Детская непосредственность

- Харука, - беспомощно пискнула Йоко, - Что нам теперь делать?

- Искать размыкающее вязь проклятия контрзаклинание, - невозмутимо отозвался тот и поднял с пола маленького Кантаро. На вид Ичитомии сейчас было не больше пяти.

Вредный дух зло отыгрался на доверчивом и не в меру добром омеддзи. Проклятие, брошенное им напоследок, было слишком сложным. Даже Поглощающий Духов не сумел его развеять.

Маленький Кантаро испуганно посмотрел на него, но тут на его милом личике мелькнуло что-то отдаленно напоминающее узнавание, и он обхватил тенгу, опешившего от такой его реакции на себя, за шею и уткнулся лицом ему в плечо.

- Мне страшно, Хаару-тян, - прошептал он тоненьким голоском.

На лице демона не дрогнул ни единый мускул, хоть такое уменьшительно-ласкательное обращение к нему его и покоробило.

Йоко всплеснула руками, - Ой! Кан-тяна ведь теперь и кормить надо будет по-другому. - И тут же куда-то засобиралась.

- Куда ты? - уточнил тенгу, поглаживая вжавшегося в него мальчика по узкой спинке и плечам.

- На рынок, конечно, куда же еще, - вскинула на него глаза лисичка и умчалась.

Харука тяжело вздохнул. Ну, вот что ему теперь с ним делать?

- Хаару-тян, давай поиграем?

Быть лошадкой для маленького Кантаро было унизительно, но тот смотрел на него такими выразительными алыми глазами, что Харука не выдержал и послушно опустился на колени, подставляя мальчику свою спину. Кантаро тут же оседлал его. Тенгу лишь в очередной раз вздохнул, проклиная свою собственную сговорчивость, и пополз в сторону личного кабинета омеддзи. Но тут Кантаро весело расхохотался и слез с него.

- Спасибо, Хаару-тян. Я накатался, - не прекращая улыбаться, выпалил мальчик и протянул ему руку. Ничего не понимающий в загадочных движениях души маленького человека тенгу поднялся и взял его за руку. Кантаро повел его в сад.

- Ну и что мы здесь делаем? - поинтересовался демон, когда Кантаро замер под старой сливой, половина веток которой уже высохла, но другая половина цвела и благоухала наперекор судьбе.

- Странно, - озираясь по сторонам, пробормотал мальчик, - Никого нет.

- Кого?

- Моих друзей.

- Друзей?

- Да. - Грустно вздохнул Кантаро, - Наверное, они ушли.

- Люди?

- Нет, конечно. Духи. Люди не хотят со мной общаться.

- Почему?

- Потому что я вижу духов.

- И что с того?

- Не знаю. Но соседским ребятам запрещают со мной дружить.

- Жестоко.

- Почему? Это ведь не их вина, что им страшно. Я сам виноват. Ведь я не только вижу тех, кого не видит никто, но и говорю с ними и дружу. У меня много друзей, - поднял на него глаза маленький Ичитомия и улыбнулся.

- Людей? - тихо уточнил тенгу, зная ответ.

- Нет. Духов. Но и среди людей тоже есть.

- Много?

- Нет. Но ведь это и хорошо, правда?

- Да, - неуверенно вздохнул тенгу, бережно сжимая в руке маленькую ладошку, - Наверное.

- Хаару-тян, а у тебя есть друзья?

Вопрос застал демона врасплох. Он не ответил. Мальчик забеспокоился.

- Хаару-тян?

- Не думаю.

- Хочешь, я буду твоим другом?

- Хочу.

- Знаешь, ты так похож на него.

- Кого?

- Того, кого я люблю.

- Любишь?

- Эй, Харука! - донеслось откуда-то сверху. Они обе подняли глаза к небу, но Сугино уже приземлялся.

- О! - понимающе воскликнул белый тенгу, наткнувшись взглядом на Кантаро, смущенно жавшегося к бедру Харуки. - Кто его так?

- Один дух. Кстати, ты не знаешь, что с этим можно сделать.

- Не знаю. - Легкомысленно отозвался тот. - Но волноваться не о чем.

- Хм? - вопросительно приподнял бровь Харука.

- К вечеру действие проклятия закончится, и он снова станет нормальным.

- Ты уверен?

- Ага. Ну ладно, раз такое дело, не буду вам мешать, - махнув рукой на прощание, белый тенгу снова взмыл в него.

- Какой красивый тенгу, - протянул Кантаро, провожая Сугино восторженным взглядом.

- Красивый? Не сказал бы, - раздраженно бросил Харука, сам взял мальчика за руку и повел в дом.

- Но Поглощающий Духов, наверное, красивее?

- Поглощающий Духов? А что тебе до него?

- Я люблю его, - бесхитростно отозвался мальчик, и так и не понял, почему его друг неожиданно замер и только, когда Кантаро стал нетерпеливо дергать его за руку, снова пошел теперь уже за ним.

- Кантаро?

- Да, - увлеченно выводя кисточкой на бумаге какие-то замысловатые знаки, не похожие ни на один из известных иероглифов, отозвался тот, и даже язычок высунул от усердия.

- Почему именно он?

- Кто? - оглядывая дело рук своих придирчивым взглядом, уточнил Кантаро.

- Почему ты выбрал именно ме... его, Поглощающего духов?

- Дедушка рассказывал, что давным-давно, великий омеддзи заточил его в темнице, и вот уже какой десяток лет бедный дух томится в заточении...

- То есть из жалости?

- Жалости? - поднял от рисунка растерянные глаза мальчик, и тут же отрицательно помотал головой, - Нет. Просто он бы смог понять меня, а я его, и...

- Понять? - тихо спросил тенгу, сидящий у открытого окна. - В чем понять?

- В том, как одиноко в заточении, - признался тот, опуская глаза.

- Ты разве заточен, Кантаро?

- А разве нет? Свобода - это, когда можешь пойти куда хочешь с тем, на кого укажет твое сердце, но разве я могу? Я заключен в темницу своего дара, Хаару-тян. Мне казалось, что он смог бы понять меня, а я его.

- Думаю, смог, - отозвался демон приглушенно и снова посмотрел в сад. И не заметил, как мальчик подошел к нему. Вздрогнул, лишь когда тот попытался забраться к нему на колени.

- Кантаро?

- Можно я немножко так посижу, Хару-тян? С тобой мне так хорошо.

- Ну, посиди, - обнимая его и устраивая удобнее, отозвался тенгу. Похоже, как и прежде, отказать Ичитомии было не так-то просто.

Кантаро спал, обвив его и руками и ногами, Харуки ничего не оставалось как подложить одну руку под голову, второй гладить его по спине. Тело мальчика почти ничего не весело, хоть и довольно ощутимо вжимало его в пол. На потолке солнце отмеряло тенями время. Скоро на сад должны были пасть сумерки. Мелькнула мысль, что Йоко как-то задержалась. Мелькнула и пропала без следа. Вставать, будить Кантаро, когда он так сладко спит и вести кормить, казалось преступлением.

Перебирая пальцами белоснежные пряди на затылке маленького омеддзи, Харука думал о том, что какая в сущности смешная у людей жизнь. Как сильно эти непостижимые существа подвержены эмоциям. Как быстро они могут погибнуть, придавленные грузом печали, почти так же быстро, как воспарить, окрыленные любовью или простой человеческой радостью. И как сильно они нуждаются в ком-то, кто согласился бы разделить их чувства, просто быть рядом с ними, просто позволять тихо, не навязчиво, не требуя большего, любить.

Любил ли он? Вопрос ставил в тупик и не желал разрешаться. Кантаро посапывал и сладко причмокивал влажными губами во сне. Харука все так же считал минуты по теням, которые уже почти слились в обширную, всепоглощающую тень, плавно опускающуюся на мир вместе с падением за горизонт алого вечернего солнца.

- Хаару-тян, - голос был таким тихим, что погруженный в собственные мысли тенгу, не сразу понял, что не ослышался.

- Да, Кантаро?

-Ты ведь тоже когда-нибудь покинешь меня?

- Нет, если ты позволишь мне остаться.

- Правда? - приподнявшись, мальчик уперся ладонями в широкую грудь демона и поджал губы. В алых глазах металась, подобно стягу на ветру, отчаянная надежда.

- Я... - разом растеряв все слова, выдохнул тенгу, протянул руку, приложил ладонь к щеке мальчика и хотел уже сказать то, самое главное, что осознал за этот день.

Но последний солнечный луч лизнул на прощание небо и исчез вслед за солнцем. Тени на миг сгустились, затрепетали, обвили их обоих. Тенгу медленно сморгнул. Открыв глаза, Харука обнаружил над собой Кантаро. Взрослого, рассеянно моргающего, и явно никак не могущего понять, как так получилось, что он оказался сидящим верхом на демоне.

- Харука? - беспомощно протянул омеддзи, забавно хмуря лоб.

Тенгу улыбнулся. Резко скользнул ладонью с его щеки на затылок и притянул к себе. Губы Кантаро были мягкими и пахли сливовым цветом и абрикосовой косточкой, раздвинув их языком, демон скользнул в теплый влажный рот замершего омеддзи, наслаждаясь поцелуем не меньше, чем всем этим днем, проведенным вместе с Кантаро, и позволившим ему так много узнать о нем. Кантаро не сопротивлялся, он вообще, кажется, забыл как дышать.

Неохотно Харука оторвался от его губ, но разогнуться не позволил, продолжая все так же не сильно надавливать на затылок омеддзи.

- Ты... - запинаясь зашептал Кантаро, - ты никогда... Что это было?

- Ответ на твой вопрос.

- Какой?

- Покину ли я тебя когда-нибудь.

- И что ты ответил?

Люблю, когда ты такой...

- Когда ты должен быть на балу по поручению брата?

- Часа через три... нет, лучше четыре, - выдохнул Йозак, зажатый между стеной замка и Конрадом. Руки последнего уже во всю шарили под его одеждой. И оставалось уповать лишь на то, что за порослью густого кустарника, обширно высаженного по всему периметру замковой стены, со стороны парка их никто не увидит.

- Я думал, что бал начнется уже через час.

- Ну, какая уважающая себя девушка приходит вовремя?

- Значит, у нас еще три часа.

- Час.

- Хм? И на что ты собираешься потратить оставшиеся два? - жадно изучая шею оруженосца губами, полюбопытствовал Веллер.

- Как на что? - возмутился тот, стаскивая с плеч своего капитана мундир. - Мне же еще переодеться нужно. Накраситься. Припудрить носик.

- Твоя маскировка... - раздраженно бросил Конрад, резко раздергивая застежки на его брюках и стягивая с бедер явно лишний, по их общему мнению, предмет одежды.

- Маскировка, на то и маскировка... - попытался пофилософствовать Гуриер, но его рот накрыли влажные губы, и договорить он не смог.

Конрад, не разрывая сумасшедшего поцелуя, заставил его закинуть одну ногу себе на бедро и сильнее вжал уже тихо постанывающего ему в рот Йозака в шершавую каменную кладку стены.

- Только не кричи, как в прошлый раз, - быстро растягивая темпераментного любовника пальцами, попросил Веллер, глядя в синие глаза, уже почти лишенные проблесков разума, вытесненного всепоглощающим желанием. - А то вдруг Гизелле опять придет в голову пойти прогуляться. - Уже и сам сбиваясь с дыхания, договорил Конрад.

Йозак так насаживался на его пальцы, попеременно выстанывая ему в губы что-то неразборчивое, что сдерживаться дольше было выше сил легендарного мечника Нью-Макоу.

До синяков стиснув бедра любовника, Конрад тихо зарычал и вошел в недостаточно подготовленное для этого тело одним резким толчком.

Йозак зашелся в диком крике, прогибаясь и толкаясь ему навстречу. С каким-то мазохистским удовольствием Конрад почувствовал, как обожгли спину кровавые полосы от коротких, но в нынешнем его состоянии, все равно ранящих ногтей Гуриерра.

- Я, кажется, просил не кричать так, - насмешливо зашептал он ему на ушко, не двигаясь и все же давая время привыкнуть.

В ответ Йозак лишь коротко всхлипнул от избытка ощущений и нетерпеливо застонал, пытаясь самостоятельно начать движение. Не получилось. Конрад держал крепко и явно не собирался отпускать.

- Прекрати! - взвыл Гуриерр.

- Что прекратить, любовь моя? - насмешливо осведомился Конрад, у которого перед глазами тоже уже все расплывалось, но неожиданно пробрало на нездоровое ехидство.

- Мучить... прекрати...

- Мне выйти?

- Нет! Двигайся!

- О-о-о?

- Ну, пожалуйста, Конрад... двигайся!

- Вот так? - поинтересовался он невинно, но уже от первого толчка Йозак застонал так, что Веллер растерял все слова, которые еще готов был произнести, сбиваясь на не ровный ритм толчков и тихие стоны в противовес пронзительным гортанный вскрикам оруженосца.

Им было хорошо вдвоем, а остальное казалось совсем неважным.

***

- Тебе надо собираться, - тихо напомнил Веллер, расчесывая пальцами растрепанные рыжие волосы Йозака, завернутого в его мундир и уютно устроившегося у него на коленях.

- Не надо, - вяло пробормотал тот, тихо сопя ему в шею. Он явно был готов просидеть вот так целую вечность.

- Йозак, у тебя же поручение от Гвендаля, - немного огорченно прошептал Конрад и осторожно коснулся уголка его губ, словно прося прощение, за несдержанность и где-то даже грубость.

- Нет у меня никакого поручения.

- Но ты сам же сказал...

- Ага. Сказал. - Подтвердил Гуриерр, а потому все же раскрыл глаза и весело посмотрел на него, - Я это сказал, чтобы заполучить тебя в свое личное пользование хотя бы на час. Люблю, когда ты такой.

- Какой? - сердиться на Йозака у Конрада никогда не получалось, поэтому даже эта маленькая хитрость с его стороны вызвала только улыбку.

За что?!

- Ой, извини, я думал, здесь никого нет, - растерянно произнес Гюнтер, застав в библиотеке за столом Гвендаля.

В этом, конечно, не было ничего предосудительного, и, возможно, фон Крист так бы не смутился, если бы обнаружил того за перелистыванием какой-то странной книги с картинками и глянцевым блеском страниц. Такой книги в их мире просто быть не могло, неужели это что-то из мира Мао Юури?

Гвендаль поднял на него хмурый взгляд и, как ни в чем не бывало, вернулся к разглядыванию каких-то пестрых картинок. Гюнтер хотел было уже ретироваться, но любопытство все же пересилило. И он остался. Гвендаль кинул на него еще один неприязненный взгляд.

- Гюнтер, неужели у тебя больше нет никаких дел, кроме как стоять тут столбом и на меня любоваться?

- Нет... я... - окончательно смутился фон Крист, но тут его взгляд еще раз наткнулся на странную книжку на столе перед ним, - Я просто узнать хотел, что ты тут такое интересное читаешь? - выпалил он и в подтверждение своих слов стал осторожно подбираться к столу.

Фон Вальде напряженно следил за его передвижением. Бесхитростный фон Крист подошел к нему с боку и, немного виновато улыбаясь, заглянул через плечо. И наткнулся на красочный разворот довольно специфического глянцевого журнала, даже не подозревая, что Гвендалю он достался от Йозака, которому его принес с Земли Конрад, приводя в действие сложный план по соблазнению рыжего оруженосца. С большой цветной фотографии призывно улыбались двое молодых парней. Нет, не так. Двое полуобнаженных молодых парней. И снова не так. Один стоял лицом, другой в пол оборота, и было хорошо видно, что рука первого обвивает его вокруг бедер и сжимает, нет, буквально стискивает пониже пояса.

Гюнтер пошатнулся. И как-то так само собой получилось, что Гвендаль придержал его рукой за бедра, ну, куда смог дотянутся из своего сидячего положения, а фон Крист, в свою очередь, пытаясь удержать равновесие, впился пальцами в его плечо. Мгновение растянулось на вечность, пока они оба пытались осознать их нынешнее положение друг относительно друга.

- Гюнтер, а разве у тебя не должны быть сейчас занятия с Мао Юури? - неожиданно сиплым голосом зачем-то спросил фон Вальде.

- А? - растерянно посмотрел на него тот и непослушными губами прошептал, - Они с Вольфрамом отправились в город за подарком для Греты.

- Значит, сейчас ты совершенно свободен? - уточнил Гвендаль.

Гюнтер только и успел кивнуть, как его резко дернули, и он оказался в полулежащем состоянии поперек подлокотников кресла и коленей фон Вальде.

- Гвендаль, - широко распахнул глаза фон Крист, - Что ты делаешь?

- Собираюсь совратить тебя, муж мой, - непривычно мягко выдохнул тот, склоняясь к его лицу.

- Но ты же никогда... - начал Гюнтер, но осекся, краснея и отводя взгляд.

- Никогда что? - поинтересовался фон Вальде, пристально вглядываясь в его лицо.

- Никогда не изъявлял желания... сделать что-нибудь подобное, - уже задыхаясь, правда не понятно от страха или возбуждения, выдавил из себя фон Крист, и, чтобы окончательно не оказаться опрокинутым, обхватил мужа за шею.

- А вот теперь изъявил, - подхватывая его под колени и усаживая удобнее, обронил фон Вальде напряженно, - Ты против?

- Не знаю, - пробормотал Гюнтер, но зачем-то прижался теснее.

- И что же мне сделать, чтобы помочь тебе определиться с этим?

- Поцеловать?

- И все? - тихо уточнил фон Вальде, перемещая руку с его спины на затылок и почти невесомо поглаживая. Серебряные волосы фон Криста всегда завораживали его.

- А что еще? - захлопал глазами Гюнтер. Не потому, что не знал, просто все никак не мог решить для себя, готов ли он позволить мужу перевести их брак из чисто политического союза, в нечто совсем иное.

- Например, - прошептал Гвендаль пригибая его к себе и осторожно касаясь губ, а потом, все так же, не отрывая взгляда от сиреневых глаз, и не позволяя отстраниться, накрыл другой рукой его пах. Зрачки в глаза Гюнтера расширились, из горла вырвался прерывистый вздох. Но фон Вальде не смог сдержать удовлетворенной полуулыбки, когда почувствовал пальцами, как остро отдалось в теле мужа его прикосновение.

- Гвендаль, я не знаю, - почти молящим голосом, громко сглотнув, просипел Гюнтер, - Я никогда...

- Никогда что? - снова привычно нахмурился Гвендаль. Фон Крист не удержался и просто неконтролируемым разумом движением попытался разгладить суровую складку между его бровей. Получилось не очень. Фон Вальде продолжал ждать ответа.

Гюнтер поджал губы, а потом уткнулся носом ему в висок и прошептал на ухо, - Я никогда не делал этого с мужчиной.

Гвендаль буквально одеревенел от такого его признания.

- Гюнтер, ты меня разыгрываешь? - резко сжав его волосы в кулак и потянув, вынуждая поднять голову и посмотреть на себя, спросил фон Вальде.

- Понимаешь, я... - краснея, смущаясь и при этом становясь просто невероятно милым и трогательным начал тот, - Как-то никогда не думал об этом. Ну, и потом, мы ведь с тобой давно замужем друг за другом, как я мог предать данные тебе обеты.

- До недавнего времени это был лишь политический союз, - обронил Гвендаль, строго глядя на него. Просто у него никак в голове не укладывалось, что его муж, такой красивый и популярный именно у мужчин, оказался таким невинным.

- Гвендаль! - возмутился тот, и снова попытался уткнуться лицом ему в плечо, но фон Вальде не позволил, резко впиваясь в тонкие губы мужа поцелуем. Не болезненным и жестким, но очень страстный. Гюнтер стиснул пальцами его плечи до синяков, и ответил, так же страстно и напористо.

Фон Вальде разорвал поцелуй лишь, когда почувствовал, как Гюнтер пытается перевернуться и оседлать его колени верхом.

- Ты уверен?

- Что? - с трудом фокусируя взгляд на его лице, выдохнул тот.

- Ты уверен, что хочешь сделать это со мной?

- Гвендаль, - обхватывая его лицо ладонями, прошептал Гюнтер, смущенный, но явно очень довольный всем происходящим, - Ну с кем еще мне это делать, как не с тобой, муж мой.

- Знаешь, каким я себя идиотом чувствую, что раньше не додумался совратить тебя?

- Не знаю. Но ты ведь мне расскажешь.

- Непременно. - Отозвался тот, с легкостью избавляя мужа от длинного плаща и принимаясь за крючки и застежки другой одежды. Гюнтер все же извернулся и оказался верхом, позволяя ему раздевать себя, он улыбался. Сиреневые глаза светились счастьем и предвкушением. Когда на пол полетели пояс и туника, которую фон Крист стянул через голову уже сам, перед глазами фон Вальде уже мелькали алые мошки, но стало еще невыносимее, когда тоже уже нетерпеливо ерзающий на его коленях Гюнтер, начал стягивать с него мундир, скользя руками по обнаженной коже плеч и груди. Гвендаль застонал сквозь сжатые зубы и одним движение раздернул застежку на собственных брюках, и даже охнуть не успел, как на высвобожденном члене сомкнулись пальцы мужа. Фон Вальде вскинул голову, откидываясь на кресло, и Гюнтер тут же накрыл его рот губами, не переставая гладить по всей длине, то сжимая, то расслабляя пальцы, то обводя большим пальцем головку. Гвендаль выстанывал ему в рот какие-то безумные нежности и нетерпеливо оглаживал обнаженную спину и плечи. Это было так сладко, что оба плавились в объятьях друг друга, как сахарный песок, и не могли уже насытиться лишь прикосновениями и поцелуями. Хотелось уже наконец-то слиться воедино, и начать двигаться в общем на двоих ритме, напрочь забыв обо все на свете, кроме яростных толчков навстречу друг другу. Они прервали поцелуй, чтобы убедиться в обоюдности их желания, но прежде чем хоть кто-то успел произнести рвущиеся из груди слова, откуда-то слева раздался придушенный возглас.

- Ой!

Оба мужчины тут же повернулись на звук и замерли. На их весьма откровенную позу расширенными изумрудными глазами смотрела Гизелла, прижимая какую-то книгу к груди. От увиденного руки девушки разжались и книга с глухим стуком ударилась об пол.

- Гизелла, - почти жалобно прошептал фон Крист.

- Отец, - отозвалась девушка, пламенея ярким румянцем. - Простите меня, я...

- Ничего страшного, - неожиданно спокойным тоном вмешался Гвендаль, - Мы с твоим отцом, несколько увлеклись. Извини.

- Нет, ну что вы... я... - пролепетала та, что-то протестующее, но Гвендаль уже поднимался из кресла, умудрившись поставить Гюнтера на ноги, не выпуская из объятий.

- Думаю, нам с твоим отцом все же будет лучше переместиться в спальню. - Твердо сказал фон Вальде, поднимая с пола одежду все еще не пришедшего в себя фон Криста и, как ни в чем не бывало, принялся одевать его.

- Гизелла, я... - все еще виновато глядя на дочь, снова попытался что-то сказать Гюнтер.

Но девушка пришла в себя куда быстрее. Легко поклонившись им обоим, она обворожительно улыбнулась и сказала, - Я счастлива за тебя, отец. Рада, что ты, наконец, признался лорду фон Вальде, что влюблен в него. - И еще раз поклонившись, быстро покинула библиотеку.

- И давно? - тихо спросил Гвендаль, когда за спиной Гизеллы закрылась дверь.

- Что? - все еще немного шокированный случившимся, переспросил Гюнтер.

- Давно ты влюблен в меня? - еще раз, но уже более требовательно переспросил фон Вальде.

Взгляд сиреневых глаз заметался, и Гвендалю пришлось придержать Гюнтера за подбородок, чтобы иметь возможность видеть выражение его лица.

- Я бы не дал согласие на брак, если бы... - сдавшись под напором его требовательности, начал свое признание тот, но договорить ему не дали. Гвендаль резко шагнул к нему, подхватил на руки и понес прочь из библиотеки.

- Гвендаль! - запротестовал все еще полуобнаженный фон Крист, - Что ты делаешь?

- Несу тебя в спальню. И имей в виду, я твердо намерен не выпускать тебя оттуда неделю.

- За что?!

Можно все

- Вилли, ну, пожа-а-а-алуйста, - тянул на одной ноте Грелл на каждый взгляд неумолимого начальника. - Я так хочу на Землю. Готов взяться за любую работу, даже самую-самую грязную... только отпусти меня, а?

- И что же вам так там понадобилось, мастер Грелл.

- Я так соскучился по Себастьянчику... вот не хочешь ты понять моих мучений! - обиженно воскликнул тот, сидя в кресле для посетителей, и строя обиженно-умильные мордашки.

- Это каких же? - не отрывая глаз от просмотра отчетов более исполнительных своих подчиненных, поинтересовался Спирс.

- Ну, а если я тебе скажу, - доверительно зашептал ему Грелл, прикрыв рот ладонью и перегнувшись через стол, - Что меня стояк замучил?

Да, деликатностью Красный Жнец никогда не отличался. Но смутить его ледяного начальника тоже было делом не простым. Он и не смутил. Вильям Ти Спирс оторвался от бумаг, с которыми до этого работал. Подравнял их в аккуратные стопки. Разложил по папкам. Поправил на переносице очки и, наконец, перевел взгляд на забравшегося с коленями в кресло Грелла, облокотившегося на стол и положившего голову на ладони.

- И чем же я могу вам помочь?

- Отпусти, а?

- К Себастиану? А вас не смущает, что он предан лишь своему малолетнему графу?

- Ну, Сиэльчик еще такой маленький, вряд ли он может его удовлетворить... - доверительно сообщил ему Грелл, демонстративно накручивая на пальчик прядь кроваво-красной челки.

- А вы, значит, можете?

- Ну-у-у-у, - многозначительно протянул он, и как-то даже не подумал удивиться, когда Вильям легко поднялся из кресла, обошел вокруг стола, и замер возле него.

- То есть, я так понимаю, что все дело в вашей неудовлетворенности, мастер Грелл, - едва заметно склонил голову на бок тот.

- Ну, не совсем, но я...

- Командировки в ближайшее время в нашем отделе не планируются.

- Но как же так? - от переизбытка чувств Грелл аж слезу пустил и схватился за лацкан его пиджака. Вильям почти не ощутимо изогнул тонкую бровь.

- Значит ли это, что пока вы не будете удовлетворены, вы не будете способны плодотворно выполнять свои обязанности?

- Значит! - решив, что нашел, как еще можно надавить на начальника, с готовностью подтвердил Сатклифф. И лишь коротко вскрикнул, обнаружив себя висящим вверх тормашками на плече сурового начальника.

- Вильям! - дернулся было Грелл, но они уже оказались в полумраке спальни. Чьей Грелл не понял. Уж точно не его, значит, Вильяма, которому всегда особенно хорошо удавались перемещения в пространстве. И он тут же полетел на кровать.

- Вильям, - изумленно распахнув глаза, пролепетал Грелл, непонимающе глядя, как тот сдергивает с шеи галстук и скидывает с плеч пиджак. - Что ты делаешь?

- Решаю свою проблему с недобросовестным подчиненным, а вам помогаю избавиться от ненужного напряжения, - все тем же ледяным тоном выговорил тот, опускаясь на кровать и опрокидывая его на подушки.

Но даже тогда Сатклифф не мог поверить, что это, действительно, происходит с ним. Зато требовательный и властный поцелуй все мигом расставил по своим местам. Ему не требовалось отвечать, да он, признаться, и не смог бы. Вильям так жестко мял его губы, так раздраженно и даже немного зло, раздвинул их языком, и прикусил зубами. Что Грелл отчаянно громко всхлипнул и попытался рвануться из его рук, но Ти Спирс надежно прижимал его запястья к кровати. Сказать что-то не представлялось возможности. И тогда Грелл стал вырываться, сильно, отчаянно, пока Вильям все же не оторвался от его истерзанных губ и внимательно не посмотрел в расширившиеся от ужаса глаза подчиненного. Грелла он таким еще никогда не видел. Но его это вовсе не отрезвило, разозлило.

- Ты готов был навязываться, унижаться, умолять. Что тебе не нравится сейчас?

- Пусти, - сдавленно выдохнул Грелл, дергая руками, но на запястьях лишь жестче сомкнулись пальцы, до синяков.

- Ты сам напросился.

- Я не просил тебя об этом! - отчаянно закричал Сатклифф и зажмурился.

- Меня нет. Но чем я хуже его?

- Он никогда бы со мной этого не сделал.

- Ты так думаешь? Он демон. Считаешь, он стал бы тебя щадить?

- Он не интересуется никем, кроме мальчишки...

- Но ты хотел бы, чтобы интересовался тобой. - Тихо рыкнул доведенный до бешенства его сопротивлением Ти Спирс, и резко отпустив его руки, принялся срывать с него одежду. Пуговицы белоснежной сорочки полетели в разные стороны. И только нетерпеливо проведя ладонями по его обнажившимся груди и животу, Ти Спирс осознал, что Грелла бьет крупная дрожь, вовсе не похожая на дрожь возбуждения. Он замер.

- Мастер Грелл, - произнес он тихо склоняясь к лицу отчаянно зажмурившегося подчиненного. Тот не отреагировал, тогда Вильям склонился еще ниже, и спросил, утыкаясь носом ему в шею. От Грелла чем-то удивительно приятно пахло. Но разложить запах на составляющие не получалось. Вильям просто знал, что он ему очень нравится, и невероятно отвлекает. Особенно, когда его нерадивый подчиненный находится с ним так близко, как сейчас. - Что тебя так напугало? Я бы не стал тебя насиловать.

- Я никогда... - прошептал тот, медленно раскрывая глаза. По вискам заскользили влажные дорожки.

- Да? - услышав в его голосе неладное, поднял голову Ти Спирс и так и замер. Грелл, кажется, плакал. И он был этому виной.

- Я никогда не спал раньше с мужчиной и...

- И?

- ... и не собирался.

- Тогда какого дьявола ты носишься за этим демоном?! - окончательно растеряв весь свой ледяной лоск, не выдержав, воскликнул Вильям.

- Они оба такие забавные. И так смешно ревнуют друг друга, когда я к ним пристаю, даже не осознавая, что влюблены.

- И ты поэтому так настойчиво каждый раз просишься на Землю? - уточнил Вильям, отстраняясь и садясь на колени у него в ногах.

- Мне здесь просто скучно, - переворачиваясь на бок и сворачиваясь в позу эмбриона, прошептал Грелл. Дрожать он, кажется, прекратил. Только, похоже, все случившееся, полностью выбило его из привычной колеи. Сейчас он казался младше, чем всегда, и куда ранимее. Вильяму стало тошно. И за Сатклиффа, с его закидонами, и за самого себя. Так долго держать себя в строго отведенных рамках и сорваться по собственной глупости, увлекшись этим красноволосым лгунишкой.

- Можешь идти, - спускаясь с кровати, обронил он, оправляя одежду и поднимая с пола галстук.

- Да-да, я сейчас, - прошептал Грелл, не сдвинувшись с места, продолжая все так же прижимать к груди и руки, и колени.

И Вильяма от одного взгляда на него заныло где-то в области солнечного сплетения, но он прогнал это неприятно чувство волевым усилием.

- Я имел ввиду, можешь идти на свою Землю?

- А? - приподнявшись, обернулся к нему Грелл. Красные реснички все еще были сырыми, и Ти Спирсу пришлось подавлять в себе неожиданно вспыхнувшее желание подойти, и собрать с них соленую влагу губами. В конец докатился, одернул себя он и остался стоять где стоял, быстро завязывая галстук виндзорским узлом.

- Отправляйтесь, мастер Грелл. Командировку я оформлю задним числом.

- Ты меня прогоняешь?

- Нет. Я даю нам обоим время забыть о случившемся. Ясно?

- Да.

***

Сиэль проснулся от ощущения чужого присутствия. Не открывая глаза, маленький граф тяжело вздохнул и произнес в темноту.

- Ты снова пришел посмотреть, как я сплю, Себастиан? Я же говорил тебе так больше не делать. Я не маленький.

- А Вилли, оказывается, меня хочет... а я и не знал, - раздался с другой половины кровати голос, совсем не похожий на голос его дворецкого, зато хорошо знакомый.

- Грелл? - изумленно распахнул глаза Сиэль. И обнаружил на соседней подушке красноволосого шинигами, свернувшегося рядом с ним калачиком, и очень непохожего на себя самого. - Что ты здесь делаешь? - строго вопросил граф Фантомхайв приподнимаясь, и замер, разглядев в свете луны, льющимся из не зашторенного окна, затравленный взгляд желто-зеленых глаз. - Что с тобой? - уже менее громко и требовательно спросил мальчик.

- Можно я немного с тобой полежу... совсем чуть-чуть... - тихо прошептал Грелл.

- А что тебе у себя дома не лежится?

- Меня в командировку на Землю отправили... точнее, кажется, сослали.

- Сослали? Я думал, ты раньше всегда сам сюда рвался, а Ти Спирс все не знал, как тебя работать заставить.

- Рвался. - Согласился Грелл. - А сегодня пришел, и понял, что после смерти Мадам, мне и пойти-то некуда.

- И пришел ко мне?

- Пришел.

- Зачем?

- Не знаю. Так можно я останусь? Не на долго, честно.

- В моей кровати? - нахмурился Сиэль, но что-то в глазах шинигами его остановило от резкого отказа. Все же, как бы юный граф не стремился продемонстрировать всем свою суровость, он был еще маленьким, но уже не понаслышке знал, что такое одиночество. А Грелл сейчас казался таким одиноким, что Сиэль, невольно, узнавал в нем себя самого.

- Да. - Кивнул тот.

- У нас есть комнаты для гостей.

- Можно мне побыть с тобой?

- Хорошо. - Удивляясь себе самому, отозвался Сиэль. - Только если будешь приставать...

- Не буду. - Прошептал Грелл и снова закрыл глаза. - Я просто полежу рядом.

- Ну, полежи. - Смилостивился граф и снова опустился на подушку.

Но заснуть опять ему не удалось. Сна не было ни в одном глазу. И хоть Грелл, лежащий рядом, дышал ровно и не шевелился совсем, Сиэля буквально распирало любопытство. Особенно сейчас, когда он уже окончательно проснулся, и смог осознать, что именно тот сказал ему в самом начале.

- Так что ты там про Ти Спирса говорил?

- А? - приоткрыл сонные глаза шинигами.

- Ты сказал, что он хочет тебя... - напомнил Сиэль, и покраснел, только произнеся это в слух, осознавая, что именно это означает. - А разве это нормально?

- Что?

- Когда один мужчина...

- ... хочет другого? - закончил за него Жнец. - Не нормально. Но такое бывает.

- А ты его?

- Я вообще-то... - замялся Грелл.

- Ну, да... - пробормотал Сиэль в подушку, - ты же не Вильяма хочешь, а Себастиана.

- Да, никогда я из них не хочу! - взвился Сатклифф, резко переворачиваясь на спину, и вытягиваясь в полный рост.

- Но ты же сам у меня поцелуй Себастиана выпрашивал, - изумился граф.

- Можно подумать, я не знал, что он никогда меня не поцелует. - Фыркнул Грелл в потолок.

- Тогда зачем все это было?

- Так весело же...

- Ну, знаешь, - подкладывая под голову локоть, произнес Сиэль, - Могу понять, если Вильям к тебе приставать начал.

- Ты так говоришь, как будто такой опытный, а самому-то тринадцать лет.

- А мой возраст здесь причем? - начиная злиться, зашипел граф, всегда не терпевший все эти разговоры про возраст.

- Да, не причем. Даже если забыть о нем. Ты сам-то, можно подумать, ведешь себя лучше. Вот зачем, - тоже перевернувшись на бок лицом к нему, полюбопытствовал немного пришедший в себя Грелл, - Зачем ты сам провоцируешь Себастиана? Знаешь же, что он тебя не тронет, даже если ему очень захочется. Этот ваш контракт и твои прямые приказы не позволят.

- А причем здесь Себастиан? - насторожился граф.

- А еще спрашиваешь при чем здесь твой возраст, да при том, что... - придвигаясь к мальчику зашептал Грелл. Сиэль не отпрянул, наоборот начал прислушиваться, но тут их прервали.

- Мастер Грелл, что вы здесь делаете? - своим голосом в этот момент личный демон графа Фантомхайва мог посоперничать с ледяным тоном Ти Спирса, каким тот отчитывал нерадивых подчиненных, типа Грелла, замершего сейчас на кровати, спиной к двери, в которую вошел Себастиан.

- Себастиан? - растерянно сморгнул Сиэль, - Зачем ты пришел?

- Слышать ночью голоса из вашей спальни, мой господин, довольно непривычно, - склонился в поклоне дворецкий, но голос его мягче не стал. - Что происходит?

- Ничего, - коротко отозвался Сиэль. Тон слуги ему совсем не понравился. И больше из вредности и упрямства, чем по каким-то иным соображениям, надменно бросил, - Оставь нас.

- Вы действительно этого хотите?

- Да. Хочу. - Кто сказал, что маленькие графы умеют вовремя отступать?

- Ну, что ж. В таком случае, не буду вам мешать, - ровно произнес слуга и удалился.

- Зря ты с ним так, - обернувшись на закрывшуюся за спиной Себастиана дверь, пробормотал Грелл. Я вот Вилли тоже за нос водил... и доводился.

- Так что он с тобой сделал? - постарался Сиэль поскорей увести разговор в сторону.

- Ничего. - Снова укладываясь на подушку, прошептал Грелл. - В том-то все и дело, что ничего.

- Почему в том-то и дело?

- Ты еще маленький для такого.

- Не вам читать мне мораль, Грелл.

- Ну, как знаешь. Просто, если бы он просто меня изнасиловать хотел, он бы... он бы это сделал. Но он остановился, когда понял, что я не хочу. И даже на Землю отпустил, хоть я этого и не заслужил.

- И что?

- А то, - пробормотал Грелл, окончательно разоткровенничавшись, - Что теперь я сам не знаю, что мне со всем этим делать.

- А это больно?

- Что?

- Ну, быть с мужчиной. - Смущаясь, выдохнул Сиэль в подушку.

- Да, откуда мне знать, - горестно вздохнул Грелл. И замолчал, явно собираясь все же поспать сегодня.

Сиэль, конечно, удивился. Но расспрашивать больше не стал. И сам не заметил, как уснул.

***

Вильям был поглощен бумагами. Точнее, старательно, заставлял себя вчитываться в них, не особо обращая внимания, что читает одни и те же строчки по нескольку раз. Но отвлечься за работой было самым оптимальным решением из всех возможных, и он честно себя отвлекал, пока дверь резко не распахнулась, ударившись о стену и в кабинет начальника ведомства шинигами, широко шагая, вошел Себастиан Михаэлис собственной персоны.

- Что ты себе позволяешь? - холодно осведомился Ти Спирс у демона.

- Я? - в тон ему бросил Себастиан, без приглашения опускаясь в кресло, - Всего лишь хочу узнать, что для тебя предпочтительней - отозвать его обратно, какую бы ты миссию ему не поручил, либо получить Сатклиффа компактно упакованным в мешочек, уж на то, чтобы распылить шинигами моих сил вполне хватит?

- О чем ты?

- О том, что сегодня ночью я застал его в постели моего господина.

- Что?! - непроизвольно воскликнул чуть более громко, чем мог себе позволить, Ти Спирс.

Себастиан внимательно посмотрел на него, и встал из кресла, - Мне все равно, что у вас с ним произошло, но если к вечеру, ты не заберешь его из поместья, я за себя не ручаюсь, господин Ти Спирс.

- С чего ты взял, что я это сделаю?

- С того, что не стал бы волоком тащить его в кровать, если бы он был тебе так безразличен.

- И откуда же вам, господин демон, об этом стало известно?

- О, не беспокойся, вряд ли бы твой подчиненный стал бы со мной откровенничать.

- И?

- А вот с Сиэлем они нашли общий язык.

- И ты поэтому так бесишься?

- А ты не по этому же ли?

- Я заберу его.

- Надеюсь на это.

***

Грелл сидел за обеденным столом напротив Сиэля и бездумно ковырял чайной ложечкой бисквитное пирожное с воздушным кремом. Сиэль пил чай, время от времени поглядывая на него. Свое пирожное он уже съел. Себастиан стоял, как всегда, по правую руку от него и ничем не выдавал свое истинное отношение ко всему происходящему.

- А какие у тебя были отношения с Мадам Ред? - все же не удержавшись, полюбопытствовал мальчик.

- Какие? - переспросил Грелл. Тяжело вздохнул и вновь вернулся к своему так и не попробованному пирожному. - Хорошие. Она мне нравилась. Красивая, сильная, молодая, и такая сломленная. Странное сочетание.

- Вы были любовниками?

- Нет. Не были.

- Почему?

- Она не в моем вкусе... Была.

- А кто в твоем вкусе?

- Ну...

- Мастер Грелл, - раздалось от двери.

- Ти Спирс, - изумленно посмотрел на вошедшего граф, тот ему лишь отрывисто кивнул. Поправил очки на переносице, и бросил замершему на своем стуле подчиненному. - Вы возвращаетесь вместе со мной. Идемте.

Грелл шумно сглотнул и послушно поднялся. Сиэль кинул на него сочувственный взгляд, но ничего не сказал. Через секунду обоих шинигами в комнате уже не было.

- Может быть, хотите еще пирожное, мой господин? - склоняясь к плечу мальчика, обронил слуга.

- Себастиан, а это больно?

- Что мой господин?

- Делить постель с мужчиной.

- А вам было больно?

- О чем ты? - хмурясь, воззрился на него граф.

- Ну, вы же делили постель с Греллом.

- Если ты думаешь, что я... - угрожающе начал Сиэль, но Себастиан быстро приложил палец к его губам.

- Это всегда больно, когда первый раз, - серьезно ответил он, на этот раз не улыбаясь.

- Тогда зачем люди это делают?

- Затем, что даже болью можно наслаждаться.

- Это извращение.

- Возможно. Но, когда речь идет об удовольствии, не все ли равно?

- А это, правда, доставляет удовольствие?

- Хотите попробовать?

- Я не знаю.

- Когда определитесь, скажите мне, я все вам покажу.

Сиэль с подозрением покосился на него, и сделал очередной глоток чая из изящной чашечки. Хотел ли он? Возможно...

***

- Ты злишься? - тихо спросил Грелл, плетясь вслед за Вильямом по улицам Лондона. Почему их начальник сразу не переместил их в мир шинигами, было не ясно, но сейчас Грелла это волновало как-то меньше всего.

- Нет. - Бросил тот, не оборачиваясь.

- Ясно. - Горько вздохнул Сатклифф.

- Почему ты пришел именно к нему?

- Да, нет у меня ничего с Себастианом, и не будет! - не выдержав, выпалил Грелл, останавливаясь посреди улицы. - Я не к нему приходил, а к Сиэлю.

- А со мной? - поворачиваясь к нему, уточнил Спирс.

- Что?

- Со мной у тебя что-нибудь может быть?

- Я... - поначалу, Сатклифф хотел так же выпалить ему в лицо, что «нет, никогда, ни за что на свете, только не с ним, ледяным и надменным», но вместо этого потупился, и, не поднимая глаз, прошептал, - Если хочешь, можем попробовать.

- Ты же понимаешь, что это значит?

- Ну, я надеюсь, что ты... - Грелл запнулся, прикусил губу, и все же досказал, - что ты будешь нежен со мной.

- Я постараюсь. Идем. - Протянул ему руку Ти Спирс. Поколебавшись лишь мгновение, Грелл за неё ухватился, и они тут же оказались уже в знакомой спальне.

Но Вильм не подвел его к кровати, а потащил куда-то за собой. За одной из дверей обнаружилась огромная, выложенная черно-белыми плитками ванная комната, с ванной, больше напоминающей маленький бассейн.

- Вилли! - изумленно захлопал глазами Грелл.

- Рад, если тебе нравится, - сдержанно отозвался тот, включил воду и стал медленно раздеваться, складывая одежду на специальную подставку. Грелл замешкался, но тоже начал избавлять себя от одежды. Почему этот процесс так его сейчас смущал, он не понял, но, отвлекшись на собственные переживания, упустил момент, когда полностью обнаженный Вильям скользнул в воду, повернулся к нему и выжидательно посмотрел. Грелл поднял глаза от пола, и жалобно взглянул в ответ.

- Не бойся. Я прекращу, если тебе не понравится.

- Я не боюсь, - пробормотал Саьтклифф, - Просто смущаюсь.

- Это очень не похоже на вас, мастер Грелл, - прокомментировал Ти Спирс, все еще ожидая его.

- Вот мне интересно, - проворчал Грелл, забираясь к нему, - Ты меня и в постели будешь на «вы» называть?

- Возможно. - Уклончиво отозвался Ти Спирс, обнимая его за талию и привлекая к себе. Грелл тихо выдохнул, но стоя к нему так близко, Вильям услышал. - Неприятно? - спросил он.

- Нет. - Отрицательно помотал головой Грелл, и первым полез целоваться. Уж что-что, а это делать он умел. Напористо, страстно, несдержанно.

- И после этого, ты будешь утверждать, что у тебя никого не было? - бросил Ти Спирс, разрывая поцелуй.

- Ну, - польщено промурлыкал Грелл, - Я не говорил, что у меня не было девушек. - И замер, изумленно вглядываясь в лицо начальника, когда тот улыбнулся краешком губ.

- Девушки не в счет, - прошептал он и сам стал целовать его. Губу, щеки, скулы, шею. То быстро, то медленно, то впиваясь до алых синяков на коже, то так нежно, что Грелл буквально таял в его руках, не прекращая удивляться, почему это ему раньше в голову не пришло попробовать это с ним.

- Вильям? - тихо спросил он, послушно насаживаясь на его пальцы, и даже постанывая от удовольствия, тому слишком быстро удалось найти простату, и теперь каждое движение внутри него, вынуждало Сатклиффа вздрагивать от предвкушения.

- Да, - отозвался Ти Спирс, посасывая мочку его уха, и прослеживая губами изгибы ушной раковины.

- А у тебя было много любовников до меня... ах! - простонал он, прогибаясь в спине, когда вместо двух в него погрузились уже три пальца.

- Какая разница. - Так же тихо отозвался тот. - Я надеюсь, что ты будешь последним.

- В смысле, ты меня убьешь, после того, как трахнешь? - не удержался от явно не здорового ехидства Грелл. Ти Спирс резко оторвался от него и вынул пальцы. Сатклифф тут же впился в его плечи ногтями и заскулил от разочарования. Но все же сумел сфокусировать уже мутный взгляд на резко посерьезневшем лице начальника.

- В том смысле, что я больше не собираюсь менять любовников, - подхватывая его под бедра, отчеканил Вильям.

- А если я не соглашусь? - еще попытался спросил Грелл, но тут его опустили на твердый член, и он закричал и от боли и от какого-то невыносимо-острого наслаждения, примешивающегося к ней.

Вильям замер внутри него, давая возможность привыкнуть, а Сатклифф продолжал царапать его плечи и тихо поскуливать, пока в какой-то момент не успокоился и тоже замер.

- Я могу двигаться? - звенящим от напряжения голосом, спросил Ти Спирс, целуя его.

- Да! - выдохнул ему в губы Сатклифф.

Сначала не было ничего. Только размеренные толчки и тяжелое дыхание любовника на шее, а потом, когда Грелл уже и не ожидал чего-то большего, накрыло такое наслаждение, что он исполосовал спину начальника ногтями, кажется, впивался в широкие плечи зубами, кричал, задыхался, насаживался, вбирал в себя, выпускал и снова принимал. Пока не почувствовал, что уже полностью не контролировавший себя Вильям кончает в него, и только тогда, когда тот обессилено опустился в воду, вместе с ним на руках, смог кончить сам.

Как оказался в постели, Грелл не помнил. Проснулся только утром, осознав, что его обнимают со спины и тепло дышат в затылок. Обернулся. Вильям спал. Умиротворенный и вовсе не такой суровый и грозный, каким бывал бодрствуя. Грелл прислушался к себе, но никакого отторжения к такому вот пробуждению не испытал, напротив, было очень приятно.

- Ты уже проснулся? - не открывая глаз, пробормотал Вильям.

- А ты еще нет, - поворачиваясь в кольце его рук, отозвался Грелл. - Вилли, я знаю, что нам обоим нужно на работу, но мне так хорошо с тобой, я хочу еще поваляться, можно?

Утраченные воспоминания

Утро защекотало щеки солнечными лучами. Было приятно валяться в теплой постели с закрытыми глазами, и все еще притворяться, что спишь. Вставать никуда не хотелось. Вот просто абсолютно. Да и не нужно, кажется, было никуда вставать. Рицка заворочался под боком, глубоко вздохнул, еще чуть-чуть повертелся, а потом повернулся к Соби лицом, их дыхание перемешались, и мальчик медленно открыл все еще мутные со сна глаза.

- Привет, - робко улыбнулся он, протянул руку и коснулся его щеки, словно убеждаясь, что Соби ему не сниться. Тот сразу же перехватил его запястье и прижался губами к ладони. Щеки мальчика тут же зарделись.

- Привет, - выдохнул Соби, счастливый и расслабленный, как никогда.

- А ты кто? - тихо спросил Рицка, но в глазах не появилось ни тени испуга, и Соби воспринял все это как очередную игру.

- Я - Агацума Соби. А ты?

- А я - Аояги Рицка. А что ты делаешь в моей постели, Соби?

- Сплю.

- Врешь, - запротестовал мальчик, - У тебя глаза открыты, и ты со мной разговариваешь, значит, уже не спишь.

- Ты меня поймал, - улыбнулся Агацума, и резко сгреб Рицку в охапку, притягивая к себе, тот уперся ладонями ему в грудь и вот тогда взгляд почти фиолетовых глаз изменился. В них появилась легкая паника. Соби сам испугался такой его реакции и резко отпустил.

- Рицка?

- Кто ты, Соби? - дрожащим голосом спросил мальчик, отодвигаясь от него на самый край кровати. - Я тебя совсем не знаю, а ты лезешь обниматься, почему?

- Рицка? - все еще не понимая, что произошло, выдохнул Агацума, и попытался придвинуться к нему, но мальчик резко дернулся и Соби оставил попытки.

- Кто ты? - повторил снова свой вопрос Рицка, когда Соби так и не проронил больше ни слово, с какой-то пугающей обреченностью всматриваясь в его лицо.

- Я твой Боец, Рицка. Ты не помнишь?

- Боец? - недоверчиво переспросил мальчик.

- Да. - Кивнул Соби. В душе все заледенело. Только одно предположение, и если оно подтвердиться, это конец. Вернулся прежний Рицка. Но, как такое возможно, ведь только вчера... только вчера...

- А я, значит, твоя Жертва? - уточнил Рицка, на этот раз сам придвигаясь в нему. Глаза Соби распахнулись чуть шире.

- Ты знаешь о Бойцах и Жертвах?

- Конечно, - очень серьезно кивнул мальчик. - Мне мама рассказывала.

- И что же она тебе говорила?

- Что мы с братом могли бы стать одной из лучших боевых пар, но так получилось, что оба родились Жертвами, и имена у нас разные. И, значит, у нас будут разные Бойцы.

- Рицка, а сколько тебе лет? - просто не веря своим ушам, но понимая, что надо хоть что-то спросить, выдохнул Соби первое, что пришло ему в голову.

- Десять. А тебе? - тут же требовательно спросил он.

- Двадцать три.

- У-у-у, - протянул Рицка немного огорченно, - Ты такой взрослый...

- Это плохо?

- Нет. Просто, я думал, когда придет мой Боец, мы будем с ним вместе играть и дружить, как с Сеймеем.

- А что тебе мешает дружить со мной?

- Ну, не знаю... - серьезно задумался Рицка, приподнимаясь на локте, и внимательно разглядывая его, - Ой! - вскрикнул он, но тут же прикрыл рот ладонь и сел на кровати.

- Ушки, да? - понимающе улыбнулся ему Соби. Младший Аояги лишь коротко кивнул. В одной пижамной рубашке Рицка выглядел очень милым и совсем юным, даже не смотря на то, что на самом деле ему сейчас было вовсе не десять, как он помнил, а уже пятнадцать, и Ушек у него тоже уже не было. Но Соби не спешил сказать ему об этом. Пока он и сам не знал, как реагировать и что теперь делать с тем, что вернулся прежний Рицка, как вернуть того Рицку, которого он любил.

- А это больно? - вывел его из размышлений детский голосок, как он умудрился измениться, ведь голос у Рицки уже начал ломаться, Соби даже представить себе не мог.

- Что именно?

- Терять Ушки.

- Смотря с кем.

- А если ты мой Боец, значит, я потеряю свои Ушки с тобой.

- А тебе бы этого хотелось, Рицка?

- Я не знаю, - печально вздохнул мальчик, и подполз к нему на коленях поближе. - Соби, а раз ты у меня теперь есть, значит, мне больше не будет больно в Системе?

- Что? - Соби напрягся, но постарался внешне остаться расслабленным, чтобы не испугать маленького Рицку, по крайней мере по разуму маленького, внешне-то он так и остался все тем же пятнадцатилетнем подростком.

- Ну, мама тренировала нас с Сеймеем, загружая Систему для Боя, и говорила, чтобы мы сражались друг с другом. Но я не хочу сражаться с Сеймеем, он же мой брат! - чуть не плача признался Рицка, и явно не зная, что делать просто взял и уткнулся лицом в грудь Бойца. Соби тут же обнял его вздрагивающие плечики руками.

- И вы не сражались?

Рицка лишь помотал головой, но лица так и не поднял. Сквозь тонкий шелк рубашки Соби чувствовал теплую влагу. Мальчик все же заплакал. Тихо, без всхлипов, вздрагивая и ничего не говоря. И Соби повел себя так, как делал раньше с тем Рицкой, который сейчас куда-то пропал, осторожно опрокинул его на кровать и стал осыпать заплаканное лицо мелкими поцелуями. Стирая губами слезы, и шепча что-то тихо-тихо, но успокаивающе. Мальчик сначала замер, испугавшись, но потом расслабился, обхватил шею Бойца руками и даже сам стал пытаться поймать его губы своими губами. Это было так похоже на того, настоящего Рицку, что Соби не удержался, и все же поцеловал его, страстно и жадно, молясь, чтобы, когда он оторвется от мягких губ мальчика, все это оказалось лишь наваждением, всего лишь пугающим своей реалистичностью сном.

Но ничего не изменилось.

- Соби, - протяжно выдохнул Рицка, жадно хватая воздух припухшими губами, - Что ты сделал?

- Прости, - повинился Агацума, но в душе не было ни капли раскаяния.

- А ты теперь часто со мной так делать будешь?

- Если тебе захочется, да.

- Мне... - мальчик запнулся, отвел взгляд и закончил почти не слышно, - Захочется.

- Вот и хорошо, - немного натянуто улыбнулся ему Соби, но маленький Рицка этого не увидел.

- А где оно? - отдышавшись, требовательно спросил он.

- Что где?

- Наше имя. Где оно проявляется?

- Зачем тебе знать об этом сейчас? - очень осторожно начал Соби, - Ведь сейчас поблизости нет противника, с которым мы должны сражаться.

- Но ты ведь просто можешь мне сказать, - капризно надул губки мальчик, - Я ведь не сказал, что хочу его увидеть. И, кстати, почему у тебя бинты на шее, ты ранет?

- Не совсем.

- Тогда сними их! Они мне не нравятся. - Потребовал Рицка, положив голову ему на плечо, Соби приобнял его за плечи.

- Тебе не понравиться то, что ты увидишь, Рицка. Лучше не стоит.

- Нет. Я хочу знать. Ты ведь мой Боец, я должен все о тебе знать.

- Так тебе мама говорила?

- Нет. Мамина Жертва.

- Что?

- Тамоэ-сан, мамина Жертва. - Пояснил мальчик бесхитростно.

- Кария Тамоэ?

- Ага. Ты его знаешь. - Рицка под его рукой ощутимо напрягся.

- Да. Он что-то сделал тебе? - тихо спросил Соби. Он точно знал, что этот человек мертв. Но понятие не имел, что именно Аояги Мисаки была его Бойцом. Зато теперь становилась понятна причина её безумия.

Рицка не ответил. Просто лежал на нем и явно старался почти не дышать.

- Рицка, - осторожно погладил его по волосам Соби, - Рицка.

- Ты так произносишь, как будто не ко мне обращаешься, а зовешь кого-то. Не меня, - пробормотал мальчик, зарываясь лицом ему в плечо. - А я не хочу так. Я хочу, чтобы ты был только со мной, был моим, принадлежал мне. Ведь ты - мой Боец.

- Я твой, Рицка. Только твой.

- А я - твоя Жертва. И я тоже хочу быть только твоим.

- Спасибо, Рицка. Но ответь мне.

- На что? - помолчав, все же спросил мальчик.

- Что он сделал с тобой? Расскажи.

Но Рицка явно колебался. Тогда Соби вздохнул, глубоко и грустно, но понял, что останавливаться уже нельзя.

- Если ты мне расскажешь, я размотаю бинты и покажу тебе.

- Правда? - недоверчиво уточнил Рицка.

- Я же твой Боец. Я никогда не лгу тебе.

- Тогда ты первый!

- Хорошо, - произнес Агацума бесцветно. Этот тон маленькому Рицке явно не понравился, но он послушно приподнялся, позволяя Соби сесть на кровати, чтобы было удобнее снять бинты.

Короткое имя вырезанное на коже рваными краями давно отболевших ран. Beloved, не Loveless. Вот и все.

- Ты солгал мне, - не отводя взгляда от шрамов на его шее, произнес Рицка. Он готов был разреветься от обиды, но не плакал. Просто сидел и смотрел.

- Нет. Я сказал правду. Я - твой Боец.

- Нет. Ведь это не мое имя.

- Да. Это имя твоего брата.

- Ясно, - горько вздохнул мальчик, и попытался сползти с кровати, но Соби резко перехватил его руку и дернул на себя.

- Соби! - задохнулся Рицка.

- Я люблю тебя, Рицка. Только тебя одного люблю. - Сбивчиво прошептал Агацума, крепко-крепко прижимая его к себе.

- Но, твое имя... - беспомощно выдохнул мальчик, прекращая вырываться и обмякая в его руках.

- Когда-то я был Бойцом Сеймея, теперь я принадлежу только тебе, Рицка, никому более.

- Так не бывает... наверное...

- Но это так.

- Значит, у нас нет общего имени?

- Нет.

- Но ты будешь сражаться за меня.

- Буду. Всегда.

- А как я узнаю, где проявляется мое имя?

- Оно у тебя не проявляется.

- Откуда ты знаешь?

- Мы уже сражались вместе, просто ты забыл.

- Странно.

- Такое иногда случается.

- Правда?

- Ну, ты же забыл.

- А если... - Рицка приподнялся, заглядывая в глаза Соби, сидя на верхом на его коленях, он был чуть выше и смотрел сейчас в лицо Бойца с верху вниз. - Если появится мой настоящий Боец?

- Ты волен сам выбирать, с кем остаться.

- Но ты ведь сказал, что любишь меня...

- Я люблю.

- И так легко сможешь отпустить?

- Не смогу. Но твое счастье для меня важнее, Рицка. - Ответил Соби честно. И помолчав немного, напомнил, - Так ты теперь расскажешь мне о Тамоэ?

Мальчик тут же вцепился в его плечи до синяков. Соби даже не поморщился, но, когда Рицка, попытался сползти с его колен и отвести глаза, одной рукой придержал его голову за затылок, другой обвил за талию и не отпустил от себя, наоборот, подсаживая чуть выше.

- Расскажи мне, Рицка. - Выдохнул он ему в лицо.

Мальчик отчаянно затряс головой.

- Нет... нет... нет... я не помню! Я ничего не помню!

- Ты помнишь, Рицка. Уже помнишь. Расскажи мне, что произошло с тобой? Что он сделал?

- Я не знаю... я ничего не знаю... я не хочу... не хочу вспоминать! - мальчик рвался из его рук, отчаянно, страшно, по щекам побежали слезы, но Соби уже было все равно. Он понял, кажется, понял, как ему вернуть своего Рицку, заставить его вспомнить все до конца. Вспомнить, отчего же так отчаянно хотел спрятаться маленький десятилетний Рицка, что даже умудрился заместить одну личность другой. И вот теперь его, собин, единственный шанс, заставить обе личности Аояги Рицки встретиться, найдя в их воспоминаниях ту точку, с которой один закончился и начался другой.

- Скажи мне, Рицка! - повысил он голос, сильнее прижимая мальчика к себе, и не позволяя ему отвести взгляд. - Скажи мне! Не молчи, только не молчи!

- Нет! - бился в его руках тот. - Отпусти меня, Соби! Отпусти!

- Ты обещал. Ты обещал, что все мне расскажешь. Ты солгал?

- Нет!

- Тогда расскажи!

- Он пришел ко мне ночью. В комнату. Я спал. Я проснулся... я проснулся, а его пальцы... он... он... - мальчик задыхался, кашлял, но Соби настойчиво всматривался ему в лицо, настойчиво повторял и повторял одни и те же вопросы, и Рицка был вынужден говорить, - его пальцы уже были внутри... там... во мне... и он... он шептал... шептал заклинания... говорил, что как только овладеет мной полностью, я стану его... насовсем... насовсем... что все ошибаются... все-все, даже мама... я вовсе не Жертва... я неправильно пробудившийся Боец... его Боец...

- Что было потом, Рицка?

- Я вырывался... плакал... звал маму, а он... он рассмеялся, сказал, что она меня все равно не услышит, ведь он - её Жертва, он приказал ей спать. А Сеймей тогда был в Школе и не мог меня услышать, - уже не так отрывисто, продолжил он, обессилев. Просто сидел и выговаривал все, что мог вспомнить, все, что так важно было сейчас сказать. - А потом... потом он расстегнул брюки... улыбнулся мне... я, я ненавижу эту его улыбку! Он и раньше мне так улыбался, но я был таким маленьким, я не понимал, что значат все эти его взгляды, что он хочет от меня.

- Он изнасиловал тебя? - слыша, как изменился тонкий голосок Рицки на более грубый, прошептал Соби, укладывая голову своей Жертвы себе на плечо.

- Ты смешной, - пробормотал Рицка, прижимаясь плотнее, - Забыл, кто взял мои Ушки?

- Не забыл.

- Он не успел. Я убил его.

- Как?

- Я не знаю. Но перед смертью, он что-то выкрикнул нараспев, кажется, заклинание...

- Ты не помнишь, как оно звучало?

- Нет. Там все было так громко, я его даже не расслышал...

- Прощения нет

Ненавижу.

Живу

В тебе.

Не прощая

Воскресну

К утру.

- Что это за заклинание, Соби?

- Томоэ в Семи Лунах занимался исследованиями по обмену телами между Бойцами и Жертвами.

- Обмену телами?

- Он считал, что с помощью нитей Связи можно перемещать свое сознание из одного тела в другое внутри Пары.

- Но зачем это нужно?

- Я не очень хорошо помню, как он это все обосновывал, просто я как-то нашел на столе у Рицу-сенсея его отчет по работе Тамоэ. Все, на ком он пытался использовать свой метод, сходили с ума. Рицу был категорически против этих исследований и хотел на очередной заседании Совета школы предложить отстранить Тамоэ он преподавания на некоторый срок.

- Ты думаешь, что прежний Рицка исчез, потому что его вытеснило сознание Тамоэ? - вздрогнув всем телом, и сильнее обнимая своего Бойца, спросил Рицка.

- Не думаю, что ему удалось что-то в этом роде. Просто он попытался, и тем самым, по-видимому, что-то нарушил в твоем подсознании, поэтому ты изменился.

- Ты, правда, думаешь что я - не он?

- Конечно, Рицка. Ты веришь мне?

- Да. Возьми меня. - Потершись виском о его плечо, попросил мальчик.

- Что?

- Я все еще помню, как его пальцы... как... Я хочу помнить только тебя, Соби. Только тебя!

- Но, Рицка, ты же еще...

- Пожалуйста, Соби. Помоги мне забыть.

- Это не самый лучший способ, Рицка.

- Я знаю, - печально вздохнул тот в ответ. - Ты не хочешь.

- Хочу.

- Тогда, пожалуйста, не своди все снова к приказам, а?

- Хорошо, иди сюда, - шепнул Соби ему на ушко, и стянул с узких бедер Жертвы явно лишние сейчас плавки. - Ты дрожишь, - пробормотал он, целуя тонкую шею и пробираясь ладонями под пижамную рубашку.

- Я хочу тебя, - выдохнул Рицка, прогибаясь в пояснице. - С тобой так хорошо. Я вернулся только потому, что ты позвал.

- Ты больше не покинешь меня?

- Никогда и ни за что.

Давай поиграем

- Вилли... ну Вилли же! - канючил Грелл, вращаясь из стороны в сторону в кресле на колесиках, в котором сидел напротив стола строгого начальника, занятого оформлением каких-то бумаг.

- Что вы хотели, мастер Грелл? - холодно бросил тот, не поднимая голову.

- Мне скучно, - протянул Сатклифф с мученическим вздохом.

- И чем я могу вам помочь?

- Давай поиграем...

- Нет.

- Ну, Вилли!

- Сатклифф, вам заняться больше нечем, как отвлекать меня? - несколько раздраженно бросил Ти Спирс, все же отрываясь от своих бумаг, и кладя подбородок на сцепленные перед лицом руки.

- Нечем, - кристально честным голосом соврал, как всегда, тот. Ну, не любил Грелл работать, ну что тут поделаешь?

- И во что вы хотели бы поиграть? - поинтересовался Вильям скорее из вежливости, чем из любопытства.

- В карты! - навскидку предложил Сатклифф, подгребая ногами и подкатываясь на кресле поближе.

- А на что?

- Ну... не знаю... - протяжно отозвался он, но тут зеленые глаза радостно засияли. - На деньги!

- Зачем они мне?

- А что, правда, не зачем?

- Правда.

- Тогда я не знаю.

- Поднапрягите фантазию, - не особо понимая, зачем сам подначивает несносного подчиненного, бросил Ти Спирс.

Тот сосредоточенно постучал пальчиком по губам и просто просиял.

- На раздевание!

- Если тебе так хочется разоблачиться передо мной, мог бы просто стриптиз исполнить. - Вильяму не нравилась вся эта ситуация. Конечно, Грелл как всегда был в своем репертуаре, вот только после недавних событий, произошедших в этом самом кабинете, думать об обнаженном Сатклиффе рядом с его столом, явно было ему противопоказано. Тело реагировало слишком однозначно.

- А можно? - застенчиво взглянул на него тот из-под опущенных ресниц.

Вильям тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

- Ты мог сразу сказать, что того раза тебе оказалось недостаточно, и захотелось снова переспать со мной?

- Конечно, не мог, - праведно возмутился Грелл, - Какая приличная девушка сама себя мужчине предлагает?

- Ты - не девушка.

- Ну и что.

- И приличия с вами, мастер Грелл, тоже мало совместимы.

- Ну, могу я хотя бы поломаться для виду?

- Хм, а ты серьезно настроен, как ты выразился, поломаться?

- А ты серьезно хочешь убедить себя, что не хочешь меня?

- Не думаю, что в этом есть смысл. Иди ко мне.

- Нет уж. Сам иди, - фыркнул Грелл и демонстративно стал развязывать на себе ленту галстука.

Ти Спирс позволил себе слегка нахмурится, но все же встал на ноги. Порой он сам удивлялся, как такому несносному созданию, как Грелл, удается им манипулировать.

- Я предпочел бы все же добраться до спальни, - произнес он, опираясь на подлокотники и нависая над подчиненным, уже стягивающим с себя красный пиджак.

- Твоей или моей? - промурлыкал тот, приближая свое лицо к лицу начальника.

- В моей.

- Так неси меня, в чем дело? - выдохнул Грелл уже ему в ухо, обвивая шею руками.

- А не много ли с вас?

- Нет. Малость, а приятно, - отозвался Сатклифф, когда Ти Спирс с легкостью оторвал его от кресла и поднял.

- Ты хочешь, чтобы я пронес тебя к себе в спальню на виду у всего отдела? - поинтересовался Вильям, приподнимая уголки губ в улыбки, видя, как от его слов расширились зеленые глаза подчиненного. Да, такая перспектива расшалившегося Грелл явно не прельщала. Его, впрочем, тоже, но поиграть с красноволосой бестией было приятно.

- Не надо, - тут же кротко попросил Грелл, - Мы ведь можем просто переместиться.

- А если мне хочется заявить на тебя свои права. Чтобы каждый знал, с кем ты сейчас?

- Я и так весь твой, Вилли, зачем тебе другие доказательства?

- Затем, что я знаю, как ты можешь смотреть на других мужчин.

- Но сплю-то я только с тобой, - недовольно буркнул Грелл, и вздохнул уже требовательнее, - И вообще, ты мой первый мужчина, между прочим!

- И последний.

- А вот это, как пойдет... Так мы идем в спальню?

- Если увижу тебя с другим... - угроза в голосе начальника, в другое время заставила бы Сатклиффа вздрогнуть, но в нынешнем его положении, он решил, что боятся крайне глупо.

- Тогда убеди меня, что мне никто кроме тебя не нужен, - томно прошептал он ему на ухо, и совсем как-то трогательно и по-детски закончил, - Вилли, я сейчас кончу лишь оттого, что ты так на меня смотришь, вот что ты будешь делать, если я испорчу твой костюм?

- Заставлю отстирывать, - отозвался тот, опуская его на кровать в своей сумеречной спальне, перемещение много времени не заняло.

- А если я откажусь?

- Мне приодеться вас наказать?

- Привяжешь к кровати и отшлепаешь? - стягивая с плеч Вильяма пиджак, выдохнул Сатклифф, подставляя губы для поцелуя.

- Наказание, мастер Грелл, не должно быть приятным.

Любовь до скончания вечности

Быть личным слугой высшего демона не просто. Сиэль Фантомхайв мог бы многое рассказать об этом. Но, конечно, предпочитал молчать. Даже не подозревая, что это его молчание раздражает того, кого он по давней привычке продолжал называть Себастианом, больше всего. Но он молчал.

Молчал, когда демон менторским тоном хозяина перечислял его новые обязанности, когда мальчик после смерти очнулся на чернильно-черном алтарном камне в глубине одной из пещер, служащих его новому хозяину, бывшему некогда слугой, жилищем.

Молчал, переодеваясь в предложенную ему одежду - бесстыдно коротенькие темно-синие шортики, двубортный, укороченный пиджачок им под цвет, белые гольфики с какими-то совсем не солидными бубенцами, ботинки с серебряными пряжками, и на широком, но все равно высоком, каблучке, и маленькую шляпку-цилиндр, крепящуюся на голове с помощью специальной, невидимой под ней заколки.

Молчал, когда, подойдя к зеркалу, к которому подвел его демон, улыбающийся своей неизменной многообещающей лукавой улыбкой, обнаружил на голове кошачьи ушки, а на спине маленькие крылышки, как у летучей мыши, наконец осознав, зачем в пиджаке были сделаны те странные прорези в районе спины.

- Нравится? - шепнул ему демон на ухо.

Но Сиэль и тогда промолчал, лишь склонился в легком поклоне, призванном выразить благодарность. Демон снова улыбнулся. Он еще не знал, что теперь Сиэль будет разговаривать с ним так редко, как только возможно.

Вот и сегодня, наводя в пещерах демона, служащих ему личными апартаментами в аду, порядок после очередной безудержной демонической гулянки, плавно перетекшей в оргию. Демоницы никогда не отличались строгостью нравов, а вчера их здесь, кажется, было целых три.

Сиэль вздохнул. Он иногда мог позволить себе маленькую слабость, когда был точно уверен, что его господин этого не увидит. И все так же молча принялся собирать веником черные перышки, которыми когда-то были наполнены подушки на исполинской кровати, застеленной алым, словно кровь, шелком. В сущности, в его нынешние обязанности входила просто уборка и, как выразился Себастиан в его первый день в аду, обустройство уюта в жилище его господина. В общем-то, ничего сложного. И, зная, что в его послесмертии не будет уже ничего, кроме этого служения, Сиэль честно старался хорошо делать свою работу. Больше ему ничего не оставалось. А демон потерпел его безмолвное присутствие рядом с собой некоторое время, то ли давая возможность привыкнуть, то ли, что вероятнее, по каким-то другим соображениям, а потом чуть ли не каждый день стал устраивать в своем жилище, которое Сиэль до сих пор не мог назвать домом, такие оргии, что даже страшно представить. Сиэль и не представлял, он пару раз видел. Но предпочитал больше не смотреть. Просто уходил, пока его господин развлекался.

Ад, по крайней мере та его часть, где жил Себастиан, а теперь и Сиэль вместе с ним, был вовсе не таким унылым и пугающим местом, как о нем принято говорить на Земле. Сразу перед выходом из пещер демона начинался обширный луг с густой высокой травой удивительного темно-сиреневого цвета. Колоски с семенами на ней светились приятным розоватым светом. Дальше этого луга Сиэль не уходил, хотя чуть в отдалении виднелись невысокие деревья, тоже какой-то необычной окраски. Но мальчик просто опускался в пахнущую лавандой траву и бездумно смотрел в небо, затянутое серыми облаками, сквозь которые пробивался тусклый свет.

Он мог так лежать часами, хотя понятие времени в мире демонов было весьма субъективным. А потом, когда шум, доносящийся из пещеры, стихал, Сиэль переворачивался на живот, подперев подбородок кулачком, и ждал, когда гости начнут расходиться. Когда уходили все, он возвращался, его хозяин к тому времени все еще спал, а он уже привычно принимался за уборку.

Еще раз печально вздохнув, маленький демон посмотрел на собранный в большие матерчатые мешки пух из растерзанных чьими-то когтями подушек, и собирался было уже отнести все это к широкой огненной реке, протекающей на одном из нижних уровней, но тут его плечо сжали сильные пальцы, впиваясь черными ногтями в кожу даже через плотную фетровую ткань пиджачка. Маленький демон испуганно прижал кошачьи ушки к голове, но смолчал. Не оборачиваясь, а просто ожидая дальнейших действий своего господина.

- Почему ты всегда молчишь? - тихий вкрадчивый голос, но Сиэль всегда, даже при жизни, был умным и проницательным мальчиком, он точно знал, как обманчив тон демона, как быстро он может впадать в ярость.

Он уже как-то видел, как Себастиан расправился с парой низших демонов, вздумавших ему перечить. Тогда Сиэлю пришлось пол дня оттирать со стены пещеры потеки черной, густой, как смола, демонической крови. Правда, тогда он тоже ничего не сказал, хотя и видел, что Себастиан, наблюдавший за ним все это время, сидя в кресле, явно ждал от него хоть каких-нибудь слов.

Когти демона сильнее впились в плечо. Сиэль сжал зубы, но быстро справился с собой.

- Что мне сказать вам, господин? - ровным голосом спросил он.

- Все, что ты думаешь об этом, - мягко произнес демон, горячо дыхнув ему в затылок. Сиэль подавил в себе непроизвольное желание поежиться, лишь сильнее прижал к груди мешок с черным пухом.

- Я ничего не думаю, господин. Я просто стараюсь хорошо выполнять свою работу. Если вы неудовлетворенны её качеством, скажите мне, я исполню все, что вы захотите. - Произнес Сиэль, пожалуй, самую длинную речь за все его пребывание в аду.

- Неудовлетворен? - в голосе Себастиана появились рычащие нотки, - Верно подмечено, граф. Неудовлетворен.

И резко развернул его к себе. В алых глазах вспыхнуло пламя Преисподнии, но Сиэль давно, еще сам будучи в роли господина, привык к нему. Тогда к потолку пещеры взметнулись черные крылья, и его господин принял свой истинный облик, раздирая когтями ткань пиджака и кожу под ней на его плече. Но даже тогда в сапфировых глазах бывшего графа Фантомхайва не проступило ни тени ужаса или отвращения. Лишь когда демон резко вырвал пакет с пухом из его рук, по неосторожности вспарывая ткань когтями, и черные перышки снова разлетелись по пещере, в глазах мальчика мелькнула былая ярость. Когда-то юный граф так смотрел на своего слугу, когда-то он мог позволить себе ударить его по лицу, если был недоволен им. Себастиан замер, впиваясь в лицо Сиэля взглядом, словно ожидая чего-то. Но маленький демон быстро вспомнил кто из них двоих здесь истинный хозяин. Его взгляд потух. В алых глазах Себастиана мелькнуло разочарование, но Сиэль этого уже не увидел. Он подчеркнуто учтиво, как тот сам когда-то, склонил голову и бесцветным голосом спросил. - Что я могу сделать для вас, господин, чтобы удовлетворить ваши желания?

- Ты действительно хочешь это знать? - уточнил демон, приподнимая лицо мальчика за подбородок, и заставил смотреть на себя.

- Я исполню любой ваш приказ, так, как написано в контракте.

- Ты знаешь, что у любого контракта есть срок давности?

- Но наш контракт бессрочен, господин.

- С чего ты взял? - почти промурлыкал ему в лицо демон, резко опрокидывая на кровать.

Сапфировые глаза Сиэля широко распахнулись, но в них не было страха, просто удивление и недоумение. Он не понимал, зачем Себастиан говорит ему об этом, и зачем тому понадобилось укладывать его в свою кровать?

- Что вы хотите этим сказать, господин? - в тоне маленького демона проскользнули требовательные нотки. Когда-то именно так, граф Фантомхайв спрашивал у дворецкого, выполнил ли он его приказ.

- Мне нравится, когда ты вспоминаешь себя настоящего.

Но от этой его фразы Сиэль опомнился и тут же плотно сжал губы, хоть и готовился задать еще один вопрос. Руки до этого упирающиеся в широкую грудь демона, не скрытую никакой одеждой, безвольно опали вдоль тела мальчика. Демон отстранился и нахмурился. Сапфировые глаза смотрели в потолок сквозь него. И даже его ярость не смогла бы сейчас пробудить в них прежний огонь.

Зарычав, он резко сел на пятки.

- Собирайся! - бросил Себастиан раздраженно, соскальзывая с кровати и снова принимая человеческий облик. В присутствии Сиэля он старался лишний раз не обращаться, правда, маленький демон об этом, конечно, не знал. Сиэль послушно поднялся вслед за ним, но когда мальчик так и не спросил «куда?», демон бросил через плечо, яростно сверкнув глазами. - Мы возвращаемся.

И вот тогда плечи Сиэля вздрогнули. Удовлетворенно хмыкнув, Себастиан вышел из спальни.

***

За окном лишь беспросветный дождь. Сиэль сидел на широком подоконнике и смотрел, как по стеклу сползали слезами дождевые капли. Внизу шуршали шинами об асфальт машины, куда-то спешили люди. Ему было все равно. Это был не его Лондон, не его мир, не его время. Поэтому мальчика не интересовало ничего, что творилось за пределами пентхауза на верхнем этаже фешенебельного отеля, где поселился его господин вместе с ним.

На Земле Сиэль лишился и кошачьих ушек и крыльев, но это мало его заботило, он и раньше не воспринимал их, как часть себя. Но хуже было то, что здесь все разворачивалось по тому же сценарию, что и в Аду. Сначала, Себастиан целые дни проводил рядом с ним. Читал, разбирался с какими-то бумагами, до которых Сиэлю в его нынешнем статусе не было никакого дела, или просто подолгу смотрел на огонь в камине, пока Сиэль лежал на пушистом ковре у его ног, разглядывая альбом с репродукциями картин известных художников. Сиэлю всегда нравилась живопись, но куда больше ему нравилось ощущение теплоты и уюта от таких вот совместных посиделок возле камина. Он даже никогда и предположить не мог, что ему когда-нибудь будет так хорошо рядом с Себастианом. Так уютно, что в голове будут настойчиво мелькать совсем уж странные мысли. Например, забраться к Себастиану на колени и просто почувствовать тепло его тела рядом со своим.

А сегодня опять началось все тоже, что было в аду. Себастиан привел какую-то девушку. Сиэль мог бы сказать, что она симпатичная, или даже красивая, если бы при одном взгляде на улыбающееся лицо явно не обремененной интеллектом девицы, ему не сделалось бы так тошно, что на секунду перехватило дыхание. Он отвернулся.

- О, Себастьян, я, кажется, совсем не понравилась твоему младшему братишке, - пропела девушка, увлекаемая демоном в сторону спальни.

- Не беспокойся, дорогая, он скоро привыкнет, - отозвался тот, даже не обернувшись, и ногой захлопнул дверь за их спинами.

Они не выходили оттуда уже много часов. Сиэль уже сбился со счета. А за окном плакал расстроенный циклоном дождь. И маленькому демону тоже было очень грустно. Вот и закончилось тихое счастье, только для них двоих.

Сиэль обхватил себя руками за плечи и горько вздохнул, все равно Себастиан не мог его услышать, слишком увлечен своей новой пассией.

- Хотел бы я знать, о чем ты грустишь, - раздалось из кресла, стоящего спиной к окну. По взмаху руки демона в камине вспыхнул огонь.

Сиэль повернулся к нему и бесцветно выдохнул. - Дождь.

- И все?

- Да, господин.

- Почему ты всегда называешь меня именно так?

- Я думал, что так и должен вас называть. Но если вам не нравится, скажите мне, и я буду называть вас по-другому, - по ощущениям, желудок завязался узлом, а к горлу подступила тошнота, но Сиэль храбрился. Все еще крепко держа себя в им же самим установленных рамках.

- Ты никогда не говоришь «мой господин». Ты не считаешь меня своим?

- Я принадлежу вам, господин, но вы... - оставив за собой многозначительную паузу, произнес Сиэль и снова отвернулся к окну.

Тошнота усилилась. Вообще-то, он думал, что, переродившись в демона, он надежно избавился от всех человеческих болезней. Что же с ним тогда? Неужели не ото всех?

- Ты так убежден в этом?

- Да, господин.

- А жаль.

- Вы можете приказать мне, и я буду называть вас так, как вам хочется.

- Я не хочу тебя принуждать. - Ровно произнес мужчина, поднимаясь из кресла. На нем были лишь узкие черные брюки, рубашку он не надел. Сиэль глянул на него лишь мельком и тут же снова повернулся к дождю.

Себастиан почувствовал его взгляд, но сделал вид, что не заметил. Подошел к миниатюрному бару, встроенному в стену гостиной, и налил в высокий бокал на ножке белого сухого вина. Сделал маленький глоток, смакуя вкус на губах. Распробовав, глотнул чуть больше и медленно приблизился к мальчику, замершему на подоконнике, подобно искусно выполненной восковой фигуре.

- Ты все еще ничего не хочешь мне сказать?

- Что вы хотите от меня услышать, господин?

- Правду.

- Я ненавижу их.

- Кого?

- Всех тех, кто... - он запнулся, нежные щеки вспыхнули румянцем, но договорил, - Кто греет вам постель.

- Так в чем же дело? - осторожно поддев пальцами подбородок мальчика и вынуждая его посмотреть на себя, обронил Себастиан. Поднес к губам Сиэля свой бокал с вином, - Ты всегда можешь сам согреть её для меня.

Сиэль непроизвольно нахмурился, не понимая, но к губам прижалось все еще теплое от губ демона стекло, и он по инерции сделал глоток, довольно большой, и тут же закашлялся он неожиданной крепости вина. Себастиан придержал его, чтобы он не упал с подоконника, и заботливо похлопал по узкой спинке. Но, когда Сиэль наконец прокашлялся, он уже, как ни в чем не бывало, сидел в кресле и смотрел в огонь, словно и не было этого странного разговора.

А Сиэля уже колотила крупная дрожь. Все тело пронизывали чувства, словно он разом превратился в один оголенный нерв, по которому искрами проносились эмоции и мысли, мечущиеся как в лихорадке.

- Тебе не холодно? От окна сквозит. - Тихо произнес Себастиан, разглядывая пламя через вино в бокале.

Сиэль слез с подоконника.

Подошел.

Замер по правую руку от него.

Демон не отреагировал.

Отставил недопитый бокал на маленький круглый столик по левую руку от себя. И снова стал смотреть в огонь.

Сиэлю никогда ни в Земной жизни, ни в послесмертии еще не было так страшно.

Сердце колотилось в горле.

Руки, кажется, дрожали.

Он прокусил губу до крови, но это не помогло.

Сделалось только хуже.

Он никогда не думал, что будет когда-нибудь что-то так сильно желать, но будет не способен это исполнить.

- Мне холодно, - выдавил он с таким трудом, что перед глазами потемнело. Сиэль пошатнулся, но успел схватиться, думал, за кресло, оказалось, что за руку Себастиана. Тонкие пальчики мальчика впились в ладонь демона, оставляя отметины от ногтей. Его дыхание стало прерывистым, глаза широко распахнулись. Себастиан прекрасно видел его состояние, но продолжал молчать, не отпуская его ладошку. Сиэль подумал, что так давно не плакал, что уже забыл, как это делается, но именно сейчас был близок к тому, чтобы разреветься в голос от бессилия.

- Мне холодно, - повторил он снова, медленно, словно в замедленной съемке, обходя кресло и снова замирая, но уже напротив Себастиана, неотрывно смотрящего на него. Рук они так и не разомкнули.

- Пожалуйста, Себастиан, согрей меня, - выдохнул Сиэль, отчаянно зажмурился и все-таки сам забрался к нему на колени, слыша, как осторожно выдохнул демон, обхватывая его руками и подсаживая чуть выше. Но даже в его сильных руках Сиэль не перестал дрожать.

- Так лучше? - тихо спросил Себастиан, поглаживая сведенные плечи и напряженную спинку. Сиэль кивнул, но на самом деле чувствовал, что ему становится только хуже.

- По-моему, - ровным голосом напомнил ему демон, - Что вы никогда не будите врать мне, мой господин, как я никогда не врал вам.

Сиэль распахнул глаза. Так странно было слышать это, когда-то привычное обращение, здесь и сейчас.

- Не называй меня так! - потребовал он отчаянно.

- Почем?

- Это не так. Сейчас все наоборот!

- Разве? - притворно удивился демон.

- Да. - Твердо выдохнул мальчик, ерзая на его коленях.

- А, на мой взгляд, все как было, так и осталось, - заметил Себастиан, скользя ладонями чуть ниже. Сиэль непроизвольно приподнялся. Тогда демон осторожно погладил его под коленями через ткань тонких, светло-голубых джинс. Мальчик судорожно выдохнул, обдавая дыханием лицо демона, успокаивающе улыбающегося ему.

- Я не понимаю. Объясни!

- Все просто. Как когда-то во времена Королевы Виктории, вы властвуете над моей жизнью безраздельно.

- Безраздельно? - горько хмыкнул Сиэль, - А как же все эти...

- Эти?

- Грелки!

- О! - воскликнул демон понимающе, - Думаете, они могут претендовать на мою жизнь?

- Но ты спал с ними! - не унимался Сиэль. Общаться с демоном, как прежде, оказалось так естественно, что он просто не мог остановиться, да и не хотел, если честно одергивать себя.

- Я спал бы с вами, если бы вы сами пришли ко мне, мой лорд, - тихо прошептал демон в раскрасневшееся лицо Сиэля.

- Я даже не знал, что двое мужчин могут... - начал он, но осекся. Краснея еще больше и резко переводя глаза на окно над головой.

- Я знаю, - тихо рассмеялся демон. - Рассказ о таких отношениях не входи в сексуальное воспитания мальчиков викторианской эпохи, а жаль.

- Можно подумать, что в этой эпохе входит! - фыркнул Сиэль и судорожно сглотнул, когда демон резко приблизил к нему свое лицо, прижимаясь к вздрогнувшему горлу губами. Пальчики мальчика на широких плечах мужчины впились ноготками в кожу.

- Ты мог бы просто забраться ко мне в постель, ведь в моих пещерах нет другой кровати. Я ждал тебя все эти ночи.

- Даже когда спал с ними? - медленно опуская глаза, тихо-тихо спросил Сиэль.

- Даже тогда.

- Но ты же мог просто приказать мне, сказать, что хочешь...

- И оттолкнуть тебя навсегда? Ты не простил бы мне такого унижения, мой маленький граф.

- Не простил, - согласился Сиэль, тяжело вздыхая.

- А теперь? - лукаво взглянул на него Себастиан.

- А теперь, - Сиэль на секунду зажмурился, но тут же снова раскрыл глаза, - Я даже не знаю, что такое поцелуй, а ты хочешь... хочешь большего.

- Поцелуй - это просто, - улыбнулся демон, - Закрой глаза.

Сиэль подчинился. Губ коснулись мягкие губы. Сначала осторожно, потом чуть более настойчиво прижимаясь и даже прихватывая, чтобы немного оттянуть и снова отпустить. Затем между губ скользнул язык, так же осторожно, уперся в зубки, прошелся по ним, словно пересчитывая. Сиэль вздохнул и разжал зубы. И демон проскользнул в ротик мальчика языком, принимаясь увлеченно исследовать его. Сиэль не сказал бы, что все это вызвало в нем так уж много чувств, как он рассчитывал. Поэтому, устав прислушиваться к себе, он просто обхватил своего демона за шею и попробовал тоже принять участия в поцелуе, в ответ сплетая свой собственный язычок с языком демона. И вот тогда целоваться оказалось действительно не только приятно, но и увлекательно, особенно бороться за право лидерства. О, да, к этому Сиэль определенно почувствовал вкус.

- Вот видите, поцелуй - это совсем не сложно, - прокомментировал демон, ненавязчиво скользя пальцами под белую футболку мальчика. Сиэль облизнул губы. Прикосновение горячих пальцев к спине было вовсе не неприятно, скорее наоборот.

- А дальше? - тут же требовательно сверкнул глазами мальчик. Дети редко знаю чувство меры, а Сиэль все еще был слишком юн.

- А дальше в кровати, если ты не против, - рассмеялся демон.

- Но там же...

- Нет там никого. Я её телепортировал через десять минут, как закрыл за нами дверь, - накрыв его губы пальцами, признался Себастиан, наблюдая, как на лице Сиэля недоумение сменяет гнев.

- Что?! - вскричал он, яростно ударяя смеющегося демона по плечам.

- А ты думал, я стану развлекаться с этой дурой, когда почувствовал, что близок к победе?

- К победе? - зашипел Сиэль в невыносимые алые глаза.

А Себастиан на это лишь легко поднялся из кресла прямо с ним на руках.

- Отпусти меня! - запротестовал Сиэль, но зачем-то лишь крепче обнял его за плечи и обхватил талию демона ногами.

- Ни за какие сокровища мира, - неожиданно серьезно посмотрел на него Себастиан. Сиэль замер под этим взглядом в его руках.

- Но, когда срок контракта истечет...

- Мы заключим следующий.

- А если я не захочу?

- Тогда мне следует начать убеждать тебя в том, что это просто необходимо, прямо сейчас, - внося его в спальню и опуская на кровать, прошептал демон.

- И что теперь? - протягивая к нему руки, спросил Сиэль, нетерпеливо принимая Себастиана в свои объятия, - Любовь до гроба у нас уже не получится, - доверительно прошептал он ему на ухо, послушно приподнимаясь и позволяя умелым рукам избавлять его от лишней сейчас одежды.

Честность в любви

Сирин бесится уже третью неделю. А что он думал, я теперь перед ним стелиться буду, как какая-нибудь обезумившая от страсти человечка? Ну, уж нет. Не дождется!

Я, конечно, понимаю, что долго так продолжаться не может. Но пока мне удается избегать его. Точнее не так, удается обеспечить наши с ним встречи свидетелями, поэтому ему приходиться держать себя в руках. Вот только стоит вспомнить тот взгляд, которым он меня сегодня утром одарил, когда мы с Дариэлем с ним в галерее поравнялись, сразу становиться ясно, что в самое ближайшее время не удержит.

А я его совсем не боюсь. И дело вовсе не в том, что теперь наши отношения сменили... хм... ну, пусть будет, статус. Просто, самое худшее, что могло случиться со мной в этой жизни, уже случилось - я влюбился в советника своего отца Сирина Ро'Шер. По сравнению с этим уже ничего не страшно.

- И куда же направляется мой маленький принц?

Вздрагиваю. Треш! Это же надо было так задуматься, и все пропустить. Откуда он здесь взялся? Непроизвольно начинаю пятиться по коридору, не отрывая взгляда от ледяных глаз Сирина. Я не боюсь, просто пытаюсь просчитать ходы к отступлению. Не получается. Треш! Я думать нормально не способен, когда он вот так на меня смотрит. Может, Лейну позвать, она же у нас теперь Демиург, пусть и не нашего мира? Нет уж. Тогда придется им с Дариэлем объяснять все. Не хочу!

- И долго ты собираешься бегать от меня? - цедит Сирин и делает шаг ко мне. Он красивый, когда злится. Треш! О чем это я вообще?

- Я не бегаю. Просто не хочу с тобой сталкиваться, - бросаю, радуясь, что благодаря старшему брату научился хоть немного контролировать голос, и он сейчас не дрожит, не предает меня.

- Уже столкнулся, - чеканит он так же зло. И снова шагает ко мне. Остаюсь на этот раз на месте. Глупо же убегать, зная, что уже в западне. Некуда бежать.

- Что ты хочешь, Сирин? - бросаю зло, понимаю, что действительно зол на него сейчас, как никогда в жизни. Ненавижу, потому что не знаю, что мне делать с этой глупой любовью. Что?

- Тебя, - коротко бросает он и выпрастывает в мою сторону руку, резко отскакиваю в сторону, но поздно. Он заставляет заклинание раскрыться веером. Как он это сделал?! Это же высшая магия... это просто не возможно... вот так... невозможно... что он со мной..

***

Веки поднимаются с трудом. В первую секунду перед глазами все плывет, а потом взгляд все же удается сфокусировать, и вместо расплывчатого пятна я вижу над собой его сосредоточенное лицо.

- Сирин? - выдыхаю я хрипло, и дергаюсь, силясь подняться или хотя бы оттолкнуть его от себя. Но понимаю, что связан. Беспомощно дергаю руками, прикованными к изголовью кровати. Что и требовалось ожидать. Не вырваться. Мне все еще не страшно?

Самое смешное, что не страшно. Хмыкаю. - И что дальше?

- Безудержный секс до утра, как тебе такой расклад? - отзывается Ро'Шер. И ложиться рядом со мной, с неприкрытым любопытством наблюдая за выражением моего лица. - Что теперь будешь делать, мой маленький принц?

- Стонать и выгибаться? - навскидку предполагаю я. Он едва уловимо хмурится. Ну, а что я могу сделать, если не такой дурак, чтобы не понимать, что все именно так и будет. Я же знаю, какой он в постели, разве перед таким можно устоять?

- Скорей отдаваться, - поправляет он меня.

Молчу, хотя, наверное, он ждал другой реакции. Он все так же пристально смотрят на меня. А я краснею, когда с запозданием осознаю, что лежу перед ним не просто связанным и беззащитным, но еще и обнаженным, полностью. Зажмуриваюсь, от смущения делается тяжело дышать.

- Вот мне интересно, - раздается над самым ухом его вкрадчивый голос, - Что тебя смутило? Неужели собственная нагота?

Он проводит раскрытой ладонью от моей груди до живота. Непроизвольно дергаюсь и напрягаю мышцы пресса. Он хмыкает, и мне становиться щекотно от его дыхания. Перекатываю голову по подушке, отворачиваюсь.

Все-таки это так унизительно - быть беспомощным в его руках. Он сжимает пальцами мой подбородок и заставляет снова повернуть к нему лицо.

- Посмотри на меня.

Ну уж нет. Если это единственный способ досадить ему, пусть и детский, пусть и просто из вредности, я не открою глаза. Ни за что.

- Ну, как хочешь, - бросает Сирин ровно, - Так даже пикантнее. Намеренно лишив себя возможности видеть, ты сможешь куда лучше все прочувствовать.

Он тянется через меня куда-то, кажется к тумбочке. Судя по легкому плеску и запаху дорогого вина ударившего в ноздри, у него там бокал. Эстет, треш! Лежу, как бревно, и жду, что будет дальше.

А Сирин, зараза, вообще, похоже, никуда не торопится. Отпивает вино, я слышу, как он глотает, а потом подносит бокал к моим губам. Отворачиваюсь. Вообще-то, судя по запаху, который, мы, темные, чувствуем в сто раз лучше, этих бесчувственных людишек, эта моя любимая марка. Но я вовсе не собираюсь пить с ним вино! Он меня просто бесит.

- Ну, как знаешь, - бросает он, я перевожу дух, но он тут же насмешливо добавляет. - Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Что он задумал?

Слышу, как капают в стакан капли, словно он отряхивает пальцы. Зачем это ему? Но уже через секунду, я понимаю, зачем. Он прижимает, смоченные вином пальцы к поим губам. Плотнее сжимаю губы, но вкус вина, его запах, все равно проникает на язык. Он тихо чувственно смеется, у меня мурашки по спине бегут от этого его смеха. Это просто безумие какое-то. Ну, почему я должен был сойти с ума именно от него. И тут до меня доходит. Его же забавляет мое сопротивление, но, надолго ли хватит его самоконтроля, если я отвечу ему тем же?

Резко распахиваю глаза, и прежде, чем Сирин успевает сообразить хоть что-то, обхватываю его пальцы губами и втягиваю в рот, облизывая и посасывая. Он сбивается с дыхание, я слышу. Усмехаюсь, не выпуская его пальцы. Он понимающе улыбается и сам вытаскивает их из моего рта. Мы несколько секунд смотрим друг на друга. А потом он снова обмакивает пальцы в вине, но не подносит к моим губам, а начинает рисовать вином узоры у меня на груди. Я смотрю на движение его руки, не могу сдержаться, шумно сглатываю, а Сирин склоняется ко мне, и начинает повторять винные узоры языком. Прикрываю глаза. Это... это божественно! Не хочу, просто не хочу сдерживать стоны. Мне так хорошо.

Он отрывается от меня, стоит мне застонать, всматривается в мое лицо, если он сейчас ухмыльнется, я никогда ему этого не прощу. Я не могу, просто не могу быть сильным с ним, не могу. Как же мне плохо сейчас, хотя только что было так хорошо...

- Какой же ты еще маленький, - выдыхает он мне в губы, но я не успеваю возмутиться, он накрывает мой рот своим. В нашем поцелуе привкус вина, его горечи. Я отвечаю ему, он ласкает языком мои губы, нёбо, а мне просто безумно хочется его обнять. Дергаю руками, но он лишь накрывает их ладонью, но не позволяет освободиться. Меня уже бьет крупная дрожь от желания, когда он все же отстраняется. Снова смотрит на меня. В его глаза больше нет льда, и я знаю, что только я могу видеть его таким, неприкрытым ледяной маской. Точнее, мне хочется верить, что только я. Любовь зла, я знаю. Но я сейчас в её полной власти, в его власти. Но его ласки не прогоняют из сердца боль. Мне больно, потому что я знаю, я уверен, что для него я что-то вроде забавной игрушки, или зверушки, что не намного лестнее. Он насмехается надо мной, он упивается своей властью, еще бы, затащил в постель самого принца.

Он, наверное, что-то видит во мне. Замирает, и больше ничего не делает, и я молчу. Это невыносимо.

- Тебя так оскорбляют мои слова? - спрашивает он.

- Нет, - отрицательно мотаю головой по подушке.

- Тогда в чем дело?

- Ни в чем.

- Ты врешь мне.

- Какая тебе разница. - Пытаюсь пожать плечами, но со связанными руками это не очень то получается.

- Большая, - тихо произносит Сирин, и я вижу, что он начинает злиться.

- Сирин, - выдыхаю, снова вспоминая уроки Триона по контролю над голосом, - Ты хотел меня, ты меня получил. Что еще ты от меня хочешь?

- Я хочу тебя, Тор.

- Я же говорю, ты уже получил меня, разве не ясно?

- Получил? Тогда почему ты врешь мне, маленький принц?

- Потому что мои чувства тебя совершенно не касаются? - не могу, срываюсь, голос вздрагивает, глаза распахиваются. Мне больно. Неужели он просто не может сделать со мной то, что желаем мы оба, и все, никаких обязательств, никаких лишних чувств.

- А мои чувства к тебе, Тор, тебя касаются?

- Чувства? Не льсти себе, Сирин, их у тебя нет. - Я злюсь. Да, я безумно зол сейчас. Дергаю руками. В его глазах лед, все тот же лед, который я так ненавижу в нем. Теперь уже ненавижу, а когда-то презирал и подшучивал, а теперь вот... Но вместо того, чтобы одернуть меня, или хотя бы разозлиться. Ведь я сейчас откровенно нахамил ему, а он же гордый. Мы, темные все такие. Он снова склоняется надо мной. Я горько вздыхаю. Так и знал. Я с самого начала знал, что это так, но все равно на что-то надеялся, как глупо. Но мое тело жаждет его прикосновений, его ласк, даже, когда душа уже знает, что не на что большее я претендовать не имею права. Закрываю глаза. Наверное, он прав, так даже пикантнее, и, наверное, не так больно сердцу.

Он целует меня в шею. Тепло и немного щекотно, мне чудиться нежность в движении его рук по моему телу, но её не может быть. Просто не может быть. Я послушно выгибаюсь им навстречу, в скованных над головой руках отдается болью неудачное, слишком резкое движение. Но с губ срывается лишь сладострастный стон. Он ловит его ртом, и тут же целует. Я захлебываюсь от наслаждения, потому что одновременно с этим, его рука накрывает мой член и я, кажется, куда-то падаю, с безумной скоростью, без шанса спастись. Я кричу его имя, ему в губы, а он снова смеется тем смехом, который сводит меня с ума, и становится последней каплей, я вскидываю бедра, вталкиваясь в ласкающую меня руку, я уже ни о чем не помню, ни о себя, ни о боли, ни о любви. Мне хорошо, так хорошо, как ни с кем не было до него. И, как я подозреваю, уже не будет.

Я все еще прихожу в себя от оглушившего и ослепившего меня оргазма. Когда меня накрывает горячее гибкое тело, а его член вжимается в меня. Раздвигаю ноги шире. Снова появляется непереносимое желание обнять, притиснуть к себе сильней. Но я молчу, хотя уже готов попросить его, развязать мои руки, потому что он тоже медлит. Зачем-то смотрит на меня, зачем-то что-то ждет. Что?

- Торрен, - произносит Сирин тихо.

Вздрагиваю от звучания своего собственного имени, таким тоном он его еще никогда не произносил.

- Что? - буркаю, с трудом разлепляя губы, когда пауза затягивается, а мое тело мучительно жаждет продолжения. Оно уже знает, как хорошо ему будет в сильных руках Ро'Шер.

- Просто скажи мне, не надо просить.

О чем это он?

Его ладонь накрывает мои руки, я вздрагиваю. Как он узнал, о чем я думаю? У меня же специальные блоки стоят, он не может... не должен меня читать! Внутри все леденеет.

- Ты читаешь меня?

- Нет. Я просто, - склоняясь совсем низко, и сильнее вжимаясь в меня бедрами, выдыхает он, легко отменяя магически кандалы, удерживающие мои руки, - Люблю тебя.

Что он только что сказал!? Но Сирин резко толкается в меня, и я кричу, срывая голос, не от боли, он наслаждения, обхватываю его обманчиво хрупкие плечи руками, царапаю спину, и да, как он сказал в самом начале, я отдаюсь ему, отдаюсь безвозвратно, отчаянно, так, как никогда и никому не смогу отдаваться. Потому, что люблю. Потому что все еще не верю, что это взаимно. Потому что ненавижу себя за то, что надеюсь, что это так.

***

- Зачем ты это сказал?

- Чтобы ты перестал забивать голову всякими глупостями.

- С чего ты взял, что я...

- Торрен, вот когда дорастешь до того, что сможешь меня обмануть, тогда и будем играть в постели в шпиона под пытками.

- Это сколько же расти приодеться?

- Всю жизнь. Но лучше сразу смирись, что я все равно всегда буду на шаг впереди тебя, а то и на два...

- Угу. И вообще, ты у нас самый-самый.

- Ну, мне, конечно, лестно, слышать такую оценку из ваших уст, принц Торрен Д'Орсвит, но, как насчет подтвердить мои давние подозрения?

- Какие подозрения?

- Не притворяйся, я знаю, что ты любишь меня.

- Вот еще! С чего ты взял?

- И просто с ума сходишь, когда я делаю так...

- Нет, я... ахх! Треш, Сирин, так не честно!

Недостойные мечты

На этот раз Леон пришел явно не вовремя. Хоть и с тортиком. Просто у графа в магазинчике был посетитель, и, стоило замешкавшемуся в дверях Оркотту встретиться взглядом с циничными глазами прожженного деляги, он его узнал. Глава одной из крупных бандитских группировок города - Бешеный Слон Ричардс, вот кто это был. Детектив так и замер с коробкой, перевязанной трогательной розовой ленточкой в руках.

- О, я вижу, у тебя даже в полиции все схвачено, гнусно усмехнулся гангстер, переводя взгляд на хозяина зоомагазина.

Леона он знал в лицо. Уже приходилось встречаться. Но граф смотрел только на детектива, у которого на скулах выступили красные пятна и заиграли желваки. Но в глазах Ди танцевали разноцветные искорки, и Леон, вместо того, чтобы нарваться на скандал и кинуться на обидчика, осознал, что не хочет выглядеть разъяренным мальчишкой в этих необычных глазах и повел себя удивительно по-взрослому, что за ним никогда не водилось.

- О, а я вижу, что даже бандиты заводят себе зверушек, - хмыкнул он, - тепла и ласки захотелось?

- Бандиты? - наигранно оскорбился тот, - Побойся Бога, Оркотт, в этой комнате все честные люди.

- Ну-ну, - скептически протянул Леон, - Ди, я в другой комнате подожду.

- Конечно, детектив, - мелодично отозвался тот, - Спасибо, за понимание.

Леон на последнее лишь громко фыркнул и удалился.

В другой комнате, на которую Леон сам не понял, как наткнулся, казалось, магазинчик Ди состоит сплошь из коридоров, он обнаружил развалившегося на персидском ковре Тетсу. Но взглянул на него лишь мельком. Пожал плечами, поставил чудом уцелевший в его руках тортик на стол и плюхнулся в большое и глубокое хозяйское кресло. На душе скребли кошки.

Оскорбленный таким пренебрежением к своей персоне барашек поднялся и подошел, немигающее уставившись на расстроенного детектива. Когда тот опять не отреагировал, придвинулся и попробовал укусить того за ногу, но челюсти сжать так и не успел.

- Давай-давай, - подбодрил его Леон,- Может, полегчает.

От такого заявления, бедный Тетсу чуть не подавился. И совсем не солидно плюхнулся на задние ноги, словно какая-то собачка или кошечка, а не гордый баран.

- Передумал? - отстраненно поинтересовался Оркотт. - Ну, как знаешь, - и снова вздохнул, прикрывая глаза рукой. И даже не вздрогнул, когда Тетсу в порыве непонятного ему самому сочувствия погладил его по колену копытом.

Барашку состояние детектива совсем не нравилось. Нет, он, конечно, к Оркотту никогда теплых чувств не питал, просто гонять и измываться над ним, когда он тут сидит в таком вот состоянии, было совсем неинтересно. И, главное, не понятно, что на этого нелепого человека нашло?

Тетсу самому сделалось совсем не весело. Как бы люди пренебрежительно не относились к баранам, Тетсу, в отличие от многих своих сородичей, кроме упертости и патологической вредности, умел чувствовать очень и очень многое. Сейчас он ощущал, как от Леона волнами расходится по комнате такая боль, которую могут испытывать лишь маленькие дети, живущие одним днем, и не подозревающие, что таких безрадостных дней в их жизни может быть еще очень и очень много. Поэтому все отчаяние они выплескивают в одном единственном порыве, затопляя им все вокруг. Но Леон-то был взрослым. Это Тетсу знал доподлинно.

- Я рад, что вы подождали, детектив, - раздался мелодичный голос от двери. Но продолжить, приветливо улыбающийся граф не успел. Он просто не ожидал застать здесь такую картину.

Леон сидел в его кресле с закрытым ладонью лицом и дышал прерывисто и неровно, явно борясь с собой. И его, положив рогатую голову ему на бедро, так же явно пытался успокоить Тетсу.

- Тетсу, оставь нас, - коротко бросил граф, и подождал, пока, как никогда послушный, барашек покинет комнату. А потом, быстро подошел к детективу, и именно в этот момент, тот убрал от лица ладонь и граф увидел, две влажные дорожки, струящиеся из подернутых поволокой боли голубых глаз.

Ди не долго думая скользнул на колени, изумленно охнувшего Оркотта. Но, прежде Леон сумел выдавить из себя хоть слово, принялся собирать слезы с его щек, ресниц и даже губ, теплыми и очень нежными для мужчины губами. Ненавязчиво и очень приятно.

Наверное, это было не правильно, позволять графу делать это с ним. Но Леону сейчас было так плохо, что было уже все равно, кто его утешает. Душа нуждалась в утешении, и получила его.

- Расскажи мне, - тихо попросил Ди, положив голову ему на плечо.

- Твой клиент... - сдавленно начал Оркотт. Ну, как не рассказать, когда так внимательно слушают? - Бешеный Слон Ричардс.

- Я знаю, - отозвался граф, когда Леон снова замолчал, поглаживая тонкими пальцами смуглую шею детектива и безмолвно прося продолжать.

- Я пошел в полицию, чтобы поймать его. Поймать, осудить и уничтожить.

- Почему именно его?

- Я думал, что это он застрелил моего отца.

- Это, правда, был он?

- Нет. Другой парень, из его бывшей банды. Они когда-то начинали с грабежей и торговли крадеными автомобилями. Слон сумел подняться, а один из его бывших подельников так и остался мелкой сошкой.

- И теперь в тюрьме?

- Нет. Я застрелил его при попытке к бегству... Я ужасный человек, да? Сделать целью своей жизни убийство. Я всегда хотел служить в полиции, как отец, но, когда он умер...

- Ты все еще хочешь смерти Ричардсу? - перебил его самоуничижительную речь граф, приложив к губам детектива пальцы.

Леон, сам не зная, что творит, перехватил его запястье и поцеловал раскрытую ладонь. Это казалось таким естественным, что-то вроде благодарности, за утешение, а может быть, что-то большее, Оркотт не знал, как назвать то, что он чувствовал сейчас к этому мужчине, одобрительно улыбнувшемуся ему. Уже не задумываясь, зачем ему это, Леон потянулся к тонким губам, растянутым в улыбке. Целовать графа оказалось очень приятным. Отстраняться и разрывать глубокий, чувственный, почти страстный поцелуй, не хотелось. Тогда Ди отстранился первым.

- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнил он детективу.

- Без него мир стал бы чище.

- Он купил у меня одно редкое животное.

От этой фразы Леон напрягся. Он хорошо знал, чем может закончиться для человека такое вот приобретение.

- Он умрет? - пристально всматриваясь в разноцветные глаза Ди, уточнил он, уже зная ответ.

- Возможно. Он совсем не стал слушать правила по уходу за животным, подписал контракт не глядя, - наигранно опечалился граф, хлопая невинными глазами.

- И опять ты окажешься вне подозрений, - подвел итог Леон, но возмущаться на этот раз отчего-то не стал.

- И вам не придется винить себя за недостойные мечты, - улыбнулся граф, прижимаясь к нему теснее, - Это очень взрослая истина, дорогой мой детектив, но вам стоит её запомнить, - серьезно проговорил он, обхватив ладонями лицо Леона. - Мечты, какими бы они ни были, всегда остаются всего лишь мечтами. Только нам самим решать, какие из них воплощать.

- А теперь, не откажетесь ли выпить со мной чаю? - легкомысленно пропел он после паузы, легко соскальзывая с его колен, и принимаясь развязывать ленточку на торте.