Кай, Герда и злобный тролль

Ритуал отхода ко сну Его Светлости графа Фантомхайва оставался неизменным вот уже который год. Сиэль все так же безразлично наблюдал, как Себастиан расстилает ему постель, взбивает подушки и загибает уголок одеяла, чтобы графу было удобнее забраться под него, как переодевает его в ночную рубашку (Сиэль с детства не признавал пижамные штаны, поэтому даже в шестнадцать продолжал спать в длинной, доходящей ему до серединный бедра рубашке), как улыбается мягко и невесомо, так, что никогда не определишь, что действительно скрыто за этой его улыбкой.

- Себастиан, - тихо позвал Сиэль, садясь на кровать, но не торопясь укладываться.

- Да, мой господин.

- Тебе не показалось, что сегодня Лиззи странно себя вела?

- Вы о том, что леди весь вечер спрашивала не болит ли у вас глаз или сердце?

- Да.

- Думаю, леди просто беспокоится о вашем здоровье.

- С чего бы это вдруг?

- Как грубо, мой господин. Разве нужен повод, чтобы волноваться о самочувствии будущего мужа?

- Не напоминай мне! - тут же взвился юный граф, который с возрастом стал весьма болезненно воспринимать идею помолвки в целом, и свою пока еще невесту в частности.

- Как прикажете мой господин, - учтиво поклонился дворецкий, и, забрав с каминной полки подсвечник, удалился, пожелав графу спокойной ночи и сладких снов.

Но Сиэль еще долго ворочался с боку на бок, мысли жгли изнутри, не давая покоя, хотелось вскочить и побежать, или наоборот зажмурится сильно-сильно и не думать, забыть. Но он не сделал ни то, ни другое. Лишь свернулся в позу эмбриона и тихо вздохнул.

Сиэль совершенно не хотел жениться. И дело было даже не в Лизи, которая с возрастом дивно похорошела и из миленькой девчушки превратилась в настоящую красавицу. Просто он не любил её и точно знал, что не сможет полюбить. Его сердце было холодным, словно кусок льда, а Элизабет была для него всего лишь другом, или сестрой, которой у него никогда не было, но именно сейчас отчего-то хотелось, чтобы была. Граф не умел, да и не хотел любить, но мог заботиться, оберегать, поддерживать. И знал, что такая девушка как Элизабет все же заслуживает большего, чем его безразличие, чем его холодность и отстраненность, но иного он предложить не мог. А она хотела нежности, Сиэль сам удивлялся, почему девушка, каждый раз наталкиваясь на стену, которой он отгородился от всего мира, продолжает с совершенно не свойственным ей упорством долбиться в неё снова и снова. Неужели не понимает, что это бесполезно? Неужели, действительно, любит такого как он?

Думать об этом было просто невыносимо, но все-таки следовало, так как в самое ближайшее время ему придется с этим разбираться, как-то реагировать, что-то объяснять. Проблем не хотелось, но притворяться перед единственной, кто остался у него из той, прошлой жизни, он не хотел.

Поворочавшись еще некоторое время, граф все же уснул, пообещав себе посоветоваться с Себастианом насчет разрыва помолвки завтра.

***

Проснулся Сиэль неожиданно, как от толчка. Но, поддавшись ему самому непонятному порыву, глаза открывать не стал, и через секунду убедился, что это было очень правильным решением, потому что почувствовал, как на грудь ему падают влажные капли, обжигая кожу под тонкой тканью рубашки. Приоткрыв глаза так, чтобы это было практически невозможно заметить в темноте комнаты, он с удивлением увидел над собой плачущую Лизи. Как она здесь очутилось, ведь он сам провожал её ко сну в одну из гостевых спален, Сиэль не знал. Как и не знал, что вызвало эти слезы. Но тут девушка украдкой шмыгнула носом, протерла глаза батистовым платочком, отчетливо выделяющимся на фоне темной спальни своей белизной, и еще тише вздохнула.

- В книжке сказано, что должно помочь... Ведь поможет, да? - прошептала она в пустоту, легко поднялась и тихо-тихо на цыпочках вышла из спальни.

Вот после такого представления, Сиэль уснуть уже не смог, но для того, чтобы прийти в себя и начать хоть немного соображать ему понадобилось некоторое время.

- Себастиан! - выдохнул он единым звуком, широко раскрывая глаза. Пентаграмма контракта засветилась призрачным светом, и через секунду из сумрака спальни к кровати вышел дворецкий.

- Да, мой господин.

- У меня только что была Элизабет.

- Вот как? Надеюсь, это было приятно.

- Нет, это было вовсе не приятно! - отрезал граф, откидывая одеяло и садясь в постели, - Она плакала надо мной, словно ритуал какой-то совершала, а потом сказала, что это должно помочь, и что так написано в книжке.

- Хмм... - задумчиво хмыкнул дворецкий, сжимая пальцами подбородок.

- Я хочу, чтобы ты выяснил, что с ней происходит, какие такие книжки она читает, и зачем было на меня плакать!

- Да, мой господин.

- И еще я хочу чаю и принеси мне последний отчет управляющего из датского офиса «Фантом», у него, кажется, были какие-то предложения.

- Да. В нем мистер Родрикс рассказывает о том, что продукцию вашей фирмы можно разнообразить с помощью игрушек выполненных на основе героев сказок одного датского сказочника. Завтра я найду для вас сборник его сказок, надеюсь, это действительно сможет оказаться выгодным предложением, мой лорд.

***

В камине тлели отголоски потухших солнц, а черный чай оставлял на языке привкус корицы и ванильного сахара. Приторно? Возможно. Но Сиэлю нравилось. За окном бросалась на стекла грудью вьюга, но как не старалась в дом попасть не могла. Юный граф Фантомхайв бесцельно смотрел на огонь, в танце которого, казалось, можно было уловить самые страшные тайны мироздания. В душе было холодно и пусто, и чем заполнить эту пустоту в себе он не знал.

- Мой господин, - раздался из-за кресла учтивый голос, - Я исполнил то, что вы приказали.

- Что именно?

- Относительно вашей невесты, мой лорд.

- Ты узнал, что это за ритуал?

- Я нашел для вас весьма занимательную книгу.

- Снежная королева?

- Да, мой господин.

- Но это же...

- Сказка.

- Ты хочешь сказать, что Элизабет начиталась каких-то глупых сказок и стала творить такие безумные вещи?

- Безумные? Возможно, - мягко улыбнулся дворецкий, глядя на совершенно ошарашенного этой новостью графа, - Что может быть безумнее любви и желания растопить ледяное сердце возлюбленного?

- Ледяное сердце? - недоверчиво поинтересовался Сиэль, но Себастиан, знающий юного графа лучше кого бы то ни было, уловил, что мальчик действительно заинтересовался.

- Если хотите, мой господин, я могу почитать вам эту сказку перед сном.

- Последний раз мне читала сказку мама в ночь перед пожаром... - тихо проговорил Сиэль в пустоту, недрогнувшим голосом, но будь рядом с ним хоть кто-то живой, непременно бы сжалось сердце. Но рядом был только демон, а он, как известно, жив в весьма специфическом понимании этого слова. Разве он него дождешься сочувствия?

***

«Так вот, жил-был тролль, злой-презлой - это был сам дьявол. Как-то раз у него было прекрасное настроение: он смастерил зеркало, обладавшее удивительным свойством. Все доброе и прекрасное, отражаясь в нем, почти исчезало, но все ничтожное и отвратительное особенно бросалось в глаза и становилось еще безобразнее».

Глубокий успокаивающий одним своим звучанием голос завораживал и не позволял уснуть. Озвученные им слова, написанные датским сказочником, который умер в том же году, в котором родился Сиэль, оживали, как по волшебству, картинками и пейзажами, живыми детьми и глумящимися над людьми через зеркало троллями. На первых строчках сказки, юный граф уж было собирался прервать своего слугу, но заслушался. И не смотря на примитивный сюжет, позволил дочитать до конца.

«Но Кай даже не пошевельнулся: он сидел все такой же невозмутимый и холодный. И тут Герда расплакалась: горячие слезы упали Каю на грудь и проникли в самое сердце; они растопили лед и расплавили осколок зеркала. Кай взглянул на Герду, а она запела:

-Розы в долинах цветут... Красота!
Скоро мы узрим младенца Христа»

- Ты считаешь, что в следующий раз она надо мной запоет, - очнувшись, когда в голосе дворецкого появились немного насмешливые нотки, озвучивая эти строчки сказки.

- Вполне возможно, мой господин.

- Послушай, но ведь это только сказка, неужели она не понимает? И то, что у меня на одном глазу повязка и ледяное сердце в груди, вовсе не значит, что какой-то тролль, хозяин Ада, загнал в меня осколки этого чертового зеркала! - продолжал возмущаться граф, но наткнувшись на задумчивый взгляд дворецкого, изучающего его лицо, осекся и тихо уточнил, - Ведь не значит, да? Это только совпадение.

- Возможно, мой господин.

- Себастиан! - взвился мальчик, но был остановлен не сильным толчком в плече и снова откинулся на подушки.

- Подождите, мой господин, сказка еще не окончена.

И он продолжил, все так же завораживая голосом и не давая уснуть юному графу, который и рад был бы не слушать, но голос демона проникал в него даже не через уши, а через саму душу связанную с ним цепью контракта.

«Тут же стояли их детские скамеечки. Кай с Гердой уселись на них и взялись за руки. Холодное, пустынное великолепие чертогов Снежной королевы они забыли, как тяжелый сон. Бабушка сидела на солнышке и вслух читала евангелие: "Если не будете, как дети, не войдете в царствие небесное!"

Кай и Герда взглянули друг на друга и тут только поняли смысл старого псалма:

Розы в долинах цветут... Красота!
Скоро узрим мы младенца Христа!

Так сидели они, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло теплое, благодатное лето».

- Банальный конец, - высказал свой вердикт Сиэль, когда Себастиан демонстративно захлопнул книгу, выводя мальчика из охватившего его оцепенения.

- Вы думаете?

- Да. Кстати, странно, что в конце они еще и не поцеловались, для большей убедительности. Слезы, растопившие лед в сердце, какая чушь!

- А поцелуй, по-вашему, был бы правдоподобнее? - усмехнулся дворецкий, вставая из кресла и присаживаясь на кровать рядом с графом. Обычно он никогда так не делал. Сиэль растеряно сморгнул, но видение не исчезло, поэтому ничего не оставалось, как неодобрительно посмотреть на слугу, забывшего, где его место.

- Ну, по крайней мере, как-то логичнее. А ты что об этом думаешь? - демонстративно передернул плечами Сиэль, садясь и опираясь на подушку.

- О чем, мой господин?

- Как можно растопить этот лед, чтобы сказка не казалась такой банальной и детской?

- О, ну если так ставить вопрос, то, думаю, было бы разумнее сделать её более реалистичной.

- Как, например? - заинтересовался Сиэль, делая вид, что не замечает, как слуга придвинулся к нему еще ближе. С одной стороны это уже было совершенно недопустимо, с другой - сияние алых глаз в неверном свете свечей завораживало, им невозможно было отказать, хотя, конечно, стоило бы попытаться.

- Например, в конце злобный тролль, хозяин Ада, забирает мальчика себе, а девочка так и остается плакать над ледяными буквами не сложенными в слово, - улыбнулся дворецкий и мягко поцеловал Сиэля замершего под впечатлением такой развязки. Сердце мальчика вздрогнуло от их теплого прикосновения и понеслось вскачь, прыгая и трепеща, словно маленькая пташка, пробудившаяся весной.