Прощание

Нацуме всегда в тайне от всех считал себя храбрым, и даже немного, совсем чуть-чуть, гордился, что всегда сможет врезать неприятелю, если придется. Но сейчас ему было страшно. Нет, не так. Жутко, до колик и дрожи на кончиках пальцев и коленях. Так безумно страшно ему еще не было никогда.

- Котя-сенсей, но почему?

- Мне жаль, Нацуме, но так надо.

- А если я попрошу тебя, очень попрошу.

- Нацуме, ты же уже не маленький. Я знаю ваши, человеческие, рамки старения, ты должен уже понимать, что иногда нельзя поступить иначе, даже если очень хочется.

- А тебе хочется? Правда, хочется остаться со мной?

- Нацуме, мне пора, - со вздохом произнес Мадара, сам уже с трудом понимая, зачем разводит сантименты с мальчишкой. И дело ведь не в настроении было.

Но ему, действительно, очень нужно было уйти. И Нацуме вовсе не обязательно, точнее совсем не обязательно знать, что он уходит, чтобы защитить его. Он не хотел пугать мальчика, и не желал казаться слабым, только не в его глазах, не в глазах первого в его жизни друга. Пусть и у этого самого друга был один большой недостаток - он оказался человеком. Хрупким, недолговечным, совсем мальчишкой. Он был сильным, если можно сказать так о человеке, храбрым, честным и просто невероятно добрым. Такой искренней доброты в человеке Мадара никогда не встречал. Но Такаши сам не представлял, как сильно он нуждался в защите. Мадара знал, но предпочитал помалкивать. И вот теперь он уходил и вовсе не был уверен, что сможет вернуться. Что выживет в том бою.

- Ты можешь остаться хотя бы на несколько часов, чуть дольше? - прошептал Такаши, утыкаясь лицом в его вытянутую, покрытую белым, пушистым мехом морду.

- Зачем?

- Я хочу побыть с тобой.

- Зачем, я всего лишь Ёкай, один из многих.

- Ты всегда говорил, что ты на иной ступени эволюции, чем все они. И я знаю, что так и есть.

- И это все?

- Нет. Ты мой друг, и мне страшно, - тихо признался Нацуме, сам не понимая, зачем он сейчас говорит это ему. Просто он слишком хорошо умел чувствовать, раньше, ему казалось это проклятием, сейчас, даром. Поэтому он знал, что Сенсей покидает его не просто так. Мадара идет умирать, по крайней мере, тот явно готовил себя к худшему.

- Ну, я могу пообещать, что вернусь, - примирительно фыркнул дух, когда тонкие пальчики мальчика сжали шерсть у него под подбородком.

- Солжешь. - Убежденно произнес Нацуме. - Пожалуйста, не надо лжи.

- Ты такой проницательный, - вздохнул белый звери, и неожиданно опустился прямо на снег, сворачиваясь калачиком вокруг мальчика.

- Ты побудешь со мной еще немного?

- Побуду, пока ты не уснешь.

- Я замерзну на снегу, если ты уйдешь, - пробормотал тот приглушенно, зарывшись лицом в длинную пушистую шерсть на упругом боку.

- Я не уйду, пока ты не проснешься.

- Обещаешь?

- Спи.

***

- Ты думаешь, что сможешь победить меня, снежный зверь? - расхохотался тот, кто был куда сильнее его.

- Я знаю. - Выдохнул Мадара кратко, экономя силы.

- Ты смешен, глупый-глупый белый зверь. - Нараспев протянуло чудовище.

- Ошибаешься.

- Что у тебя есть, кроме твоих лап, клыков и когтей, которые меня совершенно не впечатляют? - снова захохотал злобный дух.

- За что ты сражаешься?

- За себя!

- А я за того, кто мне дорого...

***

Нацуме даже предположить не мог, как одиноко и пусто станет в его жизни без Коти. Никто не вламывался через окно в полчетвертого утра, горланя похабные песни, и дыша перегаром. Никто не таскался с ним по лесам и лугам, никто не охотился за бабочками поблизости, когда устав от бесцельных блужданий, он прятался от всех в высокой траве и часами бездумно наблюдал за движением облаков по небу. Никто не подкалывал его, когда он общался с друзьями. Никто не совершал милые глупости, за которые приходилось нести ответственность ему, а вовсе не проказнику. В какой-то момент ему показалось, что жизнь потеряла цвет. Друзья-одноклассники не понимали, почему он стал таким тихим. Нет, его и раньше нельзя было назвать общительным, но со временем, Нацуме все же научился общаться с друзьями, а тут снова замкнулся. Девчонки в классе шептались, что это от несчастной любви, и придумали истории одна фантастичнее другой. Ему было все равно. Парни пытались выведать, что это за прекрасная незнакомка, которая его отшила. Но все их расспросы пропадали в туне. Нацуме не улыбался, просто молчал. Даже оправдываться не пытаясь.

Больше всех, пожалуй, за друга переживал Танума. Он первый и заметил, что давненько не видел поблизости с Такаши его необыкновенного кота.

- Он ушел, да? - тихо спросил он, догоняя Нацуме после уроков по дороге домой.

- Кто?

- Понта.

- Его звали Мадара.

- Что?

- Его настоящее имя. И он был совсем не котом, а больше похожим на лиса, белоснежного, огромного, с желто-зелеными глазами.

- Почему он ушел?

- Я не знаю.

- Скучаешь?

- Да.

- Нацуме, но может быть...

- Не может, - неожиданно отрезал друг, поднимая на него глаза. И Канаме замер, впервые за все знакомства разглядев влажные ресницы и лихорадочный блеск в глазах.

- Почему?

- Он уходил умирать.

- Но ведь ты не знаешь наверняка! - запротестовал Танума, и неожиданно подошел и порывисто обнял его, прижимая к себе.

Нацуме тихо всхлипнул, но тут же попытался отстраниться. Канаме попытался удержать, но когда Такаши стал выворачиваться из его рук чуть настойчивей, отпустил.

- Спасибо, - смотря в землю, прошептал Нацуме.

- Нацуме, я...

- Извини, Танума, ладно? - все еще не глядя на него, попросил Такаши. - Мне лучше уйти. - Повернулся и, сорвавшись с места, побежал.

- Но... - только и успел вскинуть руку вслед за ним Канаме, но Нацуме его уже не слышал, быстро удаляясь по тропе.

Такаши задыхался, но продолжал бежать. Так было проще не забыть, нет, не думать. Хотя бы не надолго не думать. И он бежал. Наверное, остановившись бы, лишь переступив порог дома, но запнулся и полетел лицом в асфальт, когда увидел у ворот в их сад молодого парня. Лицо его было все в царапинах, он явно неважно себя чувствовал, и был кем-то жестоко избит. Подняв голову от земли, Нацуме встретился взглядом с желто-зелеными глазами, один из которых заплыл, обрамленный фиолетовым синяком. И ту он его узнал. Мальчик тут же вскочил на ноги, и подбежал к парню, падая перед ним на колени, нисколько не заботясь уже о чистоте светлого пальто и форменных брюк.

- Мадара, - протягивая руку к его лицу.

Тонкие разбитые губы искривились в усмешке. Нацуме отчего-то смутился, покраснел, но все равно приложил ладонь к исцарапанной щеке. И вздрогнул, когда парень потерся об неё, словно кот, просящий ласки.

- Ты неважно выглядишь, - просто не зная, о чем говорить еще, выдохнул он.

- Сам знаю, - фыркнул тот. - Примешь меня таким?