! - резко подлетел к нему Шинобу, стискивая пальцами ткань рубашки на груди мужчины.
Серые глаза яростно горели. Мияги залюбовался. Все-таки его мальчик в гневе был просто прекрасен.
- Тогда убеди меня этого не делать, - шепнул он в покрасневшее лицо Штнобу. Тот сморгнул и замер с приоткрытым ртом, уже собираясь высказать ему все, что думает. Темно-карие, почти черные глаза мужчины смеялись.
Шинобу зажмурился, привстал на цыпочки, потянувшись к его лицу, и не глядя нашел губами его губы. Мияги положил ладони на узкие бедра мальчика, притискивая к себе, и требовательно ответил на поцелуй.
В дверь номера деликатно постучали. Они резко оторвались друг от друга.
- Мияги? - беспомощно распахнул глаза Шинобу.
- Иди пока померяй, а я открою, - бросил тот, подталкивая его в сторону ванной.
- Померить? - не понял Такатсуки, доподлинно зная, что юкаты и теплые накидки поверх них им пока еще не выдали. Их должна была принести горничная, наверное, это она и пришла.
Мияги же, под его удивленным взглядом, подошел к одной из сумок, которую неизвестно зачем взял плюсок к сумке с вещами, и вынул оттуда большую подарочную коробку, передавая ему.
- Что это? - не понял Шинобу.
- Подарок, - бросил профессор немного раздраженно, покосившись на дверь.
- Мне?
- Шинобу, - посмотрел на него Ё, - Давай не будем заставлять пришедшего ждать.
- Хорошо, - кивнул тот, и, опустив глаза, неожиданно виноватым голосом признался, - Я не приготовил тебе подарок.
- Давай я скажу тебе, что будет мне подарком, когда ты выйдешь из ванной, хорошо?
- А? - поднял на него растерянный взгляд тот, но Ё строго посмотрел в ответ, и Шинобу послушно поплелся в ванну.
Мияги принял из рук горничной два комплекта сменной одежды. Приветливая девушка попыталась дать ему один женский комплект, но Ё пояснил ей, что ему требуется два мужских. Её глаза широко распахнулись, а щеки окрасил румянец, но Мияги печально пояснил, что их горячие источники так популярны, что ему не удалось заказать два раздельных номера или хотя бы один двухместный, мест уже не было, и пришлось брать то, что оставалось. Она понимающе покивала, искренне убеждая не расстраиваться, ведь кровать здесь такая большая, что хватит им обоим.
Проводив горничную и закрыв за ней дверь на ключ, Мияги закурил, усаживаясь на кровать, и неотрывно глядя на запертую дверь в ванную. Шинобу не было, кажется, целую вечность. Не утерпев, Ё поднялся, подошел и требовательно постучал.
- Эй, у тебя там все нормально?
Шинобу не ответил. У профессора мелькнула бредовая мысль, что дверь не выглядит такой уж прочной, можно попытаться выбить. Но он вовремя одернул себя.
- Шинобу? - снова позвал он, в ответ прозвучал щелчок отпираемого замка.
Мияги украдкой выдохнул от облегчения, и вошел в ванную комнату, выполненную, как и весь роскошный номер, по европейскому стандарту.
В огромном зеркале на него смотрели блестящие светло-серые глаза. Шинобу стоял к нему спиной, но они прекрасно видели друг друга.
- Тебе нравится? - хрипло спросил Шинобу, мнущий в пальцах полу черного кимоно с традиционным мужским рисунком, вытканном алыми и серебряными нитями.
- Хмм... - протянул Мияги, подходя совсем близко. - Красиво.
- Почему ты решил мне его подарить?
- Ну, не все же тебе изображать из себя европейца, пора бы вспомнить о традициях родной страны.
- Ну, да, конечно, - фыркнул Шинобу, в глазах его появилось просто неописуемое подозрение и даже немного ехидства, - Скажи лучше, что тебе просто хотелось меня в нем увидеть.
- Я и не отрицаю, - тихо рассмеялся Ё у него над ухом. - Приятно, когда подарок получается для двоих, не правда ли?
Шинобу покраснел, зажмурился и резко вжался в него спиной, отклоняясь назад. Мияги тут же обвил руками тонкую талию, обернутую многослойным шелком пояса.
- У нас завтра так много дел, - провокационно произнес профессор.
- Каких это? - выдавил из себя Такатсуки, приоткрывая глаза, чтобы встретится с его взглядом в отражении.
- Ну, например, стоило бы побывать в купальнях до начала праздничных торжеств.
- Но, сейчас ведь уже слишком поздно, чтобы твои планы распространялись, и на этот вечер, - робко предположил Шинобу.
- Ну, я бы даже сказал, что уже не вечер, а ночь, - усмехнулся Мияги, - И ты не прав. На эту ночь у меня тоже припасен отдельный план.
- Какой?
- Как тебе, совращение юного студента коварным профессором?
- О! - воскликнул Шинобу, смущенно, но явно с удовольствием, - Думаю, я бы хотел услышать о нем поподробнее.
- А поучаствовать?
- Каждый студент знает, что профессор всегда прав.
- Ну не всегда, - рассмеялся Мияги, и тут же сменил тему на более прозаичную, - Здесь или пойдем в спальню?
- Я люблю воду, - обвивая руками шею любовника, выдохнул Шинобу.
- Значит, здесь, - подвел итог тот, одной рукой на ощупь включая оба крана в ванну.
- Но не хочу испортить твой подарок.
Надежда сильнее любви
Нисей ревновал сколько себя помнил Beloved. Ревновал к Агацема Соби, первому Бойцу Сеймея, ревновал к Аояги Рицке, его младшему брату. Да, что там, он ревновал свою Жертву даже к книгам, которые тот изредка читал. Отчаянно стараясь не скрипеть зубами, когда Сеймей подходил к книжному шкафу, проглядывал названия на корешках, медленно в задумчивости протягивал руку, и, прежде чем вынуть с полки понравившуюся ему книгу, осторожно поглаживал её по корешку тонкими, хрупкими пальцами, с непозволительно светлой при всей его смуглости кожей. А потом часами сидел как восковая статуя, почти неподвижно, лишь изредка переворачивая страницу, увлеченный и красивый, как самый совершенный бог.
Мечталось, что он хотя бы раз вот так же задумчиво, и точно так же на гране нежности, провел бы пальцами и по его щеке. Мечта казалась нереальной. Несбыточной. И потому ранила еще больней.
Сеймей не выносил прикосновений и никогда не прикасался сам. Он мастерски умел оттолкнуть от себя одним лишь взглядом и надолго отбить желание протягивать ему руку, если он споткнулся, вымотанный победой в очередном не равном бою. Сеймей считался сильнейшей Жертвой семи Лун, и выбирал себе в противники лишь самые сильные Пары. Нисей был его Бойцом, и с мораторием на прикосновения для победы ему приходилось черпать силы лишь из себя самого, из своей несбыточной мечты.
Противостоя вражеским заклинаниям, и раз за разом отражая мощнейшие атаки, он представлял, словно смотрел из зеркала, как изящные, непозволительно светлые пальцы Жертвы смотрелись бы на его коже. Как подушечками, едва ощутимо, они двигались со скулы на шею, не скользя, а, словно перебирая струны, не касаясь сразу вместе, а по одному, шаг за шагом к воротнику рубашки. Он неизменно побеждал в тот момент, когда в его воображении тонкие пальцы Жертвы добирались до верхней пуговицы рубашки и замирали в нерешительности. В этот момент он переставал быть сторонним наблюдателем и перемещался из своего зеркала в самого себя, поднимал глаза и встречался со сосредоточенным взглядом Сеймея. В темноте его глаз можно было утонуть.
И именно тогда, на долю секунды, он жалел, что победил так быстро, но посмотрев на Сеймея, победно хмыкающего с негласным одобрением, понимал, что продлись этот бой чуть дольше, вряд ли его Жертва и впредь позволила бы ему сражаться за себя, не приняв во внимание даже общность имени. Сеймею о своем пути к победе он не говорил. И был уверен, что никогда не скажет.
- О чем ты мечтаешь, когда побеждаешь для меня?
- Что? - Нисей с трудом вынырнул из захвативших его невеселых мыслей.
Сеймей все так же сидел на диване, почти лежал с открытой где-то на середине книгой в руках и пристально смотрел на замершего в кресле Акаме.
- Я много раз вдел, как ты побеждаешь. За миг до победы в твоих глазах появляется какое-то непонятное мне мечтательное выражение, и я чувствую, как нить Связи натягивается не с моей, а твоей стороны. - Пояснил Аояги бесцветным голосом, не переставая всматриваться в словно одеревеневшее от этих слов лицо Бойца. - Я хочу знать, о чем ты мечтаешь, Нисей. - Произнес он твердо. Еще не приказ, но уже что-то вроде того.
Акаме отмер, и с четким осознанием, что нападение - лучшая защита, хищно усмехнулся.
- О! Ты даже не представляешь, сколь о многом я мечтаю - сладким голосом протянул он, резко подался вперед, опираясь локтями о колени, и положил подбородок на сплетенные перед собой пальцы. - Рассказать?
- Прекрати, - одернул его Сеймей, и демонстративно вернулся к чтению.
Нисей постарался незаметно для него выдохнуть, но Сеймей тут же снова вскинул на него взгляд. Акаме подавился воздухом, и отпрянул назад, вжимаясь в спинку кресла, словно от хлесткого удара, и прикрыл глаза. Попался. Так глупо и нелепо. Расслабился и не подумал, что рядом с Аояги расслабляться нельзя.
- Мне повторить вопрос? - в голосе Жертвы, еще минуту назад спокойном и ровном появились металлические нотки.
- Лучше прикажи.
- А без приказа ты уже ни на что не способен?
- Ну, тебе же нравится покорные Бойцы.
- А тебе хотелось бы мне нравиться?
- Разве к оружию возможно испытывать теплые чувства?
- Хорошее оружие должно предугадывать желания хозяина.
- И что же ты хочешь?
- Правды.
Нисей поднял глаза к потолку. Сеймей резко закрыл книгу с глухим хлопком, откладывая её на журнальный столик. Перевернулся на бок и, положив голову на согнутую в локте руку, стал смотреть на него. Через пару минут этот немигающий взгляд стал просто невыносим. Но Акаме сжал зубы до ломоты и продолжал изучать потолок.
Сеймей был упрямым и гордым. Но Акакме был уверен, если не пересилить себя сейчас, если проиграть в их маленьком поединке, добиться в отношениях с Жертвой хоть каких-то поблажек, будет уже невозможно. Он молчал и не опускал взгляд. Сеймей тоже молчал, смотрел, но не спешил приказывать.
- Что бы ты хотел за честность без приказа? - раздался в тишине его мягкий голос, металл ушел из него, казалось, безвозвратно, но Нисей слишком хорошо знал, как быстро он может туда вернуться.
Боец ответил не задумываясь, - Поцелуй.
- А не слишком много ты просишь? - жестко усмехнулся Аояги.
- Честность нынче в цене, - в тон ему ухмыльнулся Акаме.
- Я все еще могу приказать тебе, - нахмурился тот.
- Безусловно, - неожиданно весело отозвался Нисей.
Он всегда веселился, когда душу щекотала здоровая злость на не очень-то приятную ситуацию. - Прикажешь? - в зеленых глазах Бойца заплясали черти. Сеймей резко поднялся и приблизился, не отпуская их.
- Поцелую, - выдохнул он, и на лице его отразилось удовлетворение, когда глаза Нисея перестали смеяться.
Медленно, не разрывая зрительный контакт, он оперся ладонями в спинку кресла, нависая над ним. Акаме больше интуитивно, чем осознанно, раздвинул ноги, позволяя ему подойти ближе. Чем Сеймей и воспользовался, оперившись коленом о кресло между его ног. Он приближал свое лицо к нему так медленно, что Акаме даже вздохнуть не решался, хотя легкие уже начинали гореть. Ему все казалось, что в самый последний момент Сеймей передумает, оттолкнут, рассмеется в лицо. Он почти не ошибся. Почти.
Сеймей замер в полсантиметре от его губ.
- Ты первый.
- Что - сморгнул он, глядя расширенными зрачками в кажущиеся еще темнее и глубже глаза Жертвы.
- Я хочу увидеть товар лицом, - пояснил Сеймей чуть-чуть отстраняясь, - Цена слишком велика для кота в мешке, не находишь?
- Я мечтаю... - непослушными губами начал он и запнулся.
- И? - подтолкнул Сеймей, и, неожиданно для себя самого провел костяшками пальцев правой руки по его щеке.
Нисей вздрогнул и так сильно закусил губу, даже не заметив этого, что из уголка рта на подбородок поползла кровавая капля. Зрачки в глазах Жертвы расширились. Сеймей резко отдернул руку, но Акаме оказался проворнее. Перехватил его запястье и быстро прижался губами в раскрытой ладони, оставляя после себя кровавый след. Сеймей дернул руку на себя, Нисей тут же освободил его запястье. В зеленых глазах снова заплясали чертинки.
- Я мечтал, что когда-нибудь ты вот так же ко мне прикоснешься, - выдохнул они все еще охваченный эйфорией от случившегося, коротко рассмеялся под оледеневшим взглядом Жертвы. Сеймей с прижатыми к голове кошачьими ушками и хвостом, нервно мечущимся из стороны в сторону, показался ему очень забавным.
- О чем же теперь ты будешь мечтать, побеждая? - холодно осведомился Аояги, все еще нависая над ним на руках.
- Ну, - демонстративно пожал плечами Акаме, беря себя в руки, и прекращая улыбаться, - Наверное, теперь уже точно о поцелуе. Ты же не собираешься платить за честность, после того, как уже получил её.
- Отнюдь, - усмехнулся Сеймей, теперь настала его очередь веселиться.
Акаме только и успел распахнуть глаза шире, чтобы не пропустить ничего, когда он прижался к его рту губами и неумело, действуя скорее по наитию, чем осознавая, что делает, начал зализывать кровоточащую ранку на его нижней губе. И, похоже, увлекся.
Нисей не знал, насколько его Жертва опытна в плане поцелуев, но любой недостаток опыта Сеймей с лихвой компенсировал непробиваемой уверенностью в своей идеальности и непогрешимости. Целоваться с ним было... вкусно, да, именно так. Потому что стоило приоткрыть губы и утянуть увлеченную процессом Жертву в страстный поцелуй, Нисей ощутил, как все его существо скручивает какой-то животный голод. Он желал поглотить, сделать частью себя.
Он сам не понял, когда успел перетянуть Сеймея к себе на колени, и даже удивиться не успел, почему тот не сопротивляется. Не отталкивает его.
Но, конечно, только Аояги имел право решать, когда им остановиться. Он резко разорвал поцелуй. Нисей застонал от острого чувства потери, потянулся вслед за губами Жертвы, но резко откинулся назад и убрал руки с его талии и бедра, наткнувшись на изучающий взгляд. Вот-вот в нем должно была вспыхнуть неприязнь и хуже того отвращение. Нисей знал, что так будет, и ждал его. Но Сеймей лишь поднял ладонь, с кровавым следом от его поцелуя, и осторожно слизнул. Акаме прикрыл глаза ресницами. Сердце, словно пыталось сокрушить обманчиво непреодолимую преграду ребер, колотилось отчаянно и гулко.
Сеймей плавно соскользнул с его колен и пересел на диван, возвращаясь к своей книге. Нисей потерял счет времени. Просто сидел и не думал ни о чем. Губы все еще горели воспоминанием о их первом поцелуе.
- О чем ты будешь мечтать теперь? - не отрывая глаз от страницы спросил Аояги снова, нарушив его уединение с воспоминаниями и несбыточными мечтами.
- О тебе.
- Не сбыточная мечта.
- Я знаю. С такими легче побеждать.
- Надежда сильнее любви.
- В твоем случае?
@темы: Loveless, фанфики, аниме, PG-13
Кимоно
Кимоно. Черный шелк, скрип битого стекла о половицы пола, и медленно растекающийся по комнате металлический и именно сейчас уже не страшный запах крови. Обида, жгущая и выжигающая клеймом вензеля и узоры чужого имени. Любовь хранящая память о другом имени, совсем другом. Родном, том, которое привык считать своим, и на которое даже научился отзываться.
Голыми пятками по стеклу, совсем не больно. Нет-нет. И на ресницах это вовсе не слезы, изморозь души. Полы кимоно при каждом шаге, который с непривычки чуть шири положенного, расползаются, обнажая коленки и щиколотки, нежные и хрупкие даже на вид.
Почему по стеклу, почему не мимо, или вовсе прочь? Все просто. В этой жизни всегда так, либо все слишком сложно, и от этого непонятно и мучительно, либо все, напротив, совсем просто, и от этого не легче, а только мучительней и больней.
Заклинания бывают разными. Заклинания бывают сложными, как в жизни, или совсем простыми. Это было очень сложным, многоступенчатым, составным, из нескольких четверостиший, и приведших его сюда.
Комната без окон с деревянным полом, традиционным для японского дома, битое стекло под ногами и вместо привычных джинс и пальто, кимоно. Красиво, пугающе, и, кажется, уже больно. А поначалу чувствительности не было, как во сне, никакой. И запах крови вокруг все насыщенней, все пугающей, и тошнотворнее.
И только бьется в ушах приказом - «Танцуй!». Кто приказал? За что обрек на мучение? Зачем танцевать, если в комнате и нет никого, кроме него? Нет памяти. Не осталось. Выжгло все клеймо чужого имени на коже, стерлось все вместе с именем родным.
И разве он умеет танцевать? Но танцует. Топчет голыми пятками стекла, цветные и уже подкрашенные алым. Красиво. Какой-то странный узор под ногами - хрусталиками стекла и кровью. Иероглифы? Нет, слишком безыскусны. Что-то проще. Но, в тоже время, непонятнее... нет, не так, не привычно, совсем не привычно, словно просто не тот язык.
Английские буквы, это же они, да?
Еще несколько шагов, еще длиннее, и болезненней танец. Вперед-назад, шаг, пол шага. Движение, вращение, полы кимоно разлетающиеся от сквозняка. Откуда ветер? Или он только в его мыслях, в его голове.
Если это сон, тогда почему же так больно, и уже страшно. Откуда это все - стекло, пустота, одиночество. Откуда эта боль, не в ногах, нет, в сердце. Словно вынули что-то самое важное, самое нужное, самое близкое, и оставили истекать кровью, на смерть, на радость, кому? Другим. Кто они, заточившие его? Чего он лишился? Кого?
Какой-то гул, родившийся в ушах. От танца? От вращения? Еще быстрее, вокруг себя, раскинув руки. Лишь бы слышать его, шум, биение пульса в висках, головокружение... и на самой гране, между предощущением и слышимостью, шепот. Прерывистый, молящий, зовущий. Чей?
- Вернись ко мне, прощу. Только вернись, заклинаю!
Тени по углам расходятся волнами, рябью подернуты половицы. Свежесть и резкость, скорость быстрее, ноги на стеклах, жжение, боль, дыхание, головокружение. Полы черного щелка, тяжелого, не настоящего, взметнулись, словно юбка, раскрылись веером, и шепот в висках трехстишием:
В полете бабочки
По шелка черноте
Вернись ко мне.
Крик над самым ухом, так больно, до треска в висках.
- Рицка!
Глаза, словно залиты клеем каким-то, ресницы слиплись, веки не поднять. Но он уже проснулся, уже слышит, чувствует теплые руки на коже, сбивающееся на жаркий шепот дыхание на своих щеках.
- Вернись ко мне, молю.
- Я здесь, Соби. Я здесь.
- Сражайся и победи. Это приказ.
- Слушаюсь, хозяин.
@темы: Loveless, фанфики, аниме, G
