В+Г=

В отделе Усенкновения Жизней у каждого сотрудника был собственный стол. Поэтому каждый мог сам обустроить свое рабочее место. И пусть шинигами проводили за этими самыми столами не так много времени, всегда находясь либо на задании, либо еще где, но тем не менее. Надо ли удивляется, что во всем столы сотрудников были, в сущности, однотипны по своему содержание, кроме одного, к которому никто подходить уже давно не решался?

Стол Грелла Сатклиффа был достоин отдельной поэмы, если бы кому-нибудь пришло в голову о нем написать. Мало того, что питающий не здоровую любовь к красному цвету Грелл сразу же, как ему определили это рабочее место, притащил с земли акриловые краски и раскрасил, так что не заметить его стол в общей массе было просто невозможно. Но дело было даже не в этом. А в том, что сверху на нем был всегда не просто художественный беспорядок, а настоящий бардак. Под целой кучей разномастных вещей от афиш бродячего театра, до тоскливо лежащего поверх стакана с какой-то темно-коричневой жижей носка, желтого в ярко-розовый горошек, столешницы просто не было видно.

Вильям Ти Спирс, суровый начальник всех шинигами отдела, поначалу, честно пытался бороться с такой безалаберностью подчиненного. Быстро осознав, что приказывать Греллу навести порядок, бесполезно, тот его все равно не наводил, точнее сначала изображал бурную деятельность, но потом оказывалось, что бардак на его столе после этого только разрастался. Поэтому он просто отдал распоряжение другим своим подчиненным убирать за ним весь этот хлам. Но, однажды, вернувшись с земли, и обнаружив девственно чистый стол, Грелл без стука вломился в его кабинет, и закатил такую истерику, с заламыванием рук и полными горючих слез глазами, что Вильям не выдержал и сдался. Больше к столу Сатклиффа никто не подходил.

Сегодня Вильям уже почти ушел домой, точнее, даже вышел из конторы, но вспомнил, что забыл в кабинете папку с документами, с которыми он собирался поработать дома, и был вынужден вернуться. Картина поражала воображение. В пустом зале, где располагались столы всех сотрудников, которые даже не стали в свое время огораживать перегородками, за своим вызывающе-красным столом во внеурочное время сидел Грелл Сатклифф и что-то вдохновенно писал, судя по движению руки и склоненной над столешницей голове. Весь хлам, что лежал на ней до этого, валялся живописной кучкой на полу сбоку от него.

Вильям моргнул, но видение никуда не исчезло. Значит, это было явью. Но в тоже время ему стало просто безумно интересно, чем же мог таким особенным заниматься его самый невыносимый и безалаберный подчиненный. Он подошел к нему со спины, беззвучно. И заглянул через плечо.

Грелл не писал. О, нет, он вырезал с помощью косы, так похожей на обычный ножницы, выданной ему совсем недавно за провинность, прямо на столешнице, уже порядком изрезанной до этого то тут, то там. И что же он писал, как вы думаете?

Вильм+Грелл=

Ну, а дальше традиционное сердечко, именно его сейчас заканчивал вырезать в красной краске и дереве Грелл.

Вильям поджал губы и прочитал надписи, оставленные подчиненным на столе когда-то ранее.

Вилья - дурак

Грелл - душка

Глелл - самая артистичная актриса в мире

Себастиан... люблю его, а он не дает...

В последней фразе слово «люблю» было перечеркнуто, а поверх него было написано «хочу», а потом, специальной стрелочкой между хочу и запятой было вставлено «потому что Вильям меня не любит и никогда не даст».

Но, конечно же, у невозмутимого и ледяного, словно айсберг, Ти Спирса от всех его перлов глаза на лоб не полезли. Он просто снял с переносицы очки, сложил дужки, и положил рядом с Греллом, который к тому времени закончил свое сердечко и откинулся назад, чтобы посмотреть на всю картину сразу, и наткнулся затылком на начальника. Резко запрокинул голову и замер с широко распахнутыми глазами.

- Вилли? - беспомощно тихо прошептал он.

- Да, мастер Грелл. И что вы здесь делаете во внеурочное время?

- Э-э-э-э, - протянул тот, - Ну, работаю...

- Никудышная из вас актриса, мастер Грелл, - отрезал Ти Спирс, в глазах Грелла мелькнул азарт, он хотел уже доказать, что очень даже кудышная, но не успел, его поцеловали, глубоко, но чувственно. Это было так... так... в общем, это было. И он не стал отказывать себе в удовольствие ответить на поцелуй.

- Ну, что ж, - произнес Вильям все тем же ледяным тоном, оторвавшись от его губ. - Осталось прояснить лишь один вопрос.

- Какой? - облизывая губы, словно желая полностью распробовать вкус его поцелуя, отозвался Грелл, с лукавством в зеленых глазах.

- Где вы продолжите свою внеурочную деятельность?

- В смысле, где, - не понял Грелл и даже немножко нахмурился.

- Здесь или же у меня в квартире?

- А почему не у меня?

- Потому что я твердо намерен беречь свои нервы.

- От чего?

- От того, что могу там увидеть. Так где?

- У тебя, - сдался Грелл и, обхватив за плечи, притянул начальника к себе для нового поцелуя.

- А может быть лучше здесь? - предложил Вильям, когда Сатклифф все же отпустил его губы.

- Нет, уж. Мой стол - неприкосновенен.

- О! Похвально, мастер Грелл, - покосившись на кучку хлама сваленную на полу, прокомментировал Вильям, отходя от нег на шаг и снова одевая очки.

- И мой бардак тоже! - безапелляционно заявил Грелл, поднимаясь на ноги.

- Ну, раз вы так радеете за его неприкосновенность, нам стоит поспешить.

- Зачем? У нас вся ночь впереди. Ведь правда? - в зеленых глазах Грелла появилась неуверенность, но Вильям решительно сжал в ладоне его руку и тихо произнес, не отрывая взгляда.

- Надеюсь, не только эта ночь...